Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

канделябр с четырьмя толстыми свечами из сала. Хейндир взял его и поднёс вытянутый палец к одному из фитилей. С кончика ногтя сорвался маленький язычок пламени и зажёг свечу.

Повторив эту нехитрую процедуру со всеми остальными жирными фитилями, Хейндир поставил светильник на стол и направился к шкафу, откуда достал пару крупных кубков и пузатую бутылку красного вина. Будучи человеком щедрой души, он наполнил каждую чашу до самых краёв и протянул одну из них Хромосу, после чего уселся на Трон.

Получив вино из рук командира, Хромос сел ровно и поднёс чашу ко рту. Перед тем как отхлебнуть сладкого нектара богов, он медленно втянул носом слегка кисловатый запах, давая ему заполнить ноздри и носоглотку. Прочитав аромат, капитан сделал небольшой глоточек и поболтал напиток во рту, словно бы пытался его прожевать, давая языку вдоволь насладиться вкусом, и только после проглотил. Теперь стоило выдохнуть ртом и оценить богатое послевкусие.

— Двухлетнее вино из Южной провинции Парлестея… да, определённо из холмистых регионов, и виноград рос на восточном склоне, — ещё раз принюхавшись, капитан добавил, — выдерживалось не в дубовой бочке, а в каштановой, от чего во вкусе появилась горчинка, а запах стал более кислым.

— Ого, я как-то всего этого не почувствовал, — удивился северянин, успевший осушить кубок до самого дна.

— Вот и я не почувствовал, а оно есть, — капитан подмигнул и сделал длинный глоток, больше не обращая никакого внимания на вкус.

— Ха-ха, мне бы так уметь распинаться, а то на приёмах вечно норовят угостить чем-нибудь особенным, а потому ждут моей похвалы, а я стою, смотрю на их лица как баран на новые ворота, и совершенно не нахожу, чего бы им такого ответить, чтобы в конец не разобидеть.

— Ну, дело тут нехитрое. Если бы и ты вырос в семье виноделов, то и не так бы научился заливать. Честное слово, сколько бы я не пытался почувствовать все эти, ароматы, послевкусия и ягодные нотки с горечью лесных орехов — всё без толку! Видимо, что ни у моего носа, ни у моего языка нет должной утончённости для этого великого дела. Для меня всё пойло совершенно одинаковое на вкус и запах, разве что напитки между собой не путаю. Вино — кислое, пиво — горькое, вот и вся великая наука!

— А Аллейса знает об этом твоём недостатке?

— А ради кого ещё я бы стал учиться врать подобным образом? Она точно также, как твои друзья, наливала мне вина в бокал, а после вдохновенно смотрела на меня, ожидая, что во мне наконец-то проснётся семейный талант дегустатора, ну а я не хотел её разочаровывать и использовал фантазию. Ну, либо повторял за Деей. Она в отличие от меня что-то там действительно чувствовала. Думаю, что мама поступит совершенно верно, если передаст виноградник ей в полное владение.

— Тебя это устроит?

— Моё дело — махать куском стали, а от моих проявлений заботы все кусты скоро увянут завянут и правильно сделают. Так что в нужный день я сам поддержу это решение перед семьёй отца, хотя с ними проблем быть не должно.

— Да, Осгат — мужик хороший. Но может чему-то ты да смог научиться за столько-то лет?

— Умею безошибочно отличить хорошую выпивку от плохой.

— И как же?

— От плохой тебя стошнит немедленно, а от хорошей блевать будешь только поутру.

— Ну да, есть такое, — Хейндир вновь наполнил свою опустевшую чашу и немного подлил подчинённому. — Но у твоей матери действительно выходит хорошее винцо, очень легко пьётся и в голову не сразу бьёт.

— Если тебе очень хочется его вновь отведать, то могу отправить ей письмо с описанием той бурды, что мы с тобой обычно пьём, и она с первым кораблём вышлет нам пару бочонков, чтобы мы с тобой больше не травились чем попало. Вроде ещё Деа недавно изобрела какой-то новый сорт с пузырьками, и он получил широкую известность в Гросфальде, да так что на пять лет вперёд вперёд всё заказано, но для нас одна лишняя бутылочка всегда найдётся.

— Было бы славно попробовать его. Хах, как же быстро летит время. Помню вас ещё маленькими детишками, бегавшими по двору и просившими покатать вас на плечах, а вот она уже знаменитый винодел. Мда… как-то многовато прошло лет с тех пор, как я её в последний раз видел, и столько важных событий пропустил. Мне до сих пор стыдно за то, что я не смог присутствовать на её свадьбе, а ведь я должен был пригрозить её женишку выбитыми зубами, если тот вздумает её обижать.

— Не волнуйся, я, дядя и особенно дедушка сделали это и за тебя. К тому же живут они очень даже дружно, почти не ссорятся, разве что по мелочам, хотя… разве бывает, чтобы в браке совсем без сучка и задоринки всё было? И жили они долго и счастливо… В общем, всё у них славно, и нужды в расправе пока что не возникало. Так что можешь быть спокоен.

— Это хорошо… хорошо… Однако же хотелось бы снова с ней встретиться, увидеть в какую женщину превратилась та смешливая и бодрая девчушка.

— Она бы тоже была рада тебя видеть, но не думаю, что Сенат даст тебе отгул длинной в пару месяцев для заморского плавания. Без твоей железной руки тут мигом всё пойдёт наперекосяк.

— Что ж… может быть и так, но поздно или, что вероятнее, рано мне придётся оставить этот пост и уйти на покой. Как ни крути, а годы мало-помалу всё же берут своё, моложе я уж точно не становлюсь.

— Разве? Что-то после всех твоих выкрутасов в сегодняшнем поединке у меня язык не повернётся назвать тебя дряхлеющим старикашкой. Порой складывается такое ощущение, что ты ни капельки не постарел с того дня, как я прибыл сюда. Годы идут, а тебе остаются всё те же вечные сорок… Хотя нет. Скорее даже тридцать и ни днём больше. Всё также резок, дерзок, быстр и силён.

— Скажи это моим морщинам и седине, а то эти предатели, кажется, не в курсе дел. К тому же, если бы я даже и хотел сидеть в этом кресле до самой моей смерти, то решать это не мне, а Сенату, а им, как ты уже сам сказал, нужен человек с железной рукой, чтобы сохранять хоть какую-то видимость