За гранью добра и зла. Дилогия (СИ) - Владимир Батаев

Гнев — плохой помощник в бою, злость затмевает разум и лишает навыков. Боевая ярость должна быть только холодной. А из Расла и в спокойном-то состоянии мечник, как из меня великосветский щёголь. Против Хантера с его Силвэстрайпом у Расла преимущества, даруемого волшебным мечом, не было бы. Вот только у меня, с моими практически обыкновенными мечами, вообще шансов нет. Пусть клинки всё же укреплены магией и выдержат пару ударов, вряд ли этот Охотник такой дилетант, чтобы его в три удара разделать.

Криворуким неумехой Хантер определённо не мог быть, иначе не дожил бы до своего возраста, работая охотником за головами. А судя по седым волосам и избороздившим лицо морщинам, был он уже не молод. Боевой опыт доказывал и шрам, пересекающий угол правого глаза — пройди тот давний удар чуть левее, и одноглазый противник не представлял бы для меня сейчас особой проблемы, тем более что я хоть и правша, но частенько атакую с левой руки.

— Да отпусти меня, придурок! — раздался сзади гневный возглас Мирэ, адресованный, судя по всему, Сэвиджу.

— Не смей её трогать! — контрапунктом прозвучал голос Эшли Юникона.

— Пакс! — не оборачиваясь, позвал я.

— Я разберусь, — донёсся её спокойный ответ.

— Да убейте же его, наконец! За что я вам плачу?! — попытался прикрикнуть на наёмников юный Лорд Единорог, но вместо грозного рыка у него вышел едва ли не визг.

Глянув назад, я убедился, что «монгол» и ухом не повёл, проигнорировав вопли нанимателя, и продолжал удерживать Расла, выполняя мой приказ. Матёрый наёмник понимал, когда лучше прикинуться глухим и лишиться премиальных, но сохранить жизнь. Его напарник был моложе и менее опытен — зато более самоуверен. Разумеется, он не стал нападать на Сэвиджа, — а по моему мнению, именно его приказывал убить Лорд Эшли, пытающийся защитить Мирэ от нас, не понимая, что мы защищаем её от самой себя. Сделай он подобную глупость, я сам развернулся бы и всадил ему пару стрел из своего хай-тек стреломёта в череп, наплевав на законы гостеприимства — тем более что формально он нарушил бы их первым. Вместо этого наёмник предпочёл сделать вид, что не понял, кого имеет в виду Юникон и атаковать внешнюю угрозу — Хантера — тем самым устранив повод к внутренним дрязгам. И подписав себе этим смертный приговор столь же верно, сколь и в первом случае.

Я не успел его остановить, как он перешёл условную черту, отделяющую противников, и вышел на поле боя. Если бы я шагнул следом, то оказался бы вынужден тоже вступить в схватку с Хантером, до победы одного из нас и гибели другого. После этого — то бишь моей смерти — статус-кво оказался бы окончательно нарушен, и Охотник атаковал бы остальных. Пока ещё оставался шанс, что, убив наёмника, он снова отойдёт в свой угол ринга, и переговоры продолжатся. А каждая минута увеличивала возможность того, что кого-нибудь из нас всё же осенит гениальная идея или хотя бы Расл успокоится и придёт в боевую готовность, а может Пакс надоест, что мы толчём воду в ступе, и она отстрелит Хантеру башку из своего лучевика. Что-то в Охотнике было такое, из-за чего я не надеялся, что он соизволит умереть как нормальный человек в честном бою от меча.

Хантер определённо не счёл противника достойным и не пожелал тратить время или демонстрировать собственные навыки. Он даже не стал отражать довольно умелую атаку наёмника, попросту сделав встречный выпад. Наёмник мог продолжить удар, вероятно, ранив Охотника, но сработали отточенные рефлексы, подталкиваемые инстинктом самосохранения, и он автоматически попытался парировать клинок врага. Силвэстрайп будто и не заметил вставшей на его пути стальной полосы, рассёк её, не замедлив движения, и врубился в грудь наёмника, с лёгкостью пробив кирасу. Идеальный поединок: один удар — один труп. Хотя заслуга в этом принадлежала не умению и опыту бойца, а заключённой в мече волшебной силе.

Я понял, что потерял всякое подобие контроля над событиями, когда навстречу Хантеру шагнул Лорд Вулф.

— Я бросаю тебе вызов! — объявил он. — Ты пришёл за моей жизнью, так обещай, что, победив меня, не тронешь моих гостей! Если ты благородной крови и человек чести, то примешь это условие!

— Благородной крови, — передразнил Охотник. — А чем ты меряешь это благородство? Тем, что несколько поколений твоих предков носили титул? Тот самый, который основатель твоего рода и твой тёзка получил с помощью предательства? Хотя и себя я порядочным не назову, мы были одного поля ягоды.

Люпус оказался гораздо более сдержан, чем Расл, и в ответ на поношения предка не взбеленился. Хотя и равнодушен, конечно, не остался.

— Ты не ровня Великому Лорду, каким бы он ни был. А о его поступках ты ничего не можешь знать, и я не верю ни слову твоей глупой клеветы.

— Я очень даже хорошо его знал, — рассмеялся Хантер. — Мы сражались и плечом к плечу и в рядах враждующих армий. Но я ему не ровня, ты прав. Я — лучше, потому что убил его, а не он меня. И основывая свой род будущих Великих Лордов, не предавал нанимателя. Можешь спросить их собственных потомков, несколько драконов из Клана Единорога дожили до сих пор, в отличие от полностью истреблённого из-за предательства твоего предка Клана Волков!

— Это ложь! — завопил Эшли Юникон, пробившись в первый ряд. — Ты не можешь быть основателем нашего рода! Он давно умер и не смей пачкать его благородное имя! В моих жилах не течёт кровь грязного головореза, вроде тебя!

Хантер скептически оглядел юнца с ног до головы.

— Да, пожалуй, ты прав, не течёт в тебе моей крови, — признал он. — Кровь — не водица, даже за все минувшие поколения настолько не разбавилась бы. Видать, какая-нибудь твоя прабабка на сторону гульнула…

— Ну, браво, прошёлся грязными сапогами по родословной всех присутствующих высокородных лиц, — изобразив насмешливые аплодисменты, прокомментировал я. — Шоу «Ткни Лорда в навоз мордой» закончилось? Хотя, знаешь, халтурно в конце сработал: мальчишка оскорбился бы сильнее, признай ты его своим потомком. Ещё мелодраматические откровения будут? Только учти, если заявишь, будто мы с Мирэ разлучённые при рождении брат и сестра — я тебя кастрирую.

— Мне нет смысла врать, всё равно я вас всех сейчас убью, — пожал плечами Охотник.

Да уж, вернуть себе инициативу не вышло — оппонент перешёл к железным аргументам. Ну, хоть градус пафоса слегка сбил, а то устроили тут какое-то индийское кино, того и гляди петь и плясать бы начали. А врёт Хантер с целью психологической атаки или правду говорит, мне, в принципе, без разницы. От того, что сделал чей-то предок и кто кому роднёй приходится, у меня ничего не прибавится и не убавится. Разве что, если Охотник и впрямь прожил несколько веков — и везёт же мне в этом мире на встречи с долгожителями! — то убить его будет потруднее, хотя простой эта задача и без того не выглядела.

— Может, пора начать проверять, у кого кровь по цвету благороднее? — встрял с предложением Сэвидж. — А то я тут Львиным Лордом заделаться собрался, а вдруг эритроцитов или гемоглобина мало.

В зубы ему, что ли, дать за то, что пасть не вовремя разинул? Впрочем, портить тут уже было нечего.

Эшли, вякнув про смывание оскорблений кровью, выхватил рапиру. Люпус оказался более практичным, а может сказалась кровь далёкого предка, но на дуэльный кодекс он предпочёл начхать, вознамерившись нападать на Хантера совместно с Единорогом. Видимо, решил, что раз Охотник не принял выдвинутые им условия, то и он церемониться не обязан.

— А ты куда собрался? — ухватил я за плечо Сэвиджа. — Ты пока не Лорд и волшебного меча у тебя нет. Думаешь, против древнего магического клинка твои силовые поля устоят? Пока понаблюдаем спектакль с галёрки.

А посмотреть было на что. Хантер ничуть не смутился превосходящим числом противников. Он выставил меч вертикально перед собой, почти прижав кромку лезвия к собственному носу. Но наносить ритуальные шрамы себе на лицо Охотник вовсе не собирался. Внезапно он словно раздвоился — или, скорее, располовинился. Могло показаться, будто тело и впрямь симметрично разделилось вдоль на две равные части. Но обе физические половинки дополнялись теневыми силуэтами недостающей части, отчётливо заметных даже несмотря на полумрак. Более того, Силвэстрайп тоже раздвоился, оказавшись одновременно в правой руке одной половины Хантера и в левой — другой. Благодаря этому фокусу преимущество явно вновь вернулось на сторону Охотника.

Я кивнул «монголу», чтобы он отпустил рвущегося в бой Расла. Лорд Кроу тут же кинулся на подмогу Вулфу — то, что Ворон выбрал давнего союзника, а не напыщенного юнца, меня ничуть не удивило.

— Пакс, пусти сюда Мирэ, — попросил я. — Дорогая, будь добра, поколдуй немного с освещением.

Она ожгла меня гневным взглядом, в котором сквозило обещание отыграться за всё — и удерживание её в задних рядах, и указания, и эпитет «дорогая», — но сделала, что я просил. Над «турнирной ареной» возникло пять световых шаров. Теневые половинки Хантера обрисовались чётче, но остались только силуэтами. Бойцам дополнительное освещение не слишком помогло, а вот я получил возможность рассмотреть детали.