Чужая невеста - Ева Никольская

– Не плачь, маленькая, ну же, – продолжал шептать заметно растерянный норд, а я просто не могла остановиться. Слезы сами катились по щекам, а дрожащие пальцы тянулись к его лицу. Просто чтобы дотронуться, убедиться, что мой «медведь» не мираж. – Лера, тебе лечь надо, Лер…

Он упорно называл меня так, напрочь позабыв о конспирации. И мне бы напомнить ему, что здесь я Ильва, но слышать из его уст свое настоящее имя было так приятно, что слезы начинали бежать быстрее, не давая говорить. Тело по-прежнему ныло, хотя с приходом Йена вся эта боль словно отошла на второй план. Как будто с плеч сняли огромный груз. Или, может, не с плеч, а с души?

– Прости, девочка, но мы его не нашли, – пряча взгляд, проговорил мужчина.

А я, глупая рёва, даже не сразу поняла, о чем речь. Зато когда сообразила, почувствовала себя последней сволочью. Потому что с ума сходила в эти дни отнюдь не из-за судьбы пропавшего жениха. Закусив до боли губу, я мысленно себя обругала и, плюнув на приличия, потянулась к Йену. Медленно, ибо мышцы по-прежнему ломало, и с болезненной гримасой на заплаканном лице. Рыжий попытался меня остановить, пробормотав что-то про грязную одежду, но я лишь громче всхлипнула и… обняла своего долгожданного «медведя» за шею.

Делать это с кровати, когда он сидит на полу, оказалось не очень-то удобно, о чем норд, к моей великой радости, быстро догадался. Отцепив от себя мои руки, он тяжело опустился на край алой постели, вынуждая ее прогнуться под его весом, и, осторожно подняв меня, усадил к себе на колени.

– Я постираю потом покрывало, – пробормотал виновато, коснувшись губами виска.

– Лучше… м…меня постирай, – прошептала, уткнувшись носом в его грудь и с каким-то извращенным удовольствием вдохнула мужской запах. – А покрывало в топку.

– А, ну да. – Я по голосу почувствовала, что он улыбается. – Эйд упомянул о твоем необычном подходе к смене интерьера, – а теперь и усмехнулся. Тепло так, по-доброму, с иронией, но без издевки. Было так хорошо, так спокойно, что я и сама не заметила, как перестала плакать.

– И ты не будешь возражать, если я затею ремонт в комнате Агиры? – подняв голову, чтобы посмотреть на мужчину, спросила шепотом.

– С чего бы? – Его темные брови чуть поднялись, а уголок рта дернулся, кривя губы в чуть грустной полуулыбке. – Мне, знаешь ли, никогда здесь не нравилось, – сказал он и замолчал. Надолго.

А я прижалась щекой к его плечу, прикрыла глаза и тоже затихла, продолжая глупо улыбаться. Таша не нашли, Йен вернулся настолько вымотанный, что еле на ногах стоял, сама я чувствовала себя не лучше… и при этом мне было так хорошо, что хотелось снова расплакаться. На этот раз от счастья. Ведь мой рыжий «медведь» живой, здоровый и снова рядом.

– Надо все-таки помыться и переодеться, – когда я почти заснула, сидя на его коленях, сказал норд. – От меня воняет как от бродяги. И ты вся уже пропахла, извини.

– Ну, пропахла, ну и что? – не открывая глаз, ответила ему. – Сейчас пойдем вниз и вместе помоемся.

Мужчина как-то весь напрягся, а руки, обнимавшие меня, словно закаменели.

– Я же не зря просила себя постирать вместо покрывала, – заявила, не желая сдаваться. – У меня все мышцы ломит после вчерашней пробной тренировки. Горячая вода была бы очень кстати. Норд молчал, и я, не выдержав, посмотрела на него.

– Только не говори, что сегодня там мужской день, – выдохнула разочарованно.

– Не мужской, но…

– Тогда пошли! – Я заворочалась, намереваясь слезть с его колен, и снова поморщилась от боли.

Конечно, был соблазн воспользоваться ситуацией и наябедничать на Эйдара, который довел меня до такого состояния, но… это было бы нечестно. Мальчишка мне очень нравился, несмотря на его вредность. И то, что он стойко терпел мое общество последние сутки и даже пытался как-то отвлечь от переживаний, только добавило ему плюсов в моих глазах. Хороший парень, отличный друг, верный ученик и предприимчивая «нянька»… которая, кстати, исчезла в непонятном направлении.

– А куда Эйд делся? – вспомнив о нем, спросила я Йена, который осторожно пересадил меня на кровать, а сам встал.

– Внизу. Делает вид, что завтракает, – ответил рыжий.

– А на самом деле? – заинтересовалась я.

– «Уши греет», – проворчал наш общий учитель и, видя в глазах моих вопрос, пояснил: – Ребята после купания пошли в обеденный зал поесть, ну и рассказать о проклятом походе другим.

Йен устало вздохнул, а я кивнула.

– Все совсем плохо, да? – спросила тихо.

– Скил потерял след на нижнем уровне. Мы поплутали еще немного и были вынуждены вернуться. Без Таша. – Мужчина сунул руку за пазуху и извлек оттуда цепочку с круглым медальоном, на котором темным пятном запеклась кровь. – Держи. Теперь это принадлежит тебе.

А я сидела, смотрела на личную вещицу пропавшего жениха и почему-то не решалась ее принять. Словно что-то внутри противилось этому, не желая признавать то ли факт его смерти, то ли то, что я его невеста и в некотором роде наследница.

– А может, сестре его отдать или отцу? – проговорила едва слышно и с надеждой посмотрела на норда.

– Можно и им, – не стал спорить рыжий. – Но отдашь сама. – И он надел мне на шею чужой медальон. – Так будет правильно, Лер.

Я сглотнула, взглянув на повисшую цепочку с серебристым овалом. Он прав. Как всегда, прав. Но от этого ведь не легче.

– Йен, ты бы звал меня Ильвой, – попросила о том, о чем просить совсем не хотелось. – А то и у стен ведь есть уши, особенно когда в этих стенах живут элементали. Керр-сай и так что-то подозревает, а за ним и остальные начнут косо смотреть.

– Прости, сорвалось.

И так раз десять подряд, угу.

– Ильва, конечно, Ильва, – согласно кивнул мужчина.

– Иль! – поправила я, виновато улыбнувшись.

– Иль, – покорно повторил рыжий, протягивая мне раскрытую ладонь. – Пойдем, Иль, Лааш, наверное, уже нагрел воду в купальне. Помоешься первой, а я послежу, чтобы тебе не мешали.

– Чушь какая! – возмущенно фыркнула я, опираясь на его руку, чтобы подняться. – В этих ваших «лужах» по три норда легко поместятся, а в некоторых и по пять, чего уж говорить о таком маленьком довеске, как я. И потом… кто еще тебе спинку потрет, а, учитель? – шутливо поддела его. Вышло не очень весело, но и напряженно-грустный настрой, который витал в воздухе, чуть-чуть ослаб.

– Идем, заботливая ты моя… нар-ученица, – улыбнулся Йен.

И я пошла, да. Сделала ровно три шага самостоятельно, после чего с тихим «ох» была подхвачена на руки, прижата к могучей мужской груди и унесена на нижний этаж Стортхэма. Пока покачивалась в такт шагам, сидя на руках норда, думала о том, что зря не любила в прошлой жизни крупных мужчин. И только когда оказалась за знакомой перегородкой в пещере с «кратерами», вспомнила, что не взяла сменную одежду. Впрочем… не я одна.

Вопрос чистого белья Йен решил довольно быстро, попросив сходить за ним Илиса, который как раз заканчивал водные процедуры, когда мы пришли. Вручив ему два ключа, один из которых был на длинной ленте того же цвета, что и большая часть вещей в бывшей комнате Агиры, рыжий вернулся ко мне и тут же услышал недовольное ворчание вынырнувшего из купальни Лааша:

– Ну, кто ж так девку соблазняет, Йен?! Ты бы еще сходил в керсовом дерьме вывалялся сначала, а потом к ней завалился. Она же вся тобой провоняла, а! – Огненное «солнышко» трясло своими лапками-лучиками, словно пыталось отряхнуться от воды, которой и так на нем не было ни капли. – Нет чтоб помыться, переодеться, причесаться, цветочки какие по дороге домой сорвать…

– Я так тебя рада видеть, Лааш! – улыбаясь все шире, в противовес хмурящемуся норду, сказала я. – Как же я по вам обоим соскучилась.

– Да-да-да! – воскликнул элементаль. – Мы тоже, тоже скуча-а-али. Верно, Йен?

– А… – Дальше я не договорила, так как кое-кто прикрыл мне ладонью рот, затем нагнулся и прошептал на ухо:

– Ильва, мы тут не одни.

Черт! Я на радостях ведь совсем забыла, что мне, как обычной лэфе, положено духов только видеть. Когда мужчина опустил руку, я подарила призрачному болтуну хитрую улыбку и принялась потихоньку раздеваться. Смущения почти не было. Может, потому, что на меня никто, кроме Лааша, не смотрел? И так бы оно было и дальше, если б я смогла стянуть с себя платье. Но эта задача для моих плохо гнущихся рук оказалась непосильной. Пришлось обращаться за помощью к «медведю», который что-то тихо говорил белому и голубому элементалям, парившим над купальней.

Удивительно, какими нежными могут быть грубые мужские пальцы. И какой заразой, как выяснилось, могу быть я. Ведь умом понимала, что «медведь» двое суток на ногах и единственное, что ему надо, – это вымыться, поесть и пойти отсыпаться, а не нянчиться с мелкой доходягой. Но вместо того, чтобы постараться особо не «отсвечивать», а по возможности и чем-нибудь помочь ему, я эгоистично игнорировала голос совести и откровенно наслаждалась его заботой обо мне.