Путь - Лола Екшибарова

«Он погиб. Рэм мне рассказал…»

«Нечто похожее я слышал и про тебя! Охотник сказал лишь то, в чем были уверены другие».

«Эльфы солгали?»

«Как смеешь ты подозревать эйльфлёр в обмане, женщина?!».

Вот тут я поверила в реальность происходящего.

— Ты… — Прошептала, открывая глаза, когда мы остановившись на просторной поляне. Он бережно снял меня с седла, отпуская коня попастись на скудных замерзших травах.

— Мне рассказали, что ты ранена. — Заботливо укутывая в свой плащ, предупредил Эллорн попытку вырваться. — Не спорь! Вот, теперь мы оба в равном положении: за мной не маячат Дворцы, за тобой - Предназначение. Всего лишь два путника на зимнем тракте. Давай попробуем объясниться снова.

«Если бы могла, я отдала бы тебе свою жизнь. — Не успев взять себя в руки, призналась, разглядывая желанное до боли лицо. — Но меня не спросили, Эллорн. У нас разные дороги, мой господин, зачем смущаешь мой покой?»

— Я пришел забрать тебя. — Предельно честно объяснил он.

— Рэм, ты был прав. — Больше я не пытаясь отстраниться. «Как же я не хотела, чтобы ты был прав!».

Внимательный взгляд достал до дна души. Я не сопротивлялась. Пусть увидит. Пусть убедит меня, как это умеют эльфы, что все совсем не так.

— Он прав. — Абсолютно спокойно согласился Эллорн, заботливо спуская меня на землю. — Конечно, прав, потому что знает о различиях между нами не понаслышке. Ты и сама понимаешь, не во внешности дело, и даже не в долгожительстве. И что в том, что мы — неравные, неужели тебя это останавливает? Оглядись, Элирен! Что ты видишь: Дворцы эйльфлёр? Башни ваших городов? Лес! Только лес кругом! И мы — вдвоем, настолько, сколько сами того пожелаем.

— И кто выше? — Поинтересовалась, замирая от резкой боли слева.

«Элирен, я не понимаю. Мы оба живы, мы вновь вместе, что же не так?»

«Кто из нас выше, эльф?»

«Перестань говорить глупости! Никто не выше, никто. Ты — человек, я — эйльфлёр, и все, ничего больше».

— Эллорн, — Выравнивая дыхание, не заметила, как перешла на шепот. — Не пытайся меня запутать. Ты не сказал - мы разные, ты согласился с неравенством. В любом неравенстве кто-то к кому-то нисходит. Кто кого осчастливил в нашем случае?

— Чего ты добиваешься, Элирен, не понимаю. — Эллорн и не думал понижать голос, я расценила это как признак крайнего раздражения. Никогда раньше он не пренебрегал хотя бы видимостью вежливости. — Я рад видеть тебя живой, но не хотел бы превращать нашу встречу в еще один бесплодный спор. Мы те, кто мы есть. Ты это хотела услышать?

— Постарайся меня понять, — Я пыталась вернуть себе спокойствие. Или хотя бы унять слишком громкий стук сердца. — Постарайся услышать!

Эльф сел на бревно и приготовился слушать внимательно. Показательность этого жеста действовала на нервы, раздражаться начала уже я.

— Ты знаешь, насколько много ты для меня значишь. Это если пользоваться вашими, весьма сдержанными выражениями. Если бы все дело было только в ущемленной гордости, я как-нибудь бы справилась, наверное. Но дело не в ней, ты же понимаешь?.. Понимаешь ведь, да?

— Нет. — Хладнокровно ответил эльф. — Не понимаю, но слушаю внимательно. И не слышу ничего разумного, ничего конкретного. Возможно, все немного перепуталось с последней нашей встречи, но я готов повторить снова: пойдем со мной, Элирен. Ты будешь счастлива во Дворцах. Там не возникнет и сотой части тех проблем, что свалились на тебя здесь, среди людей. Там тебе будет лучше, и знаешь почему? Потому что ты не принадлежишь этому миру, по крайней мере, не принадлежишь миру людей. Среди эйльфлёр ты станешь тем, кем должно тебе быть — избранной! Возможно, все случится не сразу, возможно, пройдут годы. Но в наших силах продлить твою жизнь, продлить достаточно для самосовершенствования. Я помогу тебе, мы все поможем, и ты поймешь, насколько высоко можешь ты подняться!

Пришлось спрятать глаза и мысли, погасить любые душевные всплески.

— Подняться до тебя, мой принц? Или пасть ниже себя?

— Это значит - «нет»?

— Нет, Эллорн. Очень рада видеть тебя живым. Надеюсь, и впредь удача будет с тобой.

Потом мы долго молчали, каждый о своем. Когда стемнело, мы вернулись в лагерь, и приняли на себя должную порцию понимающих взглядов и спрятанных усмешек. Нас заботливо покормили, поинтересовались самочувствием, многозначительно посоветовали не совершать дальних прогулок, пока не оправимся от ран. Ночью эльфы ушли.

Я не услышала их движений, я почувствовала, как опустел вдруг лагерь, но не подала виду. Конечно, гордость оказалась бесконечно уязвлена таким исходом, но благоразумие подсказывало, что данное решение — лучшее. Все, что закончилось однажды, не должно воскресать. Может, в моей любви и не хватает жертвенности, но это только моя заноза. Я была благодарна эльфу за то, что он не разочаровал меня. Унизил - да. Обидел - очень сильно. Не разочаровал. Остался таким, как есть, ведь где-то в глубине души я созрела для понимания нашей несхожести. И главное - избавил от необходимости выбора, решительно взял столь тяжкое бремя на себя. Уйдя, оставил возможность любить мечту. Что ж, её любить можно и на расстоянии…

Наверное, Эллорн как-то объяснил внезапное исчезновение Рэму, потому что потом расспросами меня не допекали. А может, все дело во врожденной деликатности полукровок, с рождения обреченных ежиться от резких слов в любом обществе. Как бы там ни было, за ночь я выплакалась, а утром закрутила такая вьюга, что забылись все глупости кроме насущных забот.

* * *

Надоедливый мелкий дождь пополам со снегом забивал глаза и воротники, не давая возможности просто расслабиться ни на минуту. Поглядывая в сторону таких нелепых, как мне показалась на первый взгляд, крытых повозок, я испытывала чувство законной зависти. Рэм, восседавший на телеге, словно на лавке в теплом постоялом дворе, как ни в чем не бывало, курил. На дне, зарывшись в солому по самую шею, лежал Росни, безучастно глядя в небо.

После встречи с эльфами на тракте душевные царапины понемногу затягивались. Рэм никак не прокомментировал мое возвращение той ночью, как, впрочем, и уход эльфов. Возможно, он понимал больше, чем я, а мне было совершенно понятно: между мною и прекрасным народом все кончено навсегда. И всё же некоторое осуждение, что чувствовала или придумала с его стороны, толкнуло на попытку утром объясниться.

— О, да! — Горько согласилась, боясь посмотреть ему в глаза. — В первый раз он определил мне место у подножия своего трона. Где-то между любимой собакой и… — Я едва не ляпнула: «преданным другом». Хорошо, успела сдержаться. — Во второй раз благородно снизошел до объяснения моего врожденного ничтожества, и, соответственно — нашего неравенства. Возможно, он прав, Рэм, даже скорее всего — прав. Но меня не устраивает роль забавной безделушки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});