Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей - Ольга Леонидовна Рожнёва

женщины там посмотрели на меня и спрашивают: «Ты свободна?» – «Свободна». – «Можешь нам помочь?» – «Конечно». Дали мне тряпку, щетку, и с того дня я там два года во славу Божию трудилась. Счастливая, вся такая радостная, про все свои горести забыла. И исповедовалась только у отца Тихона.

Первая служба в Сретенском монастыре

Пару лет я в Донском монастыре проработала, и вот как-то слышу: стали поговаривать женщины, которым я помогала, что скоро, мол, отец Тихон перейдет отсюда. «Ой, – думаю, – Боже мой, куда же его переводят?»

И вот 14 февраля 1994 года я утром собралась выходить из дома, уже и пальто надела, вдруг раздается звонок телефона. Я стою в дверях и думаю: взять трубку или нет? И вспомнила, как отец Даниил (Сарычев) всегда говорил: «Вы к телефону подходите, а то вы строите из себя таких благодатных, а человеку, может, плохо, ему нужна помощь, вы же боитесь трубку взять. Если пустой разговор, скажите, что так и так, – и положите трубку; а если серьезный – помогите».

В тот раз знакомая мне звонила: «Поедем на “Тургеневскую”, там будет отец Тихон служить». Приехали. В тот день мороз был приличный – градусов двадцать с лишним. Идем по улице, заворачиваем за серый дом, смотрю – храм стоит. А я столько раз здесь была, а храма и не замечала! Подошли мы к храму, а там уже и женщины из Донского, и ребята, которые пели в Донском, – они поначалу и в Сретенском пели.

У меня тогда такое было чувство радости – никакой мороз не страшен

Слышу возглас батюшки: он начинает всенощную. И небо помню: сначала просто голубое, а потом уже, позднее, черное со звездами, и луна светит. Я тогда записала: «Праздник Сретения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Нас не пускают в храм кочетковцы[8]. В этот чудный морозный вечер мы у храма на всенощной стоим. Луна, как свеча, освещала, и мороз был нам в радость тогда. А батюшка цветком гвоздички красной помазывал нас елеем». Так встречали мы праздник. У меня тогда такое было чувство радости – никакой мороз не страшен.

Первая служба за стенами храма. Сретение Господне. 1994 г.

Батюшка нас помазал, сказал, чтобы завтра утром мы оделись потеплее, потому что, если нас кочетковцы опять не пустят, надо быть подготовленными. Вернулась я домой и стала звонить тем, кого в Донском видела и знала. «Так и так… – говорю. – Давайте батюшку поддерживать».

Какую тогда службу отслужили!

А когда утром 15 февраля мы приехали, нас пустили в храм. А мы-то тепло одеты, нам и душно, и жарко, и так много колясок с детьми… Женщины, которые вместе со мной приехали, говорят: «Ты куда нас привела?» И правда, какой-то батюшка ходит в белом подряснике… Должен отец Тихон служить, а мы его и не слышим.

Сгруппировались мы с правой стороны, вдруг – возглас отца Тихона. И у нас у всех улыбки на лицах. Но вот служба закончилась, вышел отец Тихон. А нас народу много собралось, и такие все радостные и счастливые. Батюшка всем объявил: «Мы сегодня разойдемся на неделю, а 25 февраля приходите все на всенощную. Приедут из Печор, и мы все вместе будем служить».

Тогда приехали отец Стефан, отцы Кирилл и Мефодий, отец Иоасаф. Какую тогда службу отслужили! У нас даже кочетковцы спрашивали: «Это вы так молитесь?» – «Да, мы вот так молимся». Отец Тихон на весь храм тогда сказал: «Отныне и до скончания века в этом храме будут службы и утренние, и вечерние».

Служба вечерняя закончилась, а никто не уходит домой

Мы стали в храм ходить и утром и вечером. И все тогда трудились в храме, потому что у нас не было больше ничего. Как-то отец Тихон говорит: «Надо нам комнату одну, мне уже Святейший благословил». Святейший-то благословил, а кочетковцы не отдают эту комнату. И вот в один день – и ведь не договаривались между собой – служба вечерняя закончилась, а никто не уходит домой. Вдруг батюшка вышел и спрашивает: «А вы что здесь все сидите?» Отвечаем: «Батюшка, мы видим, что вы здесь неустроены. Как вас бросить на них-то?» – «Да, вы правы», – говорит. А потом каждому: «Ты читай Евангелие, ты – Псалтирь, ты – Иисусову молитву». А сам ушел.

Иеромонах Тихон (Шевкунов) служит молебен в соборе Сретенского монастыря. 1994 г.

Отец Тихон, оказывается, позвонил тогда Святейшему, а Святейший ему говорит: «Оставайся ночевать. Занимай ту комнату. Надо с чего-то начинать». Вот так мы начали.

Кочетковцы давай звонить в милицию: мол, народ не уходит. А мы все в храме стоим и молимся. Борьба тогда шла чуть ли не до двенадцати ночи. Потом батюшка вошел в храм и сказал: «Комнату мне освободили, дали мне ключи. Идите все домой, я вас благословляю, а я буду здесь ночевать».

Разошлись мы тогда, а утром все опять пришли к храму. Батюшка говорит: «Я переночевал, всё хорошо, теперь у меня есть комнатка». Он в этой комнатке прожил неделю, а потом ему дали и другую… И батюшка наш вскоре стал игуменом Тихоном.

Как к нам привозили Владимирскую икону Божией Матери

В сентябре 1995 года нам собирались привезти Владимирскую икону Божией Матери[9]. До приезда иконы специалисты должны были создать для нее запасник (киот) – такой же, как тот, где хранится образ в Третьяковской галерее. Икона древняя-предревняя, и ей нужен микроклимат такой же, как там. Делали установку четыре месяца, а потом приехали еще специалисты и привезли много-много цветов – лилий. Постамент для иконы был примерно три-четыре метра в высоту, и все поручни были в цветах до самого верха.

Строительство стены. 1995 г.

В один день прибыло много высокопоставленных людей. Отец Тихон рассказывал: «Я им говорю: “Вы стоите перед Матерью Божией, вы можете о своем попросить, помолиться”». Но тогда был еще 1995 год, и люди эти не решались перекреститься. Видя это, отец Тихон им сказал, что можно просто попросить Матерь Божию – Она сейчас как никогда слышит всех. И спустя некоторое время один из этих людей рассказал отцу Тихону, что у него была жена при смерти, и он попросил у Матери Божией: «Помоги моей жене, она от рака умирает!» И потом доктора были в изумлении, потому что рак отошел от нее,