Дело о лысой гимнастке - Валерия Леман

— И вот тут меня ждала удача и неимоверное везение — среди снимков на стене Славы Лени Куяте неожиданно обнаружилась замечательная фотография моей лысой ночной гостьи, и это в одно мгновение словно открыло мне все карты. — Я с улыбкой продемонстрировал публике снимок. — Незнакомка перестала быть незнакомкой, став вполне реальным лицом — участником криминальной истории, которая освещалась в средствах массовой информации.

Я пристроил фотографию на подставку, тут же прислонив рядом с ней газету с большим снимком хохочущего Королева.

— Короткая история отношений с миллионером Королевым говорит о многом. Развод с ним — это не просто конец любви, но завершение беззаботной и благополучной жизни под крышей громадного дома с собственным спортзалом. Как я узнал из прессы, имелась вполне серьезная версия, что продюсер бесследно исчез после посещения Кристины. Но имелась и другая — кстати, не менее серьезная версия: что к убийству очень даже могла быть причастна и его новая подруга Светлана Славицкая, поддерживавшая отношения со своим старым любовником. У нее на даче и была обнаружена машина исчезнувшего Королева со следами его крови.

Свое место на столе заняла газета с портретом красавицы Славицкой за рулем роскошного автомобиля. Перед следующим этапом своего рассказа я сделал небольшую паузу, бросив взгляд на Соню: интересно, что она подумает по поводу моего общения с певичкой?

Мой голос зазвучал с удвоенной энергией:

— Мне повезло: в кафе, где я просматривал статьи в прессе о пропаже Королева с версиями и фактами, внезапно появилась соперница гимнастки Светлана Славицкая. Разумеется, я с ней побеседовал.

Вместо комментария Соня негромко рассмеялась, а моя сестренка вздернула бровь, звякнув браслетами.

— Серьезно? Ты разговаривал со Славицкой?!

Я только хмыкнул:

— Именно. Я с ней разговаривал на протяжении почти целого часа. А что, завидуешь?

Настала очередь расхохотаться Ольге:

— Не то слово! Мой дорогой братец, о чем ты с ней так долго разглагольствовал? О способах увеличить бюст на два размера?

Я поднял обе руки, требуя остановить желчные речи и комментарии — ведь я давал не материал для светской хроники, а рассказывал о ходе собственного расследования.

— На тот момент было совершенно ясно, что большая часть нашей прессы дружно обвиняла в убийстве именно Славицкую. А вот я, признаться, при всех подозрениях в адрес явно не влюбленной по уши в Королева певички все-таки очень сомневался, что ей бы пришла в голову идея спрятать машину убитого на собственной даче. И тем не менее эта самая машина со следами крови была обнаружена полицией именно там…

Я обвел притихшую аудиторию многозначительным взглядом.

— Повторюсь, мне повезло, что я встретился со Славицкой и поболтал с ней. Разумеется, по большей части я выслушивал ее бесконечные монологи о собственной персоне, но все-таки сумел задать несколько вопросов, чтобы в итоге сделать вполне определенные выводы. Я убедился: а) что Славицкая действительно не отличается большим умом, б) что она тоже была на выставке Сони!

Ольга вновь весело расхохоталась, а Соня сдержанно улыбнулась.

— Все собрались в одном месте.

— Вот именно! — кивнул я. — Но зачем? Что делала на выставке Славицкая, тщательно скрываясь от прессы за непривычным нарядом? По ее словам, таким образом она решила отдохнуть от трудовых будней великой певицы. Между тем я уверен, что отдохнуть ей было бы гораздо проще в каком-нибудь ресторане.

— Точно.

Соня смотрела на меня, негодующе вздернув бровь: похоже, мои похождения в ходе самодеятельного расследования не слишком ее радовали.

Я сдержанно усмехнулся. Так-то, знай наших! Пусть девушка хоть немного меня поревнует.

— В принципе со Славицкой все объяснялось довольно просто. Как рассказал мне вчера майор Крылов, на допросе в полиции она призналась, что на выставку «привела» ее Лебедева, за которой она пыталась устроить слежку, подозревая, что это именно она «подкинула» ей на дачу машину Королева. Но на выставке Лебедева умудрилась от нее скрыться.

Развернувшись к портрету гимнастки, красовавшемуся на журнальном столике, я печально вздохнул.

— Вообще, если быть честным, для себя лично я практически сразу принял версию виновности в убийстве Кристины Лебедевой. И тут же передо мной встал вопрос: у девушки обязательно должен был быть помощник, кто-то наверняка помог ей перевезти труп, избавиться от него. Кто же?

Я положил руку на папку — само собой, взгляды моих слушателей немедленно сконцентрировались на ней.

— Самое время вспомнить рассказанную мне Кристиной историю ее «несчастной любви»: некий Игорь пал жертвой жестокого «хирурга» и жестокой Сони. А что, если этот самый Игорь действительно существует — живой и невредимый, с полным набором всех необходимых органов, на которые никто и не думал покушаться?

Я открыл папку и аккуратно положил туда снимок Кристины и две газеты с портретами Королева и Славицкой, вызвав разочарованный вздох слушателей. Небрежным жестом откинув папку, я скрестил на груди руки.

— И тут мне припомнилась одна деталь… Мне удалось поговорить с поварихой Кристины, которую зовут Клавдия Игоревна. Довольно часто сыновьям дают имя отца, дедушки… Можно было предположить, что у Клавдии есть сын по имени Игорь…

Я выразительно приподнял бровь.

— То же самое имя, что и у мифического друга Кристины! А что, если он и есть тот самый ее друг? — подумал я тогда.

Я глубоко вздохнул.

— Как бы там ни было, а узнав истинное имя Кристины и историю с ее мужем-миллионером, я был убежден: версия появления Кристины в моей машине и ее рассказ о личной трагедии, не имеющей ни малейшего отношения к исчезновению ее законного супруга, — чистая ложь. Исчезнувший продюсер наверняка убит и скорей всего собственной женой, умело обыгрывавшей перед прессой закрытый им детский спортзал и свой статус воспитанницы детского дома. Само собой, все ей сочувствовали и заранее оправдывали.

Тут я вновь многозначительно поднял вверх указательный палец.

— И все-таки один вопрос так и оставался для меня без ответа: какое отношение ко всей этой истории имеют моя подруга Соня и Сергей? К чему придумана глупейшая история с торговлей человеческими органами?..

— Теперь — нам слово, — отставив бокал с мартини в сторону, по школьной привычке подняла руку Соня. — Потому как старт всей этой комедии ужасов дала одна маленькая сценка в морге.

— Слушаем вас, мадемуазель!

Соня чинно поклонилась мне, очаровательно улыбнувшись.

— Однажды я пришла, как обычно, в морг… Ну, думаю, не надо вам объяснять зачем — у меня был черный период в творчестве. Чернушка, как назвали данную серию моих картин отдельные ироничные критики. Каждый день я приходила в морг, чтобы наблюдать за работой Сергея и находить для себя новые сюжеты. На самом деле это ужасно волнующе, когда ты видишь сердце человека — не таким, каким его малюют на трогательных открытках, а настоящее, пузырящееся кровью…

Как хотите, но эти подробности невольно заставили меня вспомнить свой собственный сон, приснившийся после потрясающей Сониной выставки. Я поспешил подлить себе еще немного мартини.

— Так вот, — продолжала Соня, небрежно покачивая ногой в светло-голубых джинсах, — в тот самый день Серж вскрыл только одно тело — очень крупную бабулю с огромным животом. Не буду доводить вас до оргазма, рассказывая о содержимом ее необъятного желудка, скажу только, что Сержу практически оставалось лишь зашить разрез… Но к тому моменту я так дико проголодалась, что без труда утянула его перекусить в столовую, оставив последнюю операцию на потом. А когда мы вернулись, то застали чертовски любопытную сценку: некая девица аккуратно и чистенько зашивала бабулькин живот.

Соня развернулась ко мне, одарив чуть насмешливым взглядом своих громадных глаз цвета индиго.

— Первое, что лично мне бросилось в глаза, — ее крупный красный рот. Я еще подумала, что, если писать портрет вампира, эта девица могла бы послужить чудесной моделью. Ну а Серж поразился: студентов, что проходят практику в этом морге, он знает всех наперечет, а это была абсолютно не знакомая ему девица. Он немедленно подошел к ней, схватил за руку и спросил…

— Я спросил: «Что вы здесь делаете?» — встрял Сергей, сурово нахмурившись, словно вновь переживая тот момент. — Я сказал, что первый раз ее вижу, а посторонним запрещено находиться в помещении морга. Тут же посмотрел на ее работу и с удивлением отметил, что шов сделан безукоризненно. Она неохотно ответила мне, что хочет вернуться в медицину: когда-то, дескать, она училась в медицинском институте, правда, не закончила его, и проходила здесь практику.

Он еле заметно порозовел от воспоминаний.