Дело о лысой гимнастке - Валерия Леман

Я вошел, сжимая в руках оружие. В доме царила полная тишина — такая, что я отчетливо слышал биение собственного сердца. Я сделал несколько бесшумных шагов по гостиной.

В просторном помещении, накануне до отказа набитом толпой, сейчас было пусто и тихо. На небольшом круглом столике в самом центре горела высокая белая свеча — как те, что раздавались вчера при спуске в подвал. Было в этом что-то недоброе, хотя и напомнило мне тут же абсолютно не подходившие к данной ситуации строчки: «Свеча горела на столе, свеча горела…»

«Собственно говоря, уже название выставки говорит само за себя: «Memento mori» — «Помни о смерти»!.. Все трепещут. Кое-кто из пишущей братии уже придумал свое название для этой выставки. «Отходная молитва». Неплохо, а? И с намеком.

— И на что намек?

— Что ж тут неясного? Имеется в виду отходная молитва по телу.

— По телу?

— Ну, да! По человеческому телу…»

Все это было сутки назад, только вчера: оживление, гул голосов, смех, мои вялые ответы на кокетливые вопросы толстушки. Тогда я еще понятия не имел, что меня ждет. Между тем все действующие лица будущей драмы уже находились на своих местах: синеглазая Соня со своим «хирургом», моя сестра Ольга с ироничной ухмылкой на лице, Вера Бунина, смолившая сигареты у входа, Светлана Славицкая, прятавшаяся от журналистов, Кристина Лебедева и этот парень в черных очках, выполнявший свою таинственную миссию.

«Времени для сантиментов нет. Торжественный спуск в подвал — в двадцать один ноль-ноль, хотя бесплатное распитие спиртного начнется уже через пару часиков. Не пропусти!»

«Признаться, когда ты пролетел в двух шагах от меня, не взглянув, не заметив, хотя я от тебя и не думала прятаться, у меня мгновенно пропало всякое желание осматривать картины этой дурацкой выставки, захотелось просто вернутся домой и… Но я все стояла у входа, смолила сигарету за сигаретой…»

«Извини, дорогой, твоя девчонка мне не представилась. Но я прекрасно видела, как она выскочила из дома и сразу же, прямой наводкой рванула к твоей машине. Сначала я даже подумала, что она хочет ее угнать. Но она быстро прыгнула на заднее сиденье. И тут же затихла, как мышка. Ну а я прошлась до твоей машины и, ничуть не скрываясь, заглянула внутрь…»

Я сделал еще несколько шагов, и передо мной открылся проход, который вел к двери в подвал. Именно там устроили выставку под зловещим названием «Помни о смерти». На полу у двери горела еще одна свеча.

Я перевел дух. Все правильно — последний акт этой драмы непременно должен был развернуться среди зловещих полотен художницы Сони Дижон. Железная логика.

«Обращаю твое внимание на название моей выставки: «Memento mori» — «Помни о смерти»! В этих словах — подлинная истина, которую мы порой теряем в суете жизни. Дорогой мой, ты не можешь себе представить, что ощущаешь, видя вскрытие тела! Это восхитительное ощущение радости продолжения твоей собственной жизни: я жива, цела и, дай бог, проживу еще сто лет!»

Я наклонился и осторожно взял в руки горящую свечу. На мгновение закрыл глаза, и тут же все пестрые события последних суток цветными картинками пробежали передо мной…

«Прежде чем мне родиться, цыганка нагадала матери, что у нее будет сын, сильный и смелый, который убьет троих ни в чем не повинных людей».

Я только успел вернуться домой из Парижа и прочитать глупые строчки, как был неожиданно приглашен на Сонину выставку. Как говорится, «с корабля — на бал».

«Ты просто не представляешь, насколько кстати позвонил! У меня сегодня нечто грандиозное. Представь: выставка моих новых, совершенно потрясающих картин под названием «Memento mori» прямо в подвале моего дома! При входе каждый получит свечку, с помощью которой и будет осматривать холсты.

— Да уж, могу себе представить.

— Как раз этого ты представить не можешь. Такого еще не было. Ожидается нашествие прессы с последующими ошеломляющими публикациями во всех ведущих газетах и журналах страны. Так что советую тебе приехать, чтобы все увидеть собственными глазами. Кроме всего прочего, мне будет приятно познакомить тебя с одним человеком, который и вдохновил меня на эту серию картин…»

Что ж, поначалу все было почти тривиально: моя возлюбленная, я и «третий лишний». Классический треугольник. Легкомысленная болтовня с сестрой стала для меня своего рода утешением.

«Вот уж чем сроду не занималась, так это предсказаниями… Кстати, мой дорогой братец, а ты реально мог бы кого-нибудь убить?

— Запросто. Да хоть троих зараз. Первой — тебя, за слишком длинный язык. Второй — Соню, за постоянные измены. Так сказать, из ревности. Третьим же непременно стал бы этот блестящий «хирург» Серж, кромсающий трупы. Полагаю, он теперь каждый вечер тусуется здесь, у Сони. Ведь так?..»

И вот сама выставка — поистине ужасающие картины Сони Дижон! Признаться, я никогда не был рьяным поклонником ее творчества, но подобных полотен мне еще не приходилось видеть.

«— Ну что, совсем плохо?

— Наоборот: сейчас мне очень хорошо!..»

Классика, классика и еще раз классика — все это время у меня в голове то и дело звучали шекспировские строчки! Казалось, в тот вечер все и завершится классически: я, сгорая от ревности, вернусь домой…

«Помогите мне, пожалуйста. Меня хотят убить…»

То был первый «сбой» в классической рутине бытия. Но я и предположить не мог, что закручивающаяся история поставит меня на подмостки жизни в роли нового Гамлета, который учится слышать сердцем.

Начало всегда невинно: знакомясь с чем-то или кем-то новым, мы всегда чуть-чуть лучше и чище. Ведь нам так хочется понравиться, оставить о себе самое выгодное впечатление! Помнится, и рассказ Кристины показался мне немного забавным — я подумал, что девчонка все просто выдумала, чтобы привлечь мое драгоценное внимание.

«Вы… То есть ты что-нибудь слышал о трансплантации органов?..»

И понеслось! Неожиданные заявления, которые казались ужасными… И которые очень походили на правду.

«Твоя подруга на пару со своим любовником-врачом промышляет торговлей человеческими органами. А теперь можешь убить меня…»

«Я понимаю, ты любишь эту женщину и тебе сложно мне стопроцентно поверить. Но ведь если что — она и тебя убьет, не задумываясь…»

А неожиданная встреча с Бабушкиным, без подсказок повторившим слова Кристины! Все складывалось одно к одному.

«Согласитесь, все картины выставки неплохо сочетались с темой, которая вас вдруг заинтересовала: на картинах Дижон изображены как раз отдельные органы человеческого тела…»

Звездочка эстрады Светлана Славицкая — все-таки интересно, что она делала на выставке Сони? И ведь именно в тот самый день, когда на ее даче был обнаружен автомобиль пропавшего продюсера…

«Я была там — надела самые обычные джинсы, футболку и очки с цветными стеклами на пол-лица. Да, еще на мне был чудненький парик. Я была очень миленькой! Но совсем в другом стиле, а потому меня никто не признал, хотя я почти всех писак узнала — все они имели беседы со мной, а пара-тройка задавали противные вопросы…»

Пустые глаза Славицкой, серые — Кристины, темно-синие, удлиненные к вискам, очи моей Сони… Как связаны между собой эти три девушки? Кто и в чем виноват? Пришло время ответить на все вопросы.

Я крепче сжал свечу в левой руке, пистолет — в правой, глубоко вздохнул и сделал первый шаг на лестницу.

Глава 28

Финита ля комедия

В тишине и полумраке я, ступенька за ступенькой, неторопливо спускался вниз. Короткая лестница сделала небольшой поворот, после которого перед моими глазами словно открылась картина — в своем роде очередной ужасный шедевр в духе художницы Сони Дижон, невольно заставивший меня вздрогнуть.

В главном зале подвала, из которого арки вели в следующие небольшие помещения с многочисленными шедеврами на стенах, в самом центре возвышался большой стол из некрашеного дерева. Как в фильмах ужасов, по периметру стол был обставлен неровно горевшими свечами, а на столе лежала моя лысая гимнастка: бледная, с вытянутым скорбным лицом и закрытыми глазами, с руками, покойно сложенными на груди.

Было в этой картине что-то одновременно прекрасное и ужасное, мрачное и волнующее, и я невольно отдал должное тем, кто поработал над этой сценой.