За гранью вечности - Грета Милан

найти ясные ответы на жизненно важные вопросы.

Если честно, я пыталась вообразить мир, в котором реально существовали боги. Это и правда далось непросто – даже после всего, что я прочитала. Я размышляла о цунами, ураганах и землетрясениях; о тех чудесах, которые были созданы природой. Однако эти явления я могла объяснить с физической точки зрения.

А вот с теорией Большого взрыва было совсем иначе. Никто не мог ничего объяснить, ведь миллиарды лет ничего не существовало. Ни пространства, ни времени. Одно лишь это трудно осознать. Даже если вы пытались понять, как из ниоткуда и без видимой причины появилась жизнь, то упирались в своего рода потолок.

Некоторые теоретики утверждали, что к Большому взрыву причастна именно божественная сила. Но если это и правда, откуда же взялась она сама? Тем более если до нее ничего не существовало?

Чем больше я ломала голову над всем этим, тем больше понимала: это замкнутый круг. И он сводил меня с ума.

Я так погрузилась в свои мысли, что чуть не вскрикнула от испуга, когда Виктор подскочил и выбежал из комнаты. Оказывается, нас звала мама – торт был почти готов.

Я устало потерла лицо и поплелась вниз на кухню.

Мама уже приготовила шоколадную глазурь и сейчас смазывала ей кривоватые коржи. Виктор стоял на табурете, держа в руках миску с разноцветной посыпкой, и ждал сигнала «На старт». Глаза его сияли в предвкушении.

Я как раз стояла между ними, когда вернулся папа. Выглядел он напряженным и уставшим.

Мама тут же передала мне кастрюльку с глазурью.

– Закончишь, ладно?

Не дожидаясь моего ответа, она закрылась с папой в кабинете, и они начали говорить на повышенных тонах. Нетрудно было догадаться, о чем. К счастью, мы не смогли разобрать ни слова.

Если бы они начали рассказывать о своих дурацких фантазиях еще и Виктору, я бы точно подумала о том, чтобы вызвать сюда бригаду в белых халатах.

– Что случилось? – спросил Виктор, озабоченно глядя в сторону кабинета.

– Ничего.

Разумеется, он мне не поверил. Для шестилетнего ребенка Виктор был очень умен и обладал высоким уровнем эмоционального интеллекта. Он всегда замечал, если дома что-то не так, хотя до аварии подобное происходило довольно редко.

– Мама и папа ругаются. – Виктор произнес это тихо, как будто боялся озвучивать свои мысли во весь голос.

– Взрослые иногда это делают.

Он задумчиво наморщил лоб.

– В последнее время они ведут себя как-то странно.

Это еще мягко сказано. Но мне совсем не хотелось пугать младшего брата.

– Не переживай. Скоро все наладится. – Я вылила на торт остатки шоколадной глазури. – Давай-ка закончим с этим и проверим, что там делают наши лисята. Думаю, они проголодались.

Это помогло. Виктор вывалил на торт остатки цветной посыпки, а потом помог мне подготовить миски с едой для лисят. Мы не спеша покормили зверей и порадовались за Торн, которая с аппетитом проглотила свой обед.

Вернувшись в дом, мы обнаружили, что стол к обеду уже был накрыт, однако атмосфера оставляла желать лучшего.

Папа выглядел так, словно собирался выплюнуть свою пиццу обратно на тарелку. Мама снова плакала. Чем больше я смотрела в большие грустные глаза Виктора, тем больше злилась на них. Неужели так трудно взять себя в руки хотя бы ради него?

Я еще могла смириться с тем, что я не их родная дочь. Но никак не могла понять, почему родители так носятся с идеей моего божественного происхождения – и, главное, почему Виктор должен страдать от этого?

Зачем они это делают? Мы всегда держались друг за друга в горе и в радости. Старались позаботиться о том, кому плохо. У меня было чудесное детство в доме, наполненном любовью и заботой.

А после аварии все пошло не так.

В который раз я пожалела о дурацком свидании с Джаспером. Если бы не это, ничего бы не произошло. И обе девушки были бы живы. А меня заботило бы только то, что я мечтаю об одном парне, в то время как Ди пытается свести меня с его лучшим другом.

Но нет же. Вместо того, чтобы проживать типичные для семнадцатилетних людей проблемы, я пытаюсь осмыслить аварию со смертельным исходом и подавить в себе агрессию, которая рвется наружу, слушаю чушь о божественном происхождении и наблюдаю, как разваливается наша семья.

Я испытывала ужасающее чувство безысходности. Напряжение нарастало во мне, постепенно охватывая все тело. Во рту пересохло. Я протянула руку, собираясь взять стакан воды, как вдруг он перевернулся. По столу растеклась большая лужа.

Мама вскрикнула, папа стал белым как мел. Виктор смотрел на меня округлившимися глазами.

– Извините, – выдавила я. Никто не ответил.

Моя семья сидела за столом в полном оцепенении.

– Принесу тряпку. – Я нервно встала и прошла на кухню. Там, тяжело дыша, я прислонилась к буфету, пытаясь успокоиться. Сердце стучало, как отбойный молоток. Но все же я отлично смогла расслышать то, что сказал Виктор.

– Найла не дотронулась до стакана, – озадаченно произнес он.

Вот черт! Разумеется, дотронулась. Я до сих пор ощущала холодок и покалывание на кончиках пальцев.

– Думаю, ты ошибаешься, цыпленочек, – возразила мама. Но голос ее дрожал.

– А вот и нет, – уверенно ответил Виктор. – Я все видел. Глядите, сколько тут еще места.

Я не стала поворачиваться в сторону комнаты, чтобы посмотреть, как Виктор измеряет в воздухе расстояние от моего места до стакана. Вместо этого я потрясенно уставилась на свои руки.

Я же дотронулась до него?

Виктор просто ошибся.

Он должен ошибаться.

Глава XIII

Наступил понедельник, и пришло время собираться в школу. После еще одной изнурительной ночи выглядела я просто кошмарно. Пришлось даже прибегнуть к помощи консилера и замаскировать круги под глазами. Я нарочно медлила, чтобы выскочить из комнаты в последний момент, поцеловать брата и бросить родителям «До скорого». Ни мама, ни папа не пытались остановить меня, когда я выбегала из дома.

Что ж, тем лучше.

Разговаривать с ними мне совсем не хотелось. По крайней мере, до тех пор, пока они не признают, что были неправы и воображение сыграло с ними злую шутку. Если понадобится, я приложу все усилия и заставлю их обратиться за профессиональной помощью. Главное – ни слова больше о моем так называемом божественном происхождении.

Прошлым вечером, наведя порядок на обеденном столе, я почти тотчас же поднялась к себе в комнату. Там я бросилась на кровать и заснула прямо в одежде – усталость, мучившая меня несколько дней подряд, взяла свое. Посреди ночи