Горечь и мед - Вера Рэйдж

часы. — Время ужина.

— Я бы чего-нибудь поела, — я тоже выпрямилась и размяла косточки.

— Тогда надо приготовить. Что ты хочешь?

— А ты умеешь готовить все? — хихикнула я.

— Ну, твою пиццу с ананасами я и под дулом пистолета не буду делать, — Филипп рассмеялся, встал и направился на кухню, к которой из гостиной вела арка.

Он раскрыл холодильник. Свет из него подсветил его лицо. Сосредоточенное и серьезное. Я поднялась за ним следом:

— Думаешь, чем бы отравить меня? — как подошла, руками обвила его талию и заглянула внутрь холодильника. Я ожидала увидеть внутри гору еды, но обнаружила лишь ящик с овощами, маленькую кастрюлю, сыр, завернутый в пищевую пленку, и пакет молока.

— Макароны с сыром хочешь? — Он склонил голову вниз.

— Хочешь. — повторила я, подняв голову на него.

Фил наклонился и поцеловал меня в губы.

— Тогда пора устраивать шоу “Готовка” с Филиппом Удельниковым в главной роли. Смотрела такое? — Он еще раз чмокнул меня и достал сыр из холодильника.

— Нет, для меня это премьера. — Я отошла, чтобы не мешать.

Присела на свободную столешницу рядом. Пришлось даже немного подтянуться, чтобы залезть на нее, поэтому мои ноги болтались, как у первоклашки на школьном стуле. Филипп потянулся к верхнему шкафчику и вытащил пачку макарон. Затем налил в кастрюлю воду и поставил ее на плиту. Я рассматривала кухню: выполнена из темного дерева, со множеством шкафов и полочек. Мое внимание зацепилось на ряде аккуратных светлых деревянных баночек, стоящих на средней полке за стеклом. Пока закипала вода, Фил начал натирать сыр.

— Вы фанаты меда? — Кивком я указала на ряд из баночек. Он отвлекся от сыра и перевел взгляд на меня.

— Ах, это. — Фил оставил занятие и открыл стеклянную дверцу, — У моего дедушки пасека в деревне, — он достал первую банку, поднял крышечку и протянул мне.

— Спасибо, но я не большая фанатка меда. — мое лицо слегка исказилось при мысле о меде и той ассоциации, которую он вызвал из-за рыжего того-кого-нельзя-называть.

— Это сентябрьский сбор, самый свежий. Попробуй. — я все-таки приняла банку и принюхалась.

— На запах приятно.

— Вот, — Фил передал мне чайную ложку, — у моего дедушки самый вкусный мед, который я когда-либо пробовал. Он занимается пчелами чуть ли не всю жизнь.

Я зачерпнула немного меда и попробовала его на кончик языка. Сладко.

— Положи ее прям на язык, медом вниз. Так вкус раскроется лучше всего.

Я перевернула ложку и, послушавшись Фила, сделала, как он сказал. Мед мягко коснулся моего языка. Так стало действительно вкуснее и я даже почувствовала цветочные нотки.

— Теперь понимаешь? — Фил приблизился и встал между моих ног, забирая ложку.

— Да, — я смотрела ему в глаза.

Филипп медленно наклонился и поцеловал меня в губы.

— Сладкие, — прошептал он.

— Виноват твой мед, — шепотом ответила я и облизнула нижнюю губу. От меда она и вправду осталась немного сладкой и липкой.

— А кто говорит, что мне не нравится, — его рука зарылась в волосы на моем затылке. Он вновь прильнул к моим губам, на этот раз надолго.

Филипп торсом прижимался ко мне все сильнее. Правой рукой он аккуратно потянул за затылок, наклоняя мою голову назад. Второй он сжимал талию. Его губы нежно блуждали по моей шее, отчего по телу разливалось тепло. На каждое новое прикосновение мое тело отвечало разрядом. Вспышкой. Где-то внутри разгоралось пламя, которое я не могла потушить. Не хотела тушить. Рука Филиппа оставила мою голову, и я смогла наблюдать за его действиями дальше. Теперь он медленно расстегивал пуговки на кофте, открывая себе путь дальше. К моей груди. Очень ловко, если учесть, что он делал это пальцами одной руки. Я впилась в его губы, продолжая поцелуй. Сладкий и желанный. Сама от себя не ожидая, даже прикусила его нижнюю губу. Он начал спускаться чуть ниже, целуя сначала ключицы. Затем его губы оказывались все ниже и ниже. Он целовал мою грудь там, где ему позволил вырез на кофте. В момент я поймала себя на мысли, что хочу, чтобы он разорвал ее. Я издала тихий стон. Филипп переместил руки с талии на мои ягодицы и сжал их. Притянул к себе и вернулся к моим губам. Я почувствовала, как напоролась на что-то твердое прямо перед собой. От осознания, как он меня хочет, во мне с новой силой захлестнули чувства. Я взялась за края его футболки и потянула наверх. В два счета Фил остался с голым торсом. Он запустил обе руки под мою кофту. Поднимал их выше по телу, пока не достиг края моего бюстгальтера. Аккуратно, словно боялся спугнуть, он исследовал новую открывшуюся часть моего тела.

Его ладонь уже накрыла мою грудь и слегка сжала ее, как позади нас что-то громко зашипело. Мы резко оторвались друг от друга, тяжело дыша. От плиты густо валил пар.

— Вода вскипела. — проговорил он.

Мы одновременно рассмеялись. Филипп вытащил руки из-под моей кофты и подошел к плите. Сделал огонь потише и насыпал в кастрюлю макароны. Я поправляла одежду и застегнула несколько пуговиц на кофте. Щеки горели, сердце билось быстрее обычного. В отражении стеклянной дверцы я увидела свои волосы — растрепались, конечно же. Я спрыгнула со столешницы, подбежала к Филу и чмокнула его щеку.

— Сейчас вернусь, — протараторила я и вылетела из кухни в коридор.

Ванная комната находилась рядом, поэтому я залетела туда и прильнула к зеркалу. Пальцами расчесала волосы, как смогла. Расческу я почему-то решила оставить дома, решив, что мне может пригодиться только зубная щетка. Хорошо, что хоть ее взяла, а то пришлось бы чистить зубы пальцем, как как-то раз у Вадима. Включила холодную воду и умыла лицо, чтобы сбавить красноту. Каждый раз, когда мы оказываемся наедине, происходило нечто подобное. И это мне нравилось. Нравилось, что происходит между нами. Эта химия, физика и остальные науки, которые можно приплести. Я глупо улыбалась сама себе в отражение в зеркале и не могла поверить во все, что случилось за эти четыре месяца. Вадим, потом предательство Лизы, и Фил. Главное во всем происходящем оставался, конечно же, Фил.

Когда я вернулась на кухню, лицо Филиппа выражало недоумение. Он сдвинул брови к центру. Можно подумать, что он читал какой-то великий труд философа, но это всего лишь указания на упаковке из-под макарон. Филипп не стал надевать футболку, поэтому я могла вдоволь полюбоваться его торсом. И невооруженным взглядом видно, что он занимался спортом. Тело не худое, но и не сильно накаченное. Крепкий торс, где даже виднелись кубики пресса. На руках выступили