Гарри Поттер, эльфы, люди и притворщики (СИ) - Таня Белозерцева

и забрался на самую верхотуру, для этой цели подошла полка-антресоль над дверью, и для того, чтобы до неё добраться, потребовалась помощь раздвижной лесенки. Ну и вот, работают они, Лери и Михаэль, Лери книги сортирует и мужу подает, а тот их на полки ставит.

Бармалею крайне не вовремя пришла в голову идея погоняться за кошкой, или это Сороконожка его спровоцировала, неизвестно, во всяком случае разбираться в этом никто не стал. Да и не до этого уже было, знаете ли… Кошка серой молнией промчалась мимо лесенки, тяжелый сенбернар, бегущий следом, затормозить и не подумал и со всего маху врезался в неё всеми своими девяносто шестью килограммами, своротив её на пол вместе с хозяином. Михаэль, коротко вскрикнув и взмахнув руками, полетел спиной вперед… У Лери от ужаса чуть сердце не остановилось, когда она, обернувшись на грохот падающей лесенки, увидела, как её муж, распластавшись, лежит на полу. Падение обыкновенно очень быстро, почти неуловимо человеческому глазу, особенно, если падаешь с небольшой высоты. Самое большее, что ожидалось Михаэлем при падении с двух с половиной метров, это сильный ушиб спины и, возможно, головы, ведь он не успел сгруппироваться, падение было для него полной неожиданностью. Падал он на мраморный пол, украшенный сложным, природным узором, а упал на… песок. Над ним тут же склонилась перепуганная Лери и в страхе принялась его ощупывать трясущимися руками, до них как-то не сразу дошло, что твердокаменный пол под Михаэлем превратился в мелкий, мягчайший сыпучий песочек. А когда дошло… Лери от облегчения аж разрыдалась и благодарно, долго гладила пол за спасение своего драгоценного мужа, потом вслух благодарила удивительный Дом, правда, позже, немного подумав, она погладила стены, приняв к сведению то, что ушей у стен вроде как и нет, а сам Дом так или иначе реагирует на прикосновение.

Ещё одним, не менее чудесным открытием стали подвалы. Как-то раз выдалось у них немного свободного времени, да и решили обследовать дверь за прачечной. Взяли светильники эльфийские, хрустальные шарики-фиалы на недлинных рукоятках-держателях, типа факел, и спустились сперва в подвал по длинной и очень пологой лестнице, по ощущениям на минус один этаж. Длинное и широкое, весьма просторное помещение, ну да, ну да, это чтобы да в Балиноре было что-то тесное и маленькое?! Ха, как бы не так… Светильники здесь не понадобились, под потолком были маленькие окошечки, сквозь которые в подвал вливался дневной свет. Ну, подвал как подвал, ничего такого уж совсем запредельного, пустые (пока) полки вдоль стен, стеллаж по центру, тоже пока пустой, дальше ещё одна комната-анфилада, в ней — винный погреб. Здесь царствуют бочонки и бутыли, пыльные, а значит, вина в них старые, выдержанные, благородные стало быть. А сбоку, в стене их ждал сюрприз: широкий арочный проем, за ним широкая лестница, ведущая ещё куда-то ниже. Интересно, куда? Скучковались, вопросительно переглядываясь, спускаться, не спускаться? Но как-то глупо уходить, не выяснив, что там внизу.

Ну что ж, спустились, остановились возле лестницы, по сторонам смотрят, «факелы» выше подняли, пытаются сообразить, что это за место такое и для чего оно? На первый взгляд — пещеры, огромная анфилада залов с переходами и спусками-подъемами. Поколебавшись, двинулись дальше мимо скал-колонн, сросшихся между собой сталактитов и сталагмитов. «В слове сталагмит есть буква “м”», — вспомнил Гарри старую фразу, которую когда-то произнес Хагрид, и вздохнул, как-то там его друг Хагрид поживает? А пещеры, чем дальше, тем краше становятся, и стены-то у них не абы какие, а аметистовые, малахитовые да лазуритовые. Гранитно-мраморные колонны почему-то привлекли внимание Лери, она уже не один круг нарезает вокруг одной такой, кружит, рукой гладит-трогает и думает, думает… И наконец её озаряет идея:

— Так это же полости! То, что осталось, из чего дом вырос!

А что, логично, те-то стены, что наружу вылезли, должны же они из чего-то создаваться? А на их месте вот такие вот полости и остались, не из кирпичей же их домик-то вырос… А пещеры сами по себе являлись настоящими произведениями искусства, такие же просторные, с переходами-галереями, на стенах причудливый рисунок из золотых и серебряных прожилок. Иногда матушка-Природа такие таланты выдает, закачаешься, вспомните хотя бы морозные узоры на зимнем окне… Вот и Северус влюбился в эти пещеры, ходит туда-сюда быстрым шагом, смотрит, стены гладит и глаза у него так и сияют — да ни одно подземелье не сравнится с этими пещерами! Так что никто особо и не удивился, когда Северус изъявил желание поселиться здесь, тут вот спальня будет, а там лабораторию можно обустроить. Разумеется, Дом исполнил желание Северуса, к тому времени, когда он определился с мебелью и спустился обратно, его в одной из пещер уже дожидались две ниши, купальня и уборная. Лабораторию умница-Дом создавал при помощи и подсказок Северуса, наверное потому, что не знал, что такое лаборатория… Так или иначе, а у Северуса в результате появилась огромная квартира из целой уймы комнат, залов и кладовок. А для того, чтобы можно было его вызвать из подземелий, провели нехитрую сигнализацию, и если Лери звала Северуса к обеду, к примеру, то ей оставалось подергать за шнурок, а внизу звякал медный колокольчик.

А однажды произошло вот такое престранное открытие, случайное, конечно же. Северус тихо-мирно растирал в ступке сушеную крапиву, когда над его головой дзынькнул колокольчик. Зельевар критическим взглядом окинул фронт работ и понял, что не может сейчас отлучиться, ну никак, поэтому он вытянул свою волшебную палочку и вызвал Патронуса. Сказав ему дежурную фразу, он послал его наверх к Лери, как-то не задумываясь о том, что это был самый первый Патронус, вызванный в этом мире… Обычно Патронусы, улетая по заданию, никогда не возвращаются назад, передав сообщение, они рассеиваются, растворяются в воздухе, но этот, Патронус-лошадка, почему-то вернулся и сказал ему его же голосом, голосом Северуса:

— Хорошо, Северус, но учти, картошку сам разогреешь, если она остынет по твоей милости — я не виновата.

Слегка прифигев, Северус взмахнул палочкой, чисто машинально пытаясь развеять своего Патронуса, раз взмахнул, другой… и ничего, стоит Патронус, мерцает-серебрится, светится, в общем. Северус уже нервничать начал, палочка, что ли, сломалась? Машет ею, трясет, а Патронус явно решил совсем шарики за ролики загнать, наклонил свою головку арабской лошадки и спрашивает, сочувственно так:

— В чём дело, хозяин?

Надеюсь, вы понимаете, чего стоило Северусу удержать свои ноги на месте и не пустится удирать без оглядки из подвалов от внезапно ожившего-материализовавшегося Патронуса? Удержал, а сердце где-то в районе горла колотится и