Путь Ворона - Алексей Волков

– Хочешь вариант – если имеешь власть над теми, кто сейчас пытается штурмовать поселение снаружи, заметь – пытается, ворваться сюда проблематично, кое-что вы все-таки не учли, то сделай так, чтобы твои соратники, помощники, в общем, компаньоны убрались прочь. Сама оставайся. Что тебе с ними делать?

Он говорил и не ждал ответа. Надеялся втайне, сердце ужасно непредсказуемая штуковина и порою неподвластно разуму, а вот умом – не ждал.

– А с вами? – Но какой голос! Лучше любой музыки, проникает в душу… Стоп! Любоваться, наслаждаться хорошо, нельзя забывать – перед ним сейчас враг.

Любимый враг. В самом прямом смысле.

– С нами что-нибудь да будет. Будущее, к примеру, – захотелось сказать другое, только все подлинные, настоящие слова сейчас были не к месту и не ко времени.

Похоже, ни места, ни времени для тех слов никогда не будет.

– Убивать ты мастер. Я же тебя узнала. Ты в первую весну после Катастрофы в Хабаровске людей Черепа порядком положил.

– Откуда? – и вдруг вспомнилась промелькнувшая в окне девочка.

Неужели?

В дальнем конце коридора со скрежетом приоткрылась металлическая дверь.

– Андрей! Это ты?

– Я, товарищ подполковник, – отозвался Воронов. – Все в порядке?

Голос командира звучал слабо, зато все встало на места – трупы в коридоре, задержка… Не сплоховал офицер, успел сообразить, воспользоваться оружием, а затем наглухо забаррикадировался в комнате. Благо она позволяла.

Колдовство, или чем там обладали пришельцы, сработало, но не для всех. И этого хватило.

– Товарищ капитан! Охотники достигли периметра! – с противоположной стороны послышался доклад Гаричева.

Но какие у нее глаза!..

– А ведь это… – рев двигателя был слышен даже сквозь перестрелку.

Вскоре сама БМП выскочила с фланга, застыла, и орудие плюнуло снарядом по атакующим. Прочертил длинную строчку пулемет. И умолк. Экипаж явно давал противнику шанс, а тот, деморализованный, напуганный появлением грозной машины, лишился последней воли к продолжению боя. Вначале одиночками, затем – группами, бандиты попятились назад. Им не было дела ни до своих убитых, ни до раненых, лишь бы уйти самим.

Никто не препятствовал, хотя могли бы, и еще как! Но почему-то решили иначе, и незадачливые нападающие постепенно отходили вдаль. Их отпускали, может быть, зря…

Первый год после Катастрофы. Конец весны

Света был самый минимум, крохотное, едва кошке пролезть, оконце под потолком, даже не оконце, вентиляционное отверстие. С учетом серого нынешнего дня едва что разглядишь. Это – несмотря на небольшие размеры подвала. Был ли тут раньше погреб, судя по холоду, вполне мог быть, или другое что, теперь уже не понять. Вся обстановка – лежащий около стены человек, старожил местной тюрьмы.

– Задолжал я, вот меня на счетчик и поставили, – тихо поведал бедолага. Речь его иногда прерывалась кашлем, тоже негромким из-за отсутствия сил. – Вовремя дань не отстегнул, а там пошли проценты. Прежде еще на что-то надеялся, да куда там! Если не везет… А потом засунули сюда, сказали: кто-нибудь внесет в течение недели выкуп, выпустят, нет – прибьют прилюдно. Чтобы остальным неповадно было. Кому я нужен? Да и не было случая, чтобы Череп кого отпустил.

– А остальные? – поинтересовался Воронов. – Всякие там медвежатники, амурские да таежные?

– Все они одним миром мазаны. Медведь еще пострашнее будет. Тот вообще еще казни всякие придумает. То водой на морозе обливает, то к двум деревьям подвязывает, чтобы разорвать. У Черепа просто. Удавку на шею, и все. Не повезло вам. Тоже влипли.

– Посмотрим, – коротко отозвался Воронов. Подумал, извлек табачную заначку. – Закуришь?

Узник был слаб, к тому же сильно избит и, кажется, серьезно болен. Даже возраст не понять. Но явно не мальчик. И запах стоит, словно человек еще живой превращается в покойника.

– Не курю я. Бросил еще до Катастрофы. Больно дорого курево выходить стало. Не тянет уже.

– Как знаешь, – Воронов со вкусом закурил. – Что же вы терпите? Сколько у Черепа людей?

– Сотни четыре точно. Одна личная гвардия сто бугаев. Еще вояка этот бывший. Вот где сволочь!

– Ладно, сволочь. Зато вас сколько? В смысле, под Черепом?

– Тысяч пять, может – десять. Наверное. Много народа перемерло.

– Выходит, если на четыре пахана помножить, в Хабаровске еще живет до сорока тысяч, – прикинул Воронов. – Многовато. Тем более жизнью это не назовешь. Разве что существованием без перспектив. Уходить отсюда надо.

– Куда? – узник хотел добавить что-то, но закашлялся.

Последние километров двадцать путники действительно прошли пешком, старательно обходя села и бывшие дачные участки, потому о положении дел в пригородах сказать ничего не могли. В городе есть шансы остаться незамеченными, в деревне же любой человек виден издалека. А гостям уже давно практически везде не рады.

– Вас же больше, – но ответа Воронов не ждал. Любая банда имеет строгую иерархию. А остальные – лишь толпа. – Оружия у них много?

– Полно. Ружья, пистолеты, даже автоматы.

– Делать что будем? – подал голос дед. – Не иначе, влипли.

– Выбираться. Что еще?

Старожил закашлялся, потом недоверчиво протянул:

– Отсюда не убегают.

– Машины во дворе заправлены? – спросил Воронов.

– Да. Так не дойти до них. На ножи возьмут, даже стрелять не станут.

– С патронами у них плохо, – Воронов подумал и извлек еще одну сигарету. – В общем, хорошо.

Хорошо не было. Случайный сокамерник вряд ли мог передвигаться самостоятельно, а тащить его – точно никуда не выберешься.

– Зарежут, – вздохнул узник. – Мне-то уже все равно. Помираю я. Должно быть, лучевая болезнь. Близко я тогда оказался от вспышки, да и потом лазил в самый эпицентр. Вон, волосы давно выпали. Я же кучерявым до Катастрофы был. Что так, что этак, все равно помирать. Сюда попал, еще ходил, а сейчас второй день если хожу, то под себя.

Лечить почти никто не умел. Раньше-то врачи были не ахти, несмотря на весь богатый ассортимент аптек, поддержку коллег и прочее. Только плати. Сейчас лекарств практически никаких, да и не те болезни, чтобы их одолеть даже в стационаре. И все равно Воронову вдруг показалось, будто он с каких-то пор лишь предает да бросает. Семью, майора, теперь вот этого бедолагу… Сколько можно?

– И вы не выберетесь, – добавил узник.

– Сколько человек в доме? – Воронов все никак не прикуривал.

– Не меньше десятка. Чаще больше.

– Десяток – еще не так много, – капитан полез в голенище сапога. Там, с внутренней стороны ноги, кое-что имелось. Извлек «макаров», затем запустил руку в другой сапог и вытащил оттуда запасную обойму и глушитель. Навернул последний, переложил оружие под бушлат. – Шлепнуть бы Черепа вашего. Так ведь свято место пусто не бывает. Другой сразу объявится. Или остальные братки поделят освободившийся район между собой. Смысла нет. Ладно. Тут судьба решит. Не попадется – его счастье.

Дед тем временем деловито вытащил охотничий нож.

– Дурни они. Обыскивать и то не умеют.

– Их проблемы, – Воронов наконец-то прикурил. При здешнем аромате любой табачный дым покажется изысканными духами. – Что, дед, не жалеешь о чем-то посерьезнее?

– Не умею я с такими пукалками, – буркнул Иван. – Еще бы нормальное ружье, да его-то не спрячешь. Ничего, видел я у одного неплохой с виду карабинчик. Позаимствую, коли рядом окажется.

– Все-таки давай мы тебя попробуем вытащить, – без особой уверенности предложил Воронов сокамернику. – Если удастся охрану нормально снять… – и сам знал: не удастся. Жизнь совсем не походит на боевитое кино. Не одна накладка, так другая, а где – и отсутствие собственного мастерства.

– Лучше… – договаривать бедолага не стал. Может, хотел попросить, дабы его пристрелили, избавляя от мучений, но выпрашивать патрон у людей перед боем стало неловко.

– Посмотрим, в общем, – Воронов затянулся бычком до обжигания пальцев. – Ну что, дед? Покажешь старую школу?

– Была бы школа, сюда бы не привели, – пробормотал старик. – Тоже мне, нашел урку!

– Ладно. Не сердись. Тебе поверят больше. Я подстрахую. Лишь бы открыли. Машину как-нибудь заведем. Помнится, ты рассказывал, как ключи потерял. Но тогда машины не такими были. Без всякой автоматики.

– Тут тоже без автоматики стояли. Видно, сдохла вся начинка.

– Должна была, – кивнул Воронов. – Импульс прошел такой, что куда там нынешним схемам! Ладно, дед. Чего тянуть? Давай, пожалобись на скверный старческий желудок. И на тайные важные сведения заодно. Не прокатит, придется изобретать что-то другое. Им же хуже будет. Ты, главное, дед, с линии огня сразу уйди. Справишься?

– Молод еще, чтобы учить, – сварливо пробурчал Иван, поднимаясь по ступенькам. Неловко споткнулся, чуть не упал и часть пути проделал на четвереньках.

Воронов скользнул следом. Сюда почти не поступали даже скудные лучи из окошка, зато имелся шанс, что караульный не сразу разглядит, есть ли кто помимо деда в темноте.