Путь Ворона - Алексей Волков

Даже захотел показать место предполагаемого окончательного избиения, однако снаружи густо валил снег, и разобрать что-либо подальше от блокпоста было решительно невозможно.

– Оно нам очень надо? – поморщился Олег. – Убрались, и черт с ними! Больше сюда не сунутся. Раз уж даже колдовство им не помогло… Еще остальных предупредят – с нами никакие шутки не проходят.

– Не помогло… А сколько людей заснуло? Или испугалось – на фермах подальше?

– А сколько не испугалось? Я тебе так скажу: есть в мужчине стержень, его ничто не испугает и не свернет с пути. А нет – так и взяться ему неоткуда.

– Но ведьму все равно отпускать было нельзя! – с неожиданной злостью произнес Игорек. – Тут капитан точно маху дал! Был бы здоров Букретов, ни за что бы не выпустил гадину! Шлепнул бы самолично – и всех делов!

– Ты кто такой – Ворона осуждать? – прикрикнул Олег. – Раз отпустил, значит, надо было.

Он-то догадывался, почему офицер поступил именно так. Но зачем выдавать чужие тайны?

– Не осуждаю я, – пошел на попятный Игорь. – Сомневаюсь только… Вон как волки потом выли. Прямо не баба, повелительница хищников. Слушают же ее. Не видели, что ли, как ее серые встречали?

Сигнал от двери, и внутрь вошел тот, чьи поступки только что обсуждали.

– Доложить обстановку! – выглядел Воронов неважно. Словно внезапно постарел после памятного нападения – стало видно больше морщин, взгляд несколько рассеянный, улыбка вообще пропала с лица. Порою же на офицера нападал кашель, злой, нехороший, только должность обязывает держаться, и капитан держался.

– Что обстановка? – совсем не по уставу отозвался Олег. – Метет, ни зги не видно. Да в такую погоду захотят, не сунутся.

– Лето, блин! – подал голос Игорь.

– Лето как лето, – Воронов шагнул к прикрытой амбразуре, словно надеясь что-то там разглядеть. Долго молчал, вертел патрон и лишь потом обронил: – Букретов пошел на поправку. Еще слабоват, но…

– Здорово!

– Капитан хочет предложить план, – шепнул Гаричев. – Мол, пора взяться за наведение порядка во всей округе. А для начала как следует разведать Хабаровск. Хватит ему находиться под бандами! Да и нам нельзя же вечно сидеть на одном месте! Лучше погода не станет, но хоть как-то помочь людям выжить… Если там вообще остались люди. Но группу Ворон туда поведет точно. Как только Букретов на ноги встанет.

Олегу невольно подумалось: а ведь причина тут иная. Вернее, одна из причин. Названные тоже имели место. Все мы люди…

Снег валил и валил, покрывая очередным слоем поле перед блокпостом, дальний лес, лед на реке… Только почему-то вместо белизны перед взором Воронова стояла ее противоположность – чернота.

У Оруаль черные глубокие глаза…

Она уходила, и небо было спокойным, лишь привычно затянутым в тучи. Только завывал где-то в отдалении волк, да совсем на горизонте застыли остатки банды. Как там звали того мужика? Мельник или все-таки Мельников?

Да какая разница? Все условно – лето, зима, день, ночь… Реален один лишь снег. Или все-таки и что-то другое?

Будет больше времени, может, и слова для убеждения найдутся. Вывез бы тогда, не было бы нынешней драмы. А что колдунья, подумаешь…

За два часа до Катастрофы

– Андрей!

Воронов нехотя оторвался от книги. Лицо супруги было бледным.

– Там по радио…

– Еще одна авария? – однако мужчина уже поднимался с места. Не должна современная женщина так реагировать на какую-то катастрофу. Очень уж их много в последнее время.

– Москва уничтожена… Атомные взрывы… Вроде война. Говорят, будет мобилизация…

– С кем? Напал кто? – Воронов спрашивал, а сам уже торопливо одевался.

Где же документы?

– Там не сказали…

Шаг на кухню, однако по радио раздался хрип, и дальше на всех диапазонах пошли сплошные помехи.

– Ты куда?!

– В штаб.

– Ты же из армии давно ушел…

– Офицер бывшим не бывает. Раз война, мое место там, – Воронов редко говорил настолько непререкаемым тоном. Зато если говорил, никакие возражения не принимались.

Сборы не заняли даже пяти минут. Смена белья на всякий случай да документы. А большего и не требуется.

– Хватай машину и в Малышево. Только быстро.

– Зачем? – Лена никак не могла врубиться. Она бы устроила скандал, только все было настолько наспех…

– Затем, что в случае войны на Хабаровск тоже могут сбросить какую-нибудь атомную гадость. Поняла? А на деревню – нет. И чем дальше отсюда, тем лучше. Вещи оставляй. Только самое необходимое. Тряпки – хлам. Главное, не задерживайся и не медли. Сына с улицы и сразу рви из города как можно быстрее. Поняла? Я вас потом найду. Обязательно. В Малышево. Зимнее захвати.

Он еще успел поцеловать жену и скрылся за дверью. А сына так и не увидел.

Не успел…

Часть вторая

Три месяца после Катастрофы

Деревня встретила наводящей на недобрые мысли тишиной. Во время разведок бывало всякое. Порою попадались укрепления, как в Елабуге, порою даже завязывались небольшие перестрелки, и приходилось уходить восвояси – не воевать же со своим народом. Пусть напуганным, пусть желающим отгородиться от остального мира, так ведь его право. После всего случившегося требуется время. Если очень хотят, могут попробовать пожить самостоятельно. Потом одумаются, сами будут искать контактов с иными поселениями. Несколько месяцев можно подождать.

Зато местами боевые машины встречали с откровенной радостью. Кому-то казалось, что вместе с армией возвращается прежняя мирная жизнь. Ну, не совсем прежняя. О масштабах случившегося ходили разные слухи, только даже в самых оптимистичных из них светлого было мало. Только пусть не все, но многое может вернуться. Можно пожить в бедности, в сельской местности особо богато никогда и не жили, главное – иметь надежду. И, разумеется, некий порядок. Он ведь обязателен для нормальной жизни, и даже самые темные мирные времена теперь казались хорошими – в сравнении с нынешними. Все ведь относительно.

Здесь никто не встречал ни выстрелами, ни криками радости. Вначале показалось: жители попрятались. Бывало и такое. Не хватало самого элементарного, и потому людей, желающих завладеть чужими запасами, оказалось в избытке. Банды объявлялись постоянно. Городские, деревенские, совсем малочисленные из нескольких человек, гигантские из сотен, вооруженные то обычными охотничьими ружьями и карабинами, то самым настоящим боевым оружием с воинских складов. Еще хорошо хоть до бронированной техники не то никто не добрался, не то просто не умел ею владеть.

Пустота. Ни скотины, ни кур – впрочем, по смутным временам потенциальное мясо даже за околицу можно отпускать лишь в сопровождении вооруженной охраны.

– Спешились! – Воронову не хотелось дальше двигаться на броне. Раз повеяло чем-то тревожным, то собственные ноги надежнее. Броня пусть будет для поддержки. – Гаричев – правая сторона.

Так и двинулись, одна пара по левой обочине, вторая по правой. Осторожно, с оружием на изготовку, прикрывая друг друга.

Подобно большинству местных деревень, эта тоже раскинулась весьма вольготно. Когда вокруг лежат огромные просторы, нет смысла тесниться плотной кучкой. От околицы до околицы порою пролегает несколько километров, а между домами тянутся сады, а то и просто пустыри. Пока пройдешь…

Броня двигалась следом. Три боевые машины пехоты и танк. В общей сложности десять человек экипажей и двенадцать пехотинцев в десанте. Неслыханная щедрость со стороны Букретова – отрядить в разведку едва не третью часть отряда. Но обстановка вокруг достаточно тревожная, и посылать меньшее количество показалось подполковнику опасным. В Елабуге хотя бы местные послужат подкреплением, а на расстоянии да с учетом отсутствия связи…

И не двигаться тоже нельзя. Самое главное – знание о том, где и что происходит. Можно уйти в глухую оборону, только долго ли тогда сумеешь продержаться? Надо переломить ситуацию в свою пользу. Если подобное вообще возможно в нынешних условиях. Да и не привязан отряд к приютившей его деревне. Можно сказать, сделал ее неким подобием пункта постоянной дислокации, даже, скорее, просто базой, однако мало ли каким образом повернутся обстоятельства?

Асфальт улицы был весь в ямах. Не город, постоянно ремонтировать его никто не станет, а по климату любая дорога довольно быстро приходит в негодность. Ремонт требует денег, но кто станет их тратить на какой-то поселок? Забор справа, забор слева. Невысокие, больше обозначающие границы, чем призванные защитить. Заглянуть через такой труда не составляло, перелезть – тоже. Да и осень как-никак. Деревья и кустарники начинают потихоньку облетать.

Первый же двор на пути оказался пустым. Собственно, глупо ждать, будто хозяева сидят у двери да ждут прохожих. Пусть небо в тучах, только полевые работы не зависят от солнца. На полях, мимо которых проходила дорога, никого видно не было, да мало ли может быть полей? И все равно деревня все-таки, пусть не мужики, должны быть дети, старики, те, кто возится дома. Собаки, в конце концов. И в следующем пусто, лишь у дальнего угла лежит какая-то груда, толком не разобрать.