Арбайт. Широкое полотно - Евгений Попов

— У нас этого добра навалом, — объясняет русский.

— Какая глупость!

— Философию и психологию в институте нам читал один и тот же человек. Он отличался тем, что из ширинки у него торчал кусок рубашки, и тем, что галстук у него всегда был на плече. Его страшно раздражал фрейдизм, а также все остальное, что не было связано с Марксом. «Дерьмо в кишечнике — вот что бессознательно!» — говорил он.

— Размышлять о том, что БЫЛО БЫ, — наводить критику на промысел Божий.

— СОВСЕМ НЕ АНЕКДОТ: президент Ингушетии придумал переселять ингушей на Урал. Про то, что земля в зоне рискованного земледелия родит через год, ингушам ничего не говорят, а уверяют, что насильно переселять никого не будут и что морозы здесь нестрашные (в чем ингушские деды убедились на собственном опыте).

— Может, уральцам устроить с ингушами ченч? Они — к вам, вы — к ним.

— В России почти не осталось русских, только меньшинства — все нашли себе какие-то корни (казацкие, татарские, польские, немецкие… и т. д.).

— Если бы не латышские стрелки и еще масса случайностей (того же Сталина легко могли застрелить под Царицыном) — СССР бы не было. Была бы сильно усеченная Россия (вероятнее все же республика, а не монархия). Не было бы ГУЛАГа. Но очевидно, что:

1) был бы жуткий белый террор и порки, то, что было в 1904–1907 годах, надо умножить в сто раз. Правда, террор краткосрочный;

2) была бы куча малых войн между новой Россией и ее бывшими частями;

3) не было бы никакой индустриализации.

Вероятней всего — был бы вариант Аргентины: топтание на месте. Напомню, Аргентина в 1913 году — пятая по объему ВВП (валовый внутренний продукт), Россия шестая. И их национальная трагедия никак нашей не уступает… хотя все же репрессии ГУЛАГа мало с чем можно сравнить.

— Топтание на месте куда слаще бега по пересеченной местности, где отстающих, высовывающихся и загнанных пристреливают. Аргентинский пастух и советский колхозник — почувствуйте разницу.

— Образ свободолюбивого гаучо — это такая наша советская мифология. И в Аргентине, и в Мексике все было «нормально» — и гражданская война, и расстрелы массовые, и Панчо Вилья (Чапаев с Троцким в одном бокале). Аргентинский пастух — это не американский ковбой, а наш чабан или, прошу прощения, животновод. Романтические пастухи в Аргентине — это арендаторы, причем без гроша; по сути — полукрепостные. И сеньоры могли делать и с ними, и с их женами-детьми почти все что угодно. И вообще, когда начинаешь разбираться с историей других государств и народов, то мы вполне себе «средние». У нас не причащались к революции стаканом крови казненного на гильотине дворянина, как во Франции, мы не теряли две трети населения во время Гражданской войны (Чехия, гуситские войны — тридцатилетняя война), и даже распад коммунизма у нас не привел к резне коммунистов, как сравнительно недавно (1960-е) в Индонезии, где за месяц угробили то ли 1,5, то ли 2 млн чел. Что, конечно, не отменяет того факта, что индустриальная мощь СССР строилась на костях народа, а Сталин — людоед и можно было сделать все иначе. Но демонизировать этого господина-товарища не вижу причин — обычный бандит-троечник, вполне Захара Прилепина персонаж, этакий Санькя, волею судеб оказавшийся у руля страны.

— Один алтайский кулак Сталину в ответ на увещевания нагло заявил: «А ты, парень, попляши, может, тогда я и дам тебе два пуда хлеба». Была зима 1928–1929 годов. Потом наш «великий кормчий» рассказывал эту историю неоднократно, история осталась в стенограммах ЦК ВКП(б). Горжусь своими земляками! Ни один аргентинский пастух своему сеньору такое бы ни в жизнь не сказал.

— Прилепинский Санькя мне абсолютно несимпатичен. Я могу сочувствовать этим парням — и студенты у меня похожие бывали из этой среды, только поумнее и поэрудированнее, — но легко предположить, что будет дальше, если эти парни побеждают.

— «Правые» некогда победили в Финляндии, и там теперь славно всем, в том числе и «левым», которые свободно и комфортно борются против «звериного оскала капитализма».

— Нацболов, как и «нашистов» и прочих «молодогвардейцев», используют взрослые дяди, которые не только себе бабки пилят, но и молодежи их подбрасывают. Но так было всегда: наша «комса», китайские хунвейбины, итальянские «красные бригады», сегодняшние русские, английские и немецкие «скины».

— Меня вдруг осенило, что вы, или из-за возраста, или вследствие академического образа жизни — неясно, приблизительно осведомлены о реалиях жизни при тоталитаризме. Ваши рассуждения типичны для западных леваков, которые полагали, что в Америке тоже тоталитаризм, как в СССР, потому что там есть ФБР и ЦРУ. Но страшно оскорблялись, когда диссиденты, покинувшие СССР, добродушно предлагали им хотя бы месяцок пожить в «совке», но без кредиток и с советским паспортом. А большевики для меня никакие не «красные демоны», а (повторяюсь) шпана, блатные, дерьмо.

— Тт. Ульянов, Керенский, Троцкий, Сталин, Гитлер, Мао, Полпот etc. не получают власть, если на их пути вовремя встают заслоном г-да типа Маннергейма, Франко, Пиночета, де Голля, Черчилля, Трумэна. Эти господа, конечно, далеки от совершенства, но обладают одним несомненным достоинством — малой кровью или вовсе без оной останавливать большую кровь.

— Шпана не смогла бы продержаться одна семьдесят лет, построить заводы, выиграть войну, в космос полететь… Повторю формулу Г.Федотова: интеллигенция в России появляется при Петре I и выступает с царем против народа. Видимо, это что-то социально-генетическое, объединяющее умонастроения всей этой социальной группы.

— Слова Федотова — не Моисеевы скрижали, мне больше по сердцу авторы сборника «Вехи», миновавшие левый искус.

— После 1992 года число зэков в РФ резко выросло. С 800 тыс. чуть ли не до 1,5 млн. При Путине — как к нему ни относись — была проведена реформа, сократили сидящих до 900 тыс.

— Когда я читаю Ленина, Сталина, Троцкого, Гитлера, я всегда поражаюсь — насколько это невежественные люди. Видя сейчас востребованность «троечников» (причем не только у нас, но и на Западе), я очень боюсь, что ХХ век может вернуться в какой-то новой, пока еще непонятной мне форме.

— Гдову следовало бы определиться с понятием ответственности. Ответственен ли якут, мечтающий, чтобы Якутия стала японской, а сам в это время добывающий алмазы для кремлевской короны? Или эстонец, который плохо строил коммунизм и за это был отправлен на лесоповал, где регулярно перевыполнял норму? Или грузин, который двести лет презирал Россию, не переставая выращивать фрукты и овощи для продажи в российских городах?

— Якуты и чукчи — мирные люди, а эвенки воинственные и агрессивные. В столице Эвенкии поселке Тура нашу машину окружила толпа, и несколько человек стали показывать нам острые ножи. Кто такие, зачем приехали, давай сюда деньги и т. д. Я обалдел от такой наглости, а инженер Наумов тихим и важным голосом сказал по-эвенкийски несколько слов. Эвенки моментально развернулись и ушли. «Что ты им сказал?» — «Я сказал, что ты новый секретарь райкома».

— «Пучеглазая практикантка из Киева», с которой у него было то, что «деликатно именуется романом». Наконец-то Гдов вспомнил о деле. Ну, и зачем ему теперь фрейдизм? Зачем нам всем вообще фрейдизм, когда мы и без него живем весело, насыщенно? «Женская сексопатология» таперича торжествует, как крестьянин из стиха Некрасова. А фрейдизму должно быть стыдно, что он оказался таким слабаком. Но ему не стыдно.

Глава VIII

ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК, НАСТОЯЩИЙ ПИСАТЕЛЬ

А НЕ ЗАДУМАТЬСЯ ЛИ НАМ ТОГДА О ТОМ

1. Что такое в понимании Гдова «настоящий писатель»? Укажите, если знаете, имена и фамилии этих настоящих писателей.

2. Отчего первый и последний президент СССР М.С.Горбачев предпочитает носить шляпу, а многолетний мэр Москвы Ю.М.Лужков — кепку?

3. Предосудительно ли мужчине тридцати лет заниматься петтингом с ближайшей подругой своей ближайшей подруги?

4. Действительно ли все так называемые настоящие писатели — монстры и бетизы? Есть ли хоть один по-настоящему нравственный и хороший настоящий писатель? Что такое «бетиз» по Н.С.Лескову?

5. На что мы имеем право, если все же не являемся тварями дрожащими?

— Петтингом вообще заниматься неприлично.

— Не все настоящие писатели — монстры. Лев Толстой был очень нравственным писателем.

— Наши права записаны в Конституции, но неизвестно, имеем ли мы на них права.

— Горбачев носил шляпу, потому что он провинциальный, а Лужков — столичный.

— Шляпы нынче не носят. Из поэтов носили Маяковский, Есенин, Рубцов и все чиновные писатели.

— Если вы хотите что-то узнать о нравственности определенного писателя, то расспросите об этом его жену, предпочтительно бывшую.