Будь моим врагом - Йен Макдональд

Темная башня возвышалась на фоне горизонта, словно нож, воткнутый в сердце Лондона. Эверетт Л летел в другую сторону, однако башня притягивала, поражая взор, заставляя сердце болезненно сжиматься. По спине бежали мурашки, мошонку стянуло от ужаса.

Он летел над дымоходами и балконами Мей-фэр, а перед ним простирался Гайд-парк. Озеро Серпантин превратилось в топкое болото, заросло камышом, прихваченные морозом водяные лилии почернели. Там, где в мире Эверетта Л тянулись подстриженные газоны, здесь бушевали ежевика, буддлея и вербейник. Эверетт кружил над парком, ища место для посадки. Следовало заправиться перед долгим полетом в Оксфорд. Дополнительный блок питания везла мадам Луна — где она его прятала и как подзаряжала, было непостижимой загадкой тринских технологий. Открытые пространства Гайд-парка хорошо подходили для посадки и заправки.

— Почему в Оксфорд? — спросил Эверетт Л Шарля Вильерса.

— Эгистрия создала там свой форпост. Посмотрим, сколько им удастся продержаться.

— Вы можете просто переместить меня через портал.

— Они запечатали порталы.

— Так распечатайте, вы же Орден.

Долгий тяжелый взгляд Шарля Вильерса мог заморозить даже ледяное сердце Эверетта Л.

— Кое-что и Ордену не под силу. Порталы Гейзенберга на Земле-1 отправят вас прямо на Солнце.

Пришла очередь Эверетта Л погрузиться в холодное молчание.

— Тогда пусть будет Тоттенхем.

— Так-то лучше. А теперь давайте испытаем новое оборудование.

20

Эверетт Л легко, словно во сне, коснулся земли, снял очки, отстегнул стропы и привязал дрон к фонарному столбу, заросшему травой. Со всех сторон высились здания, а он стоял среди них один-одинешенек. Эверетт Л вытянул руки и крутанулся на пятках. Из горла вырвался крик: «Я здесь! Один посреди мертвого города! Я, Эверетт Сингх!»

Птицы вспорхнули с веток. Пар от его дыхания повис в морозном воздухе.

Мадам Луна приземлилась рядом, даже не задев травы. Она никак не отозвалась на крик Эверетта Л. Она вообще ни на что не отзывалась.

Над ним кружили птицы, усаживаясь на ветки. Если, конечно, это птицы. Нано могли принимать любые обличия, они забирались внутрь тел и носили их, как пиджаки. В этом мире ничему нельзя доверять. Вильерсы были правы: действительность оказалась куда страшней слухов.

Поверхность темной башни состояла из лиц. Эверетту Л хватило одного взгляда — теперь эта башня будет сниться ему по ночам. Только что он ощущал себя господином Лондона; внезапно на него накатил страх.

— Блок питания при вас? Давайте.

Мадам Луна не двинулась с места. Эверетт Л хотел повторить вопрос, но тут голова мадам Луны по-птичьи дернулась.

— Они близко.

Внезапно Эверетт Л ощутил себя маленьким и очень одиноким.

— Кто? Что?

— Дирижабль. Я вижу их на сканере дальнего действия. Странно. Какие-то помехи. Между мной и дирижаблем словно облако. И оно движется. Нет, это не облако, похоже на снег. Частицы. Насекомые, нет, это не насекомые. Эверетт Сингх! Защищайся! Нано идут!

Хотя слов было не разобрать, до мостика отчетливо долетали два рассерженных голоса. Один женский, визгливый, но твердый. Другой мужской, низкий, с сильным акцентом уроженца Глазго. Макхинлит.

Эверетт поспешил вниз, наступая на пятки капитану Анастасии. Сен следовала за ним.

— Бона! Ссорятся! — воскликнула Сен.

— В моем мире сказали бы, что Макхинлиту не мешает полечить нервы, — заметил Эверетт.

— В моем тоже, — согласилась Сен.

На грузовой палубе, окруженные солдатами, стояли двое. Один из спорщиков был облачен в отлично подогнанную военную форму Эгистрии; камуфляжный рисунок переливался на свету. На другом была кожаная летная куртка поверх оранжевого рабочего комбинезона. Они стояли лицом к лицу, глаза в глаза, на расстоянии, когда чувствуешь дыхание оппонента. Вены бугрились на шее и лбу Макхинлита. Елена Кастинидис выпрямилась, словно статуя изо льда, не отрывая глаз от механика и крепко сжав кулаки.

Заслышав стук каблуков по лестнице, все подняли головы.

— Макхинлит, что происходит?

Солдаты расступились, давая дорогу капитану Анастасии. Ее каблуки цокали, словно выстрелы. Эверетту уже случалось видеть, как грозно могут сверкать ее глаза. Капитан Анастасия подошла к спорщикам вплотную. Пар от дыхания клубился в воздухе. Макхинлит не сводил взгляда с лейтенанта Кастинидис.

— Эта девчонка маленько тырит нашу энергию.

— Мэм, прошу прощения, член вашего экипажа вдвое снизил подачу энергии к боевым костюмам.

— Во-первых, девонька, я не член экипажа, а механик. Механик первого класса, служил на дирижабле Его величества «Королевский дуб». Во-вторых, я — член экипажа, а вы — пассажиры на моем корабле.

Кто-то постучал Эверетту по плечу. Он оглянулся. За его спиной стоял Шарки.

— Вы кое-что забыли. — Шарки вытянул из-за пазухи «Доктор Квантума». — «Ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью». Не для того я его украл, чтобы вы бросали его без присмотра.

— Не волнуйтесь, мой оте…

— Он не ваш отец. Не хватало еще, чтобы они учинили на борту диверсию.

— Все равно у них нет пароля.

— Уверен, этим джентльменам не составит труда забраться внутрь и отследить пароль, — хмуро промолвил Шарки.

— Они смогут?

— Я смогу.

Эверетт выхватил планшетник из рук Шарки и прижал к себе.

— Капитан! — прогремел с верхнего мостика командный голос генерала. — У меня двадцать солдат, их защитным костюмам нужна подзарядка перед схваткой с Нано.

— Терпеть не могу этого оми, — прошипела Сен. — Так бы и пырнула ножичком.

Истая, беспримесная ненависть в голосе Сен свидетельствовала о серьезности ее намерений. Иногда горячность Сен пугала Эверетта. Для него, выросшего в добропорядочной образованной семье Сингх-Брейден, подобная несдержанность была в новинку. Он вспомнил, с каким кровожадным восторгом Сен наблюдала за кулачным боем у паба «Небесные рыцари», где Макхинлит и Шарки выясняли отношения с Бромли.

— Подзарядка, как же, за наш счет, — пробурчал Макхинлит. — А мне как прикажете управляться с дирижаблем?

— Вы получили энергию от нас, — заметила лейтенант.

— Вы сами нам ее предложили. Одной рукой даете — другой отнимаете.

Эверетт не видел лица капитана Анастасии, но мог вообразить, какая ярость бушует за стиснутой челюстью, раздувающимися ноздрями и напряженной спиной. Однажды ему уже пришлось наблюдать отблеск этой ярости, когда он посмел перечить капитану на пути к Гудвиновым пескам. Ее заставляли краснеть на собственном капитанском мостике!

— А теперь послушайте меня, мистер Макхинлит, — промолвила капитан Анастасия. — Этот корабль принадлежит мне. Вам здесь рады, лейтенант Кастинидис, как и вашему отряду. Будьте как дома, мой главный механик окажет вам всяческое содействие. Аэриш никогда не отказывают в гостеприимстве чужестранцам и нуждающимся.

Эверетт усмехнулся. Капитан Анастасия не преминула отпустить шпильку в адрес уважаемых гостей. У двадцать седьмого отряда хватало оружия, сканеров и защитных костюмов, но не было способа передвигаться по воздуху. Сейчас они представляли собой всего лишь груз. Эгистрия цеплялась за остатки могущественных технологий, приспосабливая их к своим нуждам, однако фундамент этих технологий был разрушен Нано. Людей осталось слишком мало. Не хватало новых идей. Сияющие самурайские доспехи цвета бронзы пестрели заплатами и сварными швами. Доктора Сингха эвакуировали на вертолете, но, чтобы поддерживать машины в рабочем состоянии, требовались инженеры, техники и жидкое топливо. Люди были рассеяны и доведены до отчаяния.

Истинной причиной ссоры была не жадность Макхинлита, не самоуправство лейтенанта Кастинидис, а страх. Солдаты были напуганы. Макхинлит был напуган. Эверетт был напуган. Даже капитан Анастасия испытывала страх. С каждой секундой «Эвернесс» приближалась к сердцу захваченного Нано Лондона.

Мгновение Макхинлит и лейтенант еще пожирали друг друга глазами, затем отступили, сжимая челюсти и шумно дыша.

— Мистер Макхинлит, за мной, — приказала капитан Анастасия. — Верхняя кают-компания. Дивано.

Эверетт Л замер, парализованный идущим изнутри холодом. Он не мог сдвинуться с места, мышцы онемели, тело перестало слушаться. Нано идут.

Ему послышалось или в голосе мадам Луны прозвучал страх?

«Не замерзай, встряхнись. Поддашься холоду — и твое лицо будет беззвучно взывать с поверхности темной башни. Делай то, чему тебя учили».

Эверетт Л сбросил на снег перчатки, летную куртку, теплые штаны и летные ботинки, за ними последовали шапка и очки. Остался он в тонком трико, которое обтягивало, словно вторая кожа, а покрывающие его схемы выглядели, словно татуировки.