Вторжение - Даниил Сергеевич Калинин

Только время потерял.

Поняв, наконец, что вряд ли успею перезарядить и первый пистоль, я отступил за березку, вытянув в сторону приблизившегося врага последний готовый к бою самопал:

— Цельсь! Все, кто готов — ПАЛИ!!!

Грохнул еще более жидкий залп, выбивший трех всадников из седел, да сваливший пару скакунов вместе с наездниками… Также нашли свою цель и две казачьи стрелы — но остальные вои, отвлеченные на схватку с уже доскакавшими до нас черкасами, просто не успели в очередной раз зарядить пищали.

— Твою же ж…

Я успел осознать, что если мы сейчас и одолеем черкасов, то по суммарным потерям мой отряд фактически перестанет существовать как боеспособная единица. Но ведь практически равного с нами по численности врага еще предстоит одолеть!

Однако, только перехватил я кылыч в правую руку, отправив за пояс разряженный самопал, как слева послышался скрип снега под артами — а после звонкий, и такой родной голос горниста Николы:

— Целься по лошадям… ПАЛИ!!!

В этот раз наш залп грохнул гулко и звонко!

…Я не стал задаваться вопросом, почему Митрофан ослушался мой приказ и оставил обоз, приведя стрельцов к нам на помощь. Я не стал также задаваться вопросом, почему именно командует Никола — ибо победителей не судят! А оба ослушника подарили нам шанс на легкую победу…

Залп новиков ударил слева от меня — а потому ничто не помешало мне увидеть результат стрельбы крестьян. Ну что сказать… Горнист сумел верно выбрать и тактику, и подобрать правильный прицел — хлестнувшие сбоку и вдоль первого ряда черкасов (фланкирующий огонь!) пули ссадили сразу семерых воров! Причем лошади троих черкасов полетели на снег прямо перед скакунами их сотоварищей, заставив часть ворогов замедлиться…

И наконец, по потерявшим темп запорожцам ударил еще один, пусть и нестройный залп! Ибо вслед за десятком «медвединских» включились в схватку сразу пяток стрельцов, все же успевших изготовить пищали к бою. Кроме того, по ворам разрядили уцелевшие пистоли и донцы, и десятники, ранее хранившие самопалы для ближней схватки…

И это стало последней каплей.

Потеряв едва ли не две трети соратников от нестройного огня с опушки, и уже не понимая нашей численности, черкасы развернулись — и поскакали назад. Не последнюю роль в их бегстве сыграл и тот факт, что единственного закованного в кольчужный пансырь и защищенного мисюркой всадника (не иначе командира!) свалил наземь чей-то удачный выстрел…

Так или иначе, мы сумели отразить и эту атаку.

С Божьей помощью, по-другому ведь не скажешь…

Как позже выяснилось, в Озерки вели сразу три дороги, и до сегодняшнего дня перегородить засеками удалось лишь две из них. Третью же засеку ватага деревенских мужиков двинулась рубить лишь утром нового дня — причем последний зимник считался наименее наезженным и более безопасным, так что и крестьяне работали без огонька, неспешно.

Но именно на этой дороге появился большой отряд черкасов.

Воры были разномастно вооружены, подавляющему большинству их единственной зброей служили сабли, некоторые же и вовсе взяли в руки обструганные колья да самодельные кистени. Пистоли имелись лишь у нескольких запорожцев — да и те они поспешили разрядить их по мужикам у засеки, не рассчитывая столкнуться с реальной силой в здешних краях.

Еще не до конца готовую засеку запорожцы сумели обойти, но потеряли время — а лесорубы, заметив врага, успели зажечь сигнальный костер, упредив селян. Так что большая часть их успела собраться и начать движение в сторону леса еще до появления врага… В то время как подавляющее большинство мужчин осталось, чтобы дать налетчикам неравный бой в деревне, изначально вставшей на пути черкасов и закрывшей бегство жителей от глаз разбойников.

Чем бы кончилось вся эта история, не появись мы именно с той стороны, куда бежали жители — лучше об этом даже не думать. Итак не обошлось без потерь среди мирняка — а мужиков и вовсе сгинуло более половины… Но в тоже время часть крестьян, оставшихся в живых после бойни в самих Озерках, сумели остановить пожар, забросав снегом и залив водой из колодца уже было разгоревшиеся избы.

Так что все не зря…

Глава 16

…- Ну что братцы? С Богом…

Я обернулся к следующим позади донцам и черкасам, коим предстоит выполнить самую важную задачу — и вновь невольно улыбнулся при виде выскобленных до синевы подбородков да вислых усов Кожемяки и его ратников. Впрочем, я и сам так выгляжу — даже голова выбрита практически целиком, и очень мерзнет под шапкой; уцелел лишь чуб-оселедец, что носил, согласно преданиям, еще князь-воин Святослав Игоревич.

Не знаю за Святослава, но убежища для вшей на голове стало точно меньше. Хотя мы ведь несколько раз парились в бане в последние дни — но одежду так просто не сменишь. Между тем, переход по контролируемым ворами и ляхами территориям западной Руси от Александровской слободы до самого Смоленска, нам в свое время дался о-о-о-чень непросто! Неудивительно, что в свое время завелись вши…

После боя у Озерок прошло уже полторы недели — а кажется, что он случился только вчера. Возможно потому, что это столкновение стало самым масштабным за все время нашей партизанщины.

Из числа служивых, отправившихся со мной в поход, в тот день погибло трое стрельцов и один казак из донцов Кожемяки; тяжелой потерей стала смерть Федора Малого, получившего в схватке вроде бы и незначительную рану, скорее даже порез — но сгоревшего от горячки спустя три дня после боя. Немного поколебавшись, я все же поставил на десяток Феди своего верного ординарца Николу — ведь последний на деле показал, что вырос из рядовых стрельцов и может командовать людьми в схватке.

А штатный горнист вряд ли потребуется стрельцам в ближайшем будущем…

Так или иначе, наши потери все одно оказались незначительными по сравнению с потерями жителей Озерок и беженцев-погорельцев, до того укрывшихся у соседей. Ну, а после боя — и учитывая тот факт, что часть черкасов все же уцелели — на меня свалился целый ворох задач по размещению уцелевших крестьян, поиска для них крова, обеспечением пропитания… Ну а заодно и формированием пополнения, и выполнением будущих боевых задач.

Озерки хоть и не сгорели — но, в сущности, потеряли для нас всякую ценность из-за успевших сбежать черкасов (как тогда казалось). Последние в любой момент могли вернуться — и привести за собой сильное подкрепление в виде лучше вооруженных и более дисциплинированных панцирных казаков, а то и вовсе полноценной шляхетской хоругви с артиллерией… Пока вывозили скарб и продукты питания, отправили мужиков дорубить засеку — но тут уже и засека не давала гарантии защиты. Так что, похоронив погибших жителей, мы уже всем миром покинули уязвимые перед врагом Озерки, вынужденные разделиться надвое, и отправиться кто в «Медвежий угол», кто в «Березовку» — второе уцелевшее на момент поселение…

Правда, уже ночью, размещаясь в хлевах и сараях чуть ли не на головах друг у друга, я осознал, что так дело не пойдет. Было много разных мыслей — оставив баб и детей в нормальных жилищах, увести мужиков в лес, где начать строить шалаши, топить снег и землю кострами, копать землянки… Потом понял, что все эти полумеры только отнимут у меня время, все равно не обеспечив воев нормальным жильем — и что дружина запросто начнет нести небоевые потери из-за застуженных мужиков. Кроме того, мне дико не понравилось разделять отряд — на а мыслей о том, чтобы отправить зимовать в шалашах и землянках именно баб и детей, я даже не допускал. Во-первых, все равно потратим уйму времени на сооружение этих эрзац-жилищ, а во-вторых, какой тогда был смысл рисковать собой в бою, если к весне в лесу помрет больше половины спасенных нами детей?

Так что утром следующего же дня я «обрадовал» дружину — и уже без всяких компромиссов мобилизованное пополнение — что мы возвращаемся в Озерки; понятное дело, что без баб и детей. Отобранные в отряд мужики, коих отрывали от семей, поворчали-поворчали, но были вынуждены подчиниться. Да и сам я постарался все же не тянуть всех подряд, учитывая скудость имеющегося вооружения и не самые богатые трофеи. А потому озерских погорельцев набрали всего лишь полтора десятка человек…

Чтобы обезопасить нашу новую базу, я приказал срубить еще по одной засеке за версту от предыдущей — таким образом, первая линия обороны прикрыла Озерки примерно за полторы версты по всем трем зимникам. И у каждой из дальних засек были заранее