Природа советской власти. Экологическая история Арктики - Энди Бруно

оленями в обсуждение более широких вопросов об этническом составе Севера. Как утверждают Джейн Костлоу и Эми Нельсон, «русская культура характеризуется поглощенностью вопросами идентичности, маргинализации и уникальности, которые расширяют базовую озабоченность „животным как другим” до более широких моделей (человеческого) самоопределения»444.

Защитники техник оленеводства, принятых у коми, В-р и Сергей Керцелли, которые, вероятно, являются одним и тем же человеком, критиковали Журавского. Они обвиняли его в преувеличении простоты оленеводческого пасторализма и в обращении к псевдонауке при изучении ландшафтов тундры. В-р, в частности, указывал, что Журавский пренебрегал ветеринарными данными, и обвинял последнего в распространении ложной идеи о том, что оленеводство было безоговорочно выгодным445. В свою очередь, Керцелли полемически высмеивал позицию Журавского и оспаривал его представления о тундровых ландшафтах и об их изменчивости, в частности опровергая исторические и современные примеры, которые приводил его противник, чтобы доказать существование лугов в регионе. Керцелли также утверждал, что тундра была менее болотистой, чем думал Журавский, и отрицал, что олени вытаптывают мхи, а также показывал, что для развития сельского хозяйства в регионе потребовалось бы огромное количество навоза в качестве удобрения. В целом, подчеркивая сравнительную неизменность тундры, Керцелли считал ее наиболее подходящей для оленеводческих практик коми446.

Несмотря на расхождения в представлениях о национальной политике и моделях экономического развития, обе точки зрения сходились в том, что существующие практики оленеводства кольских саамов нуждались в изменениях. Лишь немногие представители образованного общества верили, что саамы смогут избежать потери своей культурной самобытности. Работавший в Арктике океанограф Владимир Визе447 писал в январе 1917 года, что «процесс „обрусения“ и заражения русских лопарей новыми интересами идет весьма быстро, с проведением Мурманской железной дороги еще ускорится, почему и следует принять, что недалеко то время, когда предания старины совершенно изгладятся в памяти русских лопарей»448. Чувство, что традиционные знания, присущие этому исторически определенному «другому», безвозвратно исчезают, вдохновило журналистов и исследователей собирать фольклор кольских саамов и писать этнографические работы449. Собранная информация вскоре окажет влияние на раннесоветские практики преобразований самых отдаленных уголков этого края. Но если бы русский национализм Журавского победил, оленеводство могло бы быть полностью заброшено в пользу экспериментов с традиционно славянскими формами сельского хозяйства.

ПОДДЕРЖИВАЯ СААМСКОЕ ОЛЕНЕВОДСТВО

Так случилось, что многие сторонние эксперты и реформаторы встали на сторону саамских оленей после большевистского захвата власти. Они надеялись повысить статус национальных меньшинств в рамках советского социалистического эксперимента. Некоторые теперь утверждали, что саамские методы использования земли были наиболее подходящими для региона, в то время как другие все еще настаивали на преимуществах оленеводства коми. Одновременно с кампанией по защите дикого оленя в 1920‐е годы новые власти и этнографы, приезжавшие на Север, пытались помочь саамам в развитии местной экономики на основе оленеводства. После нескольких довольно благоприятных лет в начале XX века кольские олени существенно пострадали от войн и революций в России. Общая численность домашних оленей в регионе сократилась примерно с 74–81 тысячи особей в 1914 до 23 тысяч в 1923 году. В целом саамы потеряли в общей сложности до 75% своих стад (см. таблицу 2)450.

Таблица 2. Количество одомашненных оленей в Мурманском регионе (согласно отчетам)

Примечание: Н. Д. Конаков и Т. А. Киселева приводят разные цифры за 1914 год.

Источники: Макарова О. А. Дикий северный олень Кольского полуострова в конце XX – начале XXI в. // Наука и бизнес на Мурмане. 2003. № 4. С. 43; Konakov N. D. Ecological Adaptation of Komi Resettled Groups. Arctic Anthropology. 1993. Vol. 30. № 2. P. 98–99; Будовниц И. Оленеводческие колхозы Кольского полуострова. М.; Л.: Государственное издательство сельскохозяйственной и колхозно-кооперативной литературы, 1931. С. 10–11; Бунаков Е. В. Экономическое обоснование развития оленеводства Мурманского округа // Советское оленеводство. 1934. № 4. С. 125; Киселева Т. А. Влияние социально-экономических факторов на развитие оленеводства Кольского полуострова в 1900–1980‐е годы // Вопросы истории Европейского Севера (Проблемы экономики и культуры XX в.). Петрозаводск: Петрозаводский государственный университет, 1994. С. 72; Киселев А. А., Киселева Т. А. Советские саамы: История, экономика и культура. Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1987. С. 119.

Геоботаник Герман Крепс в этот период также обнаружил упадок поголовья оленей (см. таблицу 3). Он называл много причин, среди которых было разрушение традиционных миграционных маршрутов стад из‐за строительства Мурманской железной дороги, возросшая конкуренция со стороны домашних оленей, а также обычные циклы роста и падения численности, которые происходили по мере того, как дикие олени выедали доступные лишайниковые пастбища451.

Таблица 3. Количество диких оленей в западной части Мурманского региона (согласно отчетам)

Источники: Макарова О. А. Дикий северный олень Кольского полуострова в конце XX – начале XXI в. // Наука и бизнес на Мурмане. 2003. № 4. С. 43; Дюжилов С. А. «Архипелаг Свободы» на Мурмане (вторая половина 1920‐х – 1930‐е гг.) // Живущие на Севере: Образы и реальности / Под ред. П. В. Федорова и др. Мурманск: МГПУ, 2006. С. 95; ГАРФ. Ф. А-358. Оп. 2. Д. 111. Л. 25; Д. 231. Л. 32.

Восстановление численности домашних северных оленей в 1920‐х годах сопровождали лишь незначительные политические вмешательства. Чтобы помочь оленеводству восстановиться после военного опустошения, новые кредитные кооперативы, опиравшиеся на государство, выдали субсидии в виде займов почти половине оленеводов452. Правительство также создало около села Краснощелье Мурманское оленеводческое опытное хозяйство в качестве опорного пункта для изучения использования пастбищ, методов кормления, различий между породами и методов выпаса и с целью защиты от хищников453. Вероятно, благодаря государственной поддержке или, скорее, регулированию популяционной динамики поголовье домашнего оленя с 1923 по 1929 год удвоилось (см. таблицу 2). В этот период кольские оленеводы начали экспортировать оленину и оказывать транспортные услуги покорителям Севера454. Геологи-разведчики, строители и горняки также использовали тягловых оленей в Хибинских горах для перевозки руды и других материалов из труднодоступных мест455.

Журналисты и руководители все больше говорили о потенциале оленеводческого пасторализма, поставленного на службу кольской экономике. Керцелли продолжал защищать «промышленное оленеводство» коми, а не саамов, поскольку оленеводство у саамов «может быть отнесено к подсобному оленеводству охотничьих и рыболовных племен». Если бы все оленеводы, говорил он, ухаживали за большими стадами и круглогодично следили за ними, как коми, то поголовье домашних оленей в СССР могло бы достигнуть 15–20 миллионов животных456. Авторы, писавшие тексты для