Без Отечества… - Василий Сергеевич Панфилов

есть атавизм прошлого. Ведь стоит чуть поднажать, и мировой пролетариат в едином порыве…

По итогам власть перешла к центристам, которые никого никуда не мобилизовали. Грабежи быстро прекратились, а господа флотские, по-видимому, поняли, что ты можешь сколько угодно не интересоваться политикой…

… но это не значит, что политика не заинтересуется тобой!

В настоящее время планов у офицеров Черноморского Флота с избытком, но всё так… без вектора. От желания громить турок и брать Проливы, до десантов на Петроград. Последнее, как я понимаю, калька с леваков… очень интеллектуально!

Впрочем, о чём это я? Я знаю историю довольно-таки фрагментарно и ни в коей мере не могу считать себя экспертом, всё ж такие кое-какие интересные факты в моей голове засели. Хм… именно потому, что они интересные.

Белое Движение, чтобы потом ни писали большевики, никогда не было единым, и если одни сражались за «Единую и Неделимую», то у казачества, да и не только, были сепаратистские настроения. А казалось бы — все они «Белые!»

Да и сторонники «Единой и Неделимой» никак не могли решить, что им милее — монархия самодержавная или конституционная, Временное Правительство или Диктатура? Царь Кирюха или Михаил? А может быть, нужно кликнуть на царство представителей иных династий?

Раскол с самого начала был сильнейший, вплоть до того, что сторонники «Единой и Неделимой» могли спокойно наблюдать, как красные войска громят сторонников «Казакии», даже не думая оказывать донцам хоть какую-то помощь. Злорадствовали!

Да и между собой «Неделимые» собачились только так! Важнее было подсидеть соперника, а не победить красных. Всё-то казалось, что им, представляющим законную власть (а на законность своей власти претендовали решительно все, включая некоторых «батек»), должно оказывать всестороннюю помощь международное сообщество, ну и разумеется — народ.

А международное сообщество просто не понимало — с кем, чёрт подери, им вести переговоры?! Это притом, что оно, сообщество, никогда не было единым…

Ну и народ, разумеется, подкачал. Нет тот у нас народ… не тот! Неправильный.

Общим для Белого Движения, пожалуй, был только градус идиотизма.

Помню, среди сторонников коммунистической Идеи была популярна теория, что красные-де победили в Гражданской потому, что за ними пошёл народ. Но как я вижу сейчас, народу важнее, чтобы его просто оставили в покое[31]!

А социально активные граждане стоят скорее на позициях эсеров и Временного Правительства, а никак не большевиков. Да и Международное Сообщество, как бы к нему не относится, в принципе не видит в большевиках законной власти!

Условные «Белые» и такие же условные «Красные» ни черта не однородны, притом что кандидатов в Наполеоны явный переизбыток. Но кандидатов-то у Белых полно…

… а вот гениальность, как у Великого Корсиканца, что-то не наблюдается!

Ошибок — будь то военных, логистических, идеологических или политических — невероятное множество!

У Белых — целая плеяда ярких личностей, парламентариев и мыслителей, но в том и беда, что все эти яркие личности, трибуны и витии, основные усилия тратят на борьбу друг с другом, а не с Красными. А вот настоящих Лидеров негусто…

Верх у Белых взяли генералы, славные скорее выслугой лет и былым монаршим благоволением, нежели военными талантами. Как это принято в военной среде — ни черта не разбирающиеся в политике, что в условиях Гражданской Войны — преступление!

Каждый метит в Наполеоны, в Диктаторы, в Верховные Правители, больше сил прикладывая для борьбы с конкурентами, а не с большевиками. И никто из генералов не пытается понять, а что же, чёрт возьми, хочет народ!? Ему, генералу, виднее, на то он и генерал!

В пристяжку к Белым Генералам — гражданские чиновники, парламентарии и политики, призванные легитимизировать их диктатуру, но лишённые, как правило, настоящей власти. В лучшем случае — полностью подконтрольные, послушные и безопасные. Не конкуренты!

Парламентарии и политики Белого Движения, имеющие собственное мнение, как правило, страшно далеки от народа. Даже предлагая хорошие, здравые идеи, они, как правило, не умеют говорить на языке народа.

А народ, скотинка серая, не понимает аллюзий и аллегорий, и почему-то (вот удивительно!) не разбирается ни в политике, ни в экономике, ни в международных отношениях. Ему бы, народу, попроще чего…

Чья земля-то будет, барин? Ах, после победы, всенародным… чем? Чем-чем? Плебисцитом? Ты, барин, не ругайся, а то ведь можно и того… в морду!

А воевать? Ах, до победного… А ты, барин, почему не в окопах, ась?! Сколько вас таких, до победного… чужими руками! Всех бы вас, кто до победного воевать желает, да в окопы, и да-авно бы уже до Берлина дотопали!

А ещё сторонники Временного Правительства верят в Демократию — истово, как первые христиане. Не понимают толком, но верят, да…

В разделение Власти верят… В Судебную, Законодательную и Исполнительную!

А пока они верят в Демократию и пропагандируют оную, генералы, наводя свои порядки и борясь за власть, давят ту самую демократию на корню, при этом будучи не в силах навести порядок в собственных войсках, где царит просто невероятный бардак. Не знаю, как будет сейчас, а в той истории, как мне помнится, в штабах было больше народа, чем в строю! А уж грабежи…

Красные же, в отличие от Белых, во главу угла поставили политику, а не военное дело. Поэтому, проигрывая отдельные сражения, они сумели выстроить некое подобие государственности.

Ну и… Бонапарты у них — из настоящих! Хоть Ленина взять, хоть Троцкого… фигуры! Как бы к ним не относиться…

— Вот же… — помотал головой, вытряхивая из ушей государственные размышления, и снова взялся за чтение, не уходя надолго в размышления о Высокой Политике. Люба пишет гладко, округло, как и полагается человеку, получившему гимназическое образование. Но вот анализ…

Приходится выуживать информацию из косвенных данных, а это весьма непросто! К примеру, о недовольстве в офицерской среде французскими союзниками я прочёл между строк, хотя это не новость, и в общем-то, не тайна.

В прессе вещи такого рода обсуждаются с завидным постоянством, хотя точка зрения на происходящее может отличаться очень значительно. Но как это часто бывает, гражданского мужества больше у людей глубоко штатских, пытающихся думать самостоятельно и не заинструктированных до полной потери мышления вне должностных инструкций.

Вообще, чем дальше, тем больше офицерское сообщество вызывает во мне неприятие и даже отвращение своей аморфностью, готовностью убивать и умирать без рассуждений. Причём сейчас, во время потрясений, прекрасно видно, что господа офицеры в своём большинстве готовы убивать и посылать на смерть, но никак не умирать за Родину!

Говорить, что служат Отечеству и притом не