Авиатор: Назад в СССР 2 - Михаил Дорин

положении и рычаг управления двигателем перевёл в положение «Максимал». Разбег, на скорости 140 км/ч подъём носового колеса, а на 160 кмч отрыв.

— Высота 20 шасси... убрано, — сказал я по внутренней связи Нестерову.

— Понял. Давай, как положено сегодня. Со всеми докладами и рассказами, что делаешь.

— Сопка, я 880й, на первом, 200, — доложил я руководителю полетами.

— 880й, первый, зона номер 4 , 1500.

— 880й, понял.

Обороты 97% и переводим самолёт в набор на скорости 350 км/ч. На каждые 1000 метров высоты «элочка» будет терять по скорости 10 км/ч, а значит нужно постоянно корректировать обороты и сохранять номинальный режим.

— Поддерживай обороты. Держи направление. Вспоминаешь ощущения от управления? — спрашивал по внутренней связи Нестеров.

— Напрягаюсь слегка. Пока не до конца вспомнил, — ответил я. Чувствую, что нужно было оставить ДСку на земле, а то немного сковывает движения. Хотя, иначе можно замёрзнуть. На высоте прохладно.

После занятия зоны, пошли крутить виражи с различными кренами. Вот тут уже я вспомнил, что такое летать по полной. Николаевич отслеживал, чтобы я не выходил за нормативы курса, но за ручку не хватался. Пару раз только дожал ручку управления самолётом на крене 60°.

— Держи, держи, а то размазанным получится. В первом полёте после перерыва так всегда. «Бочку» готов делать?

— Готов. Делаю влево. Скорость 350, обороты 97%.

— Ручку на себя, «задир», угол 15°, и... ручку влево.

Ввел самолёт во вращение и внимание на горизонт. Крен 45° и немного отдать ручку от себя.

— Левая педаль, — слышал я подсказку Нестерова, но тут всё скоротечно. Примерно вся «бочка» занимает не более 4 секунд. Прошли перевёрнутое положение, нос держим от опускания ниже линии горизонта.

— Угол 40°, ручка слегка на себя и... органы нейтрально, — сказал я и отклонил педали и ручку управления в сторону вывода.

— Сойдёт. Давай на «боевой разворот».

Так мы и открутили в зоне первый «восстановительный» полёт после перерыва. На посадке почувствовал, что рано я поверил в свои силы.

— Выравнивай, выравнивая. Обороты, обороты, на «Малый газ». Держи нос и... опускаем. Нормально, но можно было лучше, — оценил мою посадку Нестеров. — Для перерыва пойдёт. Сел почти сам, но есть что восстановить.

Зарулив на стоянку, мы продолжили с Николаевичем обсуждение. Анализировать свой полёт очень важно, иначе в будущем эти ошибки могут перерасти в привычку и очень трудно будет отучиться от них.

— Есть момент, в котором тебя перевешивает вправо. У тебя, что гиря там привязана? — спросил Петр Николаевич.

— Нет. Однако, это требует проверки.

— Шутник! Отучиться надо от этого. В дальнейшем может помешать в полётах.

— Исправимся. Я помогать пошёл.

— Давай, а мне отлучиться надо. Закинь в кабину, — передал мне свой наколенный планшет и шлемофон Нестеров, а сам побежал в сторону КДП.

Пока мы готовили к повтору самолёт, подошли курсанты со второй эскадрильи. У них сегодня ознакомительные полёты и, наверняка, они хотели поделиться впечатлениями. Кто-то, конечно, утверждал, что сел сам и всё-такое, но это всё ошибочно.

От многих слышал, насколько инструктора могут аккуратно помогать в полёте. Ты даже можешь не почувствовать это. А как только перестают, сразу нарушается равновесие и приходится тебе искать баланс.

— Родин, в техники заделался? — послышался за спиной противный, но столь знакомый голос Баля, стоявшего рядом с левой консолью крыла, держа руки в карманах своей ДСки.

— А во второй не принято помогать? — спросил Макс.

— Есть кому помогать. У меня вылет щас. Отдохнуть надо.

— Ну, отдыхай, — сказал я и продолжил протирать фонарь кабины.

— Как голова, кстати? Последние мозги не вытекли? — снова попытался меня зацепить этот придурок. Я пропустил мимо ушей вопрос о том самом вечере возле училища. Пускай треплется! Быстрее выговорится и заткнётся. Явно ведь идёт на провокации.

— Нет в авиации слова «последний». Есть крайний, — сказал техник нашего самолёта. Невысокого роста солдат срочной службы заканчивал заправку топливом.

— Я вот тебя забыл спросить. Работай, душара! Ещё не отслужил столько, сколько я, — огрызнулся Баля, но техник оставил это без внимания, а только молча понёс шланг с пистолетом на колонку центральной заправочной станции.

— Шёл бы ты отсюда, Лёша. Тебе ещё к вылету готовиться, — сказал я, слезая с подножки самолёта. Мои ребята и техник отошли за отбойник, поэтому сейчас мы остались одни с Баля.

— Так как голова твоя? Не отупел после удара бутылочкой? — продолжал он свои попытки вывести меня из себя, не вынимая рук из карманов.

Вот те раз! Про удар бутылкой никто не знал. Ему могли сказать курсанты с его курса, но и они не могли знать точно. Я предполагал, что он может быть причастен, но... да бред! Баля в наряде был в тот вечер. Не мог он.

— Соображаю и тебе советую соображать отсюда побыстрее, — ответил я и собрался направиться к отбойнику, но Баля остановил меня

— Погодь, уважае..., — вытащив руки из карманов, он схватил меня за ДСку. В этот момент у него оттуда и вывалилось кое-что.

Чуть дар речи не потерял, когда увидел, что именно выпало. Рядом с моим ботинком приземлилась та самая фотография Жени, которую она мне подарила. Я потянулся за ней, но путь моей руке преградил Баля, наступив на фото.

Получатся, это подобие мужского организма непосредственно причастно к нападению на меня, раз пропавшая в тот вечер фотка у него. Наверняка через своих дружков гопников действовал. Только бы не распустить руки!

— Отдай это мне, и я тебя не трону. Пока это просьба, — сказал я и выпрямился во весь рост. Как же хочется вмазать этому гнилому созданию!

— А что? — ухмыльнулся Баля, поднимая грязную фотографию. — Женька, как тебе? Хороша в кровати-то? Я сам пробовал, так что рекомендую эту шала...

Не успел он договорить, как я резко влепил ему пощёчину. Шлепок был отчётливо слышен. Кто-то кричал сбоку, чтобы я прекратил и отошёл.

— Ты перешёл все границы. Но, кроме как пощечины ничего больше не заслужил. Следующее слово в её адрес, и я отпечатаю у тебя на лице свой кулак. Ты меня услышал, — сказал я, но эта хитрая рожа только ухмыльнулась.

— Родин отставить! — кричал кто-то, но я был нацелен только на своего оппонента.

Почему он не уходит?