Живое и мертвое. Ученик мага - Михаил Костин

Пожимая руку мэра, Санчес сверкнул зубами так, что Ниро на мгновение показалось, будто градоначальник глянул в зеркало.

— Что за глупое название у вашего городишки? — проворчал Ниро.

— Историческое, — заговорил мэр с той интонацией, с какой обещают все сокровища земные и вечную жизнь. — Вы правы, название режет ухо. Тут дело в том, что по легенде наш город принадлежал раньше Северянам, а потом по итогам последней войны отошел к ОТК. Но город так никто и не переименовывал. А вы к нам надолго, или...

Все это было проговорено вкрадчиво, на одной ноте и безо всяких переходов. Мэр просто спросил и замолчал в ожидании ответа. Ниро не сразу даже сообразил, что его о чем-то спрашивают. Зато журналист отреагировал молниеносно.

— Все зависит от вашего гостеприимства.

Санчес говорил так, будто закончил школу имитаторов и сейчас сдавал выпускной экзамен. Тембр, интонация, улыбка — все у него выходило совершенно идентично. Словно перед мэром и впрямь поставили зеркало.

Градоначальник, мило улыбаясь, бросил злющий взгляд на журналиста. Но вида не подал. Повернулся к приставу.

— То есть вы, господин старший пристав, приставлены теперь к нашему городку?

Ниро мрачно поглядел на мэра. Мэр ждал. Пристав скрежетнул зубами. Разговор его раздражал. Вообще его раздражало все. Злил жирный, скользкий, как налим, градоначальник. Злил мрачный, вросший в приграничную землю городишко с грязными улочками и противным названием. Ниро не выспался. Спать не пришлось. Девочку они довезли до близлежащей деревушки, там выяснили, в каком месте надо было повернуть, чтобы въехать в Дредстаун, а не в лес, и поехали обратно.

Судя по тому, что рассказывали в деревушке, один местный пару дней назад повел двоих пришлых в город. И эти двое по описанию очень походили на тех, которых искал пристав. Вот только если это было пару дней назад, шансы на то, что ученик проклятого мага уже за границей, увеличивались в разы. Они были на верном пути, это радовало. Но возможность поражения злила. И Ниро уже всерьез думал о том, чтобы и самому махнуть через границу, если они не поймают Пантора. Мысль была подлой и гадкой, потому что самого пристава ставила вне закона. А он всю жизнь прожил честно и, если уж и становился нарушителем, то ему полагалось вернуться с повинной, а не бежать от закона. Слуги закона от закона не бегают.

И само появление этой трусоватой мыслишки тоже злило.

А дорога от деревни до Дредстауна просто взбесила. Пристав хотел поспать хотя бы в пути, но гнусный журналист ехал так, что собрал, кажется, все кочки. И Ниро сильно сомневался, что тот сделал это неумышленно. Трясло жутко. Злости прибавилось. Старый колдун едва не помер прежде, чем Ниро сдал его дредстаунским властям. В общем, все шло из рук вон плохо, и смотреть, как журналист разводит дипломатию с противным мэром, было выше его сил. Хотя по сути Санчес вел себя правильно, рубить в лоб скользкому типу не стоило. Но пристав не сдержался. Особенно когда этот остолоп, долго сверля его взглядом, напомнил о своем существовании:

— Господин пристав?

— Нет, я не приставлен к вашему городу, — прорычал он тем тоном, какой логично вытекал из его состояния. — У меня здесь одно-единственное дело, и мне нужно содействие местных властей.

— Не волнуйтесь так, господин старший пристав. Конечно, мы окажем вам полную поддержку. Это ведь наша обязанность.

Ниро смерил скользкого собеседника взглядом. Тот улыбался, как старому другу, но было видно, что он лжив насквозь.

Пристав запустил руку во внутренний карман и достал портрет ученика мага. Грубо выполненный, едва узнаваемый, но все же узнаваемый. Пальцы расправили листок на столе, Ниро постучал ногтем по портрету.

— Этот человек — преступник. Он направлялся в ваш город. Скорее всего, он уже в вашем городе.

— Мы размножим портрет, и через час он будет у каждого полицейского в городе, — покорно улыбался мэр.

— Преступник, скорее всего, попытается перейти границу. Он может подкупить пограничников и…

— Что вы, господин пристав, как можно. В нашем городе все граждане подчиняются законам Объединенных Территорий. А все пограничники уроженцы Дредстауна. Не может быть, чтобы кто-то из них нарушил закон. Уж вы мне поверьте.

— Верю, — сердито прорычал Ниро.

Его злила улыбка мэра, и манера перебивать. Да и врал градоначальник. В каждом слове слышалась фальшь. Возможно, не врал по сути, но всячески старался польстить, показать покорность власти. От этого пристава буквально трясло.

— И все же оповестите на границе.

— Хорошо, господин старший пристав. Но в нашем городе такого просто быть не может, если хотите аргументов, я могу предоставить вам очень веские аргументы.

Градоначальник отпер ящик стола и запустил в него руку.

Пухлые пальцы выволокли шкатулочку с секретом. Мэр вставил крохотный ключик. Замер и подобострастно поглядел на пристава. Тот был красен и чуть не трескался, как переспелое яблоко.

— Что это значит, господин мэр? — пророкотал Ниро. — Взятка?

Пальцы градоначальника повернули ключик направо. Щелкнула крышка, заиграла музыка. Под крышкой по гладкой деревянной поверхности закружила крохотная танцовщица.

— Что вы, — склизко улыбнулся мэр. — Как можно? Это просто музыкальная шкатулка. Нервы успокаивает, знаете ли. Мы сделаем все от нас зависящее…

Музыка была мерзкой и тоже злила. Ниро почувствовал, что внутри все бурлит и клокочет. Голова отключается, а руки начинают действовать самостоятельно, не подчиняясь разуму. Пристав запустил руку за пазуху, выволок пистоль и тряхнул им перед носом градоначальника.

— Вы сделаете все возможное и все невозможное, господин мэр, — голосом пророка сообщил пристав. — Через сутки преступник должен быть у меня. Найдите людей, которые в вашем городе нелегально…

— В нашем городе нет таких людей, — снова перебил мэр.

— Мне плевать! — взорвался Ниро. — Ищите, кого хотите, но в вашем городе преступник. И вы выдадите мне либо его, либо его местонахождение завтра в это же время. Или в вашем городе будет не только новый пристав, но и новый мэр!

— Это не в вашей компетенции, — мрачно проговорил градоначальник.

Улыбка сползла с его лица. В отличие от своего попутчика-журналиста — хитрого лиса, пристав в первый момент показался легкой добычей. Как реагировать на его буйство теперь, мэр не знал.

— Это в моей власти, — проговорил Ниро с такой угрозой, что будь градоначальник послабей нервами, наверное, рванулся бы в туалет.

— Завтра в это же время мы зайдем к вам с господином журналистом, — пообещал пристав и вышел.

Он шел молча до самого мобиля. Журналист топал следом, он это точно знал, потому даже не оглянулся. Даже когда остановился возле аппарата, не обернулся, а ждал, когда Санчес обойдет мобиль кругом.

Так и вышло. О'Гира смотрел на попутчика с неодобрением.

— Что? — рыкнул пристав, хотя прекрасно знал, в честь чего на него так уставился борзописец.

— Ваша несдержанность вас погубит, господин пристав. Вы могли все испортить.

— Не испортил же, — отмахнулся Ниро.

— Только потому, что напугали этого несчастного. О, у вас это отлично получается.

— А у вас отлично получается действовать на нервы, — огрызнулся пристав. — И молоть языком. Чем читать нотации, лучше придумайте, где нам поселиться.

Санчес дернул дверцу.

— Сами придумывайте. А я знаю, и где пообедать, и где переночевать.

12

Пантор валялся на кровати с закрытыми глазами. Ива лежала рядом. Он не видел ее, но чувствовал присутствие. И не хотел открывать глаза, испугавшись вдруг, что это ощущение пропадет, растает. А вместе с ощущением не станет и женщины. Такой необычной, такой удивительной.

— Ты чудо, — хрипло произнес он, открыл глаза и повернулся.

Нет, она не исчезла. Ива лежала на спине. Шелковая простыня, которой укрылась девушка, задорно топорщилась на груди. Волосы золотистыми волнами разметались по подушке. Солнце, просвечивающее сквозь небольшое оконце, скользило по этим волнам сверкающими искорками.

— Ты как будто из света.

Ива грустно улыбнулась, повернулась спиной, будто ускользая. Встала и начала одеваться.

— У нас ничего не получится.

Пантор не видел сейчас ее лица, но голос прозвучал так, словно все уже было решено. Заранее. И другого варианта быть не могло.

— Почему? — глупо спросил он.

Ива двигалась легко и невероятно проворно. Снова повернулась к Пантору уже одетая, закалывая волосы.

— Ты едешь туда, откуда я сбежала. Я еду туда, откуда уходишь ты. Мы пересеклись посередине. Случайно. Это было приятно, но больше мы не пересечемся. Наши дороги идут в противоположных направлениях.

Говорила она тоже легко, как будто все уже было в прошлом, оставаясь лишь светлым воспоминанием. Почему она так просто и так спокойно отдала возникшее между ними на откуп прошлому?