Важна только любовь - Пэтти Стэндарт

— Она — классная, правда? У нее такой голос… Я иногда звонила и вешала трубку, если она подходила к телефону. — Кенди с отсутствующим видом водила пальцем по стеклу. — Глупо, да? Но он всегда был так далеко, и мне бывало одиноко…

— Она тоже была одинока.

— Она не понимала его. — Кенди повернулась и смотрела теперь ему в глаза. — Они слишком рано поженились. Он больше не любил ее, он любил меня. Единственное, что у них было общего, — это дочь. — Запал ее, видимо, угас. Он все время говорил о Лизе. Как она перенесла все это?

— Ей было тяжело.

— Да, конечно…

Каттер удивился, заметив слезы в ее голубых глазах. А ведь она и впрямь его любила, понял он с изумлением, — любила по-настоящему. Бедная глупенькая девочка… Он посочувствовал ей, подумав, что сотворит с ней Джонатан — выжмет досуха, до последнего доллара.

— Что ж, мне еще надо успеть на самолет. Спасибо, что согласились поговорить со мной.

Вынул двадцатку и протянул ей. Он узнал все, что хотел.

Она автоматически сделала шаг вперед и взяла деньги.

— Закончили?

— Еще кое-что разузнаю, чтобы убедиться, что у вас ничего не осталось, но…

Она покачала головой и потянулась затушить сигарету в переполненной пепельнице на кофейном столике.

— Деньги кончились. Кое-что я отдала матери и Седи, моей подруге, — у нее просто ужасные зубы. Потом еще Луис, и машину я купила…. Поверить не могу, что так быстро все потратила.

— Ладно. — Он повернулся к двери и вышел под мелкий моросящий дождичек.

— Ой, подождите минутку!

Каттер вернулся назад. Кенди порылась в кухонной полке и достала старую телефонную книгу. Вытащила конверт и протянула ему.

— Харви оставил ей письмо — нашла в чемодане с деньгами.

По его взгляду она, должно быть, поняла, что он думает об этом — о ее бегстве с места аварии.

— Эй, я что, должна была сидеть в машине и ждать, пока приедут копы? Или оставить им чемодан? Пойти в тюрьму за пособничество? Он был мертв… Там повсюду была кровь… — Кенди с трудом сглотнула. — Что еще мне оставалось делать?

Да, Кенди из тех, кто борется до последнего. Она поступила практично взяла деньги и сбежала.

— В любом случае я не могла сама послать ей письмо, раз уж никто не знал, кто я и где живу. Вы ведь понимаете.

— Она знала.

— Да. Я тоже знала бы, будь он моим мужем. Ладно… — Она взяла новую сигарету. — Я не читала его. И не стала бы читать.

— Я прослежу, чтобы она получила письмо. Кенди кивнула и закашлялась — дым попал в легкие.

— Мне пора на работу, не могу опаздывать. — Подержала дверь открытой. Ваш босс очень плохо воспримет новости? Может, мне пора предпринять поездку куда-нибудь на юг, за границу?

Каттер смотрел на нее. Такая молодая, такая стойкая… Все, что у нее есть, это старый, жалкий фургончик, жалкая работа официантки и никаких перспектив. Заставить ее бежать? А, дьявол! Он что-нибудь придумает, не скажет Джонатану.

— Отправляйтесь на работу. И продолжайте понемногу откладывать на ваш маленький счет в банке.

Она кивнула. Ветхая дверь закрылась за ним с тихим стуком. Спускаясь по гнилым, шатким ступенькам, он услышал за спиной кашель.

— Ну, как прошел великий день? — Лиза подняла голову от учебников.

— Замечательно! — Адриана спускалась вниз в домашнем виде — сняла костюм, колготки, заодно и макияж. Первый день в новом офисе приподнял ей настроение, взволновал — и правда замечательно.

В эти дни многое стало лучше, и отношения с Лизой тоже. Девочка все еще сидела на диете, и, по мере того как таяли фунты, ее радость росла — она вся так и светилась. Решила бросить балет и заняться карате: Каттер предпочитал этот вид спорта. Как могла Адриана с этим спорить?

Единственное черное пятно — постоянно скребущая сердце боль, которую принесла с собой любовь к Каттеру. Но даже с этим Адриана научилась жить за ту неделю, что не видела его. Эта боль отличалась от той, что вызвало предательство Харви, — она делала лишь сильнее. Пожалуй, ее можно сравнить со сросшимся переломом: хочешь снова ходить прямо — испытай себя на прочность. Вот только ночью совсем другое дело — чувство одиночества, всякие сожаления…

— Ну, так расскажи нам обо всем! — попросила Бланш. Она снимала лак с ногтей, сидя рядом с Лизой. — Ты сейчас работаешь на милого мистера Семсона?

Адриана кивнула.

— Очень спокойный профессионал. И не зовет меня «сладенькой».

— Мне никогда не нравился Лу, — призналась Бланш. — По-моему, он красит волосы — слишком уж светлые, тебе не кажется? Рада, что у тебя хватило мужества уйти.

— Лу никогда не изменится — вот и все. И я никогда не смогу с ним нормально работать. Пришлось посмотреть в лицо фактам.

Это Каттер научил ее — с фактами не поспоришь, и надо быть честной с собой и с теми, кого любишь. Его взгляд на вещи иногда циничен, но он никогда не лжет.

— Я и сама недолюбливаю эти факты, — заявила Бланш. — Как ты думаешь, коралловый или персиковый? — И протянула Адриане два флакончика с лаком.

— Персиковый какой-то уж слишком… — авторитетно высказалась Лиза. Лучше коралловый.

— Пожалуй. — Она открутила колпачок. — Два ногтя поломала сегодня в доме Мэтчетов.

— Значит, они все же решились? — Адриана надеялась, что родители, ради Каттера, передумают.

— Конечно. Очаровательная пара. Жаль, что у него артрит.

— Каттер был там? — спросила Лиза, прежде чем Адриана задала тот же вопрос.

— Вся семья была. И Каттер, и его брат с женой — такой маленькой темноволосой леди, из тех, что вечно беременны. У них дюжина детей, носятся вокруг, как бесенята. Но скоро я уже не жалела, привыкла ко всем этим милым людям.

— И что же дальше, бабушка?

— Господи Боже, это прямо как похороны! Мать все время промокала глаза, пока я ставила знак продажи. Они стояли полукругом, в тишине, опираясь друг на друга. Я уже подумывала попросить кого-нибудь из них произнести надгробные слова.

Лиза рассмеялась, но Адриана выступила в их защиту:

— Тяжело продавать дом, выстроенный своими руками, где росли твои дети, ведь он полон воспоминаний.

— Пожалуйста, избавь меня! — простонала Бланш. — Я уже все это слышала — о перилах, каминной полке и так далее. — И картинно взмахнула маленькой ручкой. — Каттер слонялся вокруг, как потерянный, подбирал вещи и снова клал назад. Провел столько времени в саду, словно собирался там поселиться.

Адриана вспомнила сад и все, что там произошло. Она думала об этом долгими бессонными ночами.

— Это прекрасный дом, — сказала она.

— Да, прекрасный старый дом. Мне нравятся такие дома, но список всего, что в них надо ремонтировать, обычно длиной с километр. Двери скрипят, линолеум наверху и в ванной надо заменить, ну и так далее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});