Тени исчезают в полночь - Руслан Белов

На следующий день Сергей устроил в своем борделе прощальный банкет. Хотя он объявил этот день выходным, четыре его девочки присоединились к нам.

К банкету Ольга оделась и накрасилась как заправская путана – шпильки, чулки на поясе, прозрачные трусики и бюстгальтер, накидка, и все это ярко-красное. Увидев ее, работницы заведения заметно огорчились – так она была хороша и соблазнительна, – но легкий их характер и простота Ольги очень скоро преодолели возникшую было ревность, и они быстро подружились. Через пятнадцать минут все женщины, устроившись на диване и на коленях друг у друга, весело щебетали:

Ольга рассказывала им о лондонских и парижских модах, мужчинах – секс-символах, расценках и условиях труда в лучших европейских борделях.

– Откуда она знает о расценках? – спросил меня Бельмондо с чертиками в глазах.

Я не ответил – все мое внимание было устремлено на Ольгу. По ее лукавым глазам, внимательно изучавшим одну девушку за другой, я понял, что сегодняшней ночью мы будем спать втроем.

И я загадал, какую из девиц она для нас выберет.

Мне понравилась черноволосая худенькая мисс Фортран[40], и я понадеялся, что Ольга выберет именно ее. «Крутая попка, высокая естественная грудь, – мысленно перечислял я ее достоинства, – осиная талия, изящные, хорошо побритые ножки и главное – удивительный контраст белизны кожи и иссиня-черных волос».

Но Ольга выбрала другую – умеренно пышнотелую мисс Ассемблер. Белые волосы до ягодиц, умопомрачительный животик с очаровательнейшим пупком, призывно-страстные губы, темно-зеленые глаза делали ее весьма аппетитной, но не для меня – едва заметная родинка на кончике ее носа напоминала мне об одной моей супруге, длительное время страдавшей тяжелой формой фригидности.

Посетовав на судьбу, я присоединился к друзьям, изрядно досадовавшим на занявшую девочек Ольгу. Коля с Борисом давно уже выбрали себе девушек по вкусу, но, к моему великому сожалению, мисс Ассемблер среди них не оказалось.

Пир Сергей устроил на полу большой гостиной.

– Будем гудеть, как падишахи, – сказал он, приглашая нас занять места.

Мы разлеглись на шелковых подушках вокруг достархана[41], заставленного всевозможными фруктами, яствами в восточной посуде и выпивкой в длинногорлых серебряных кувшинах. Поев и выпив, Баламут с Бельмондо хотели было тут же заняться любовью с развеселившимися подружками, но Кивелиди сказал им, что не потерпит за столом такого, хамства. Произнес он это как-то неубедительно, и вся наша компания уставилась на него недоумевающими глазами. Почувствовав настроение гостей, Сергей махнул рукой и сказал своим девочкам:

– Ладно, валяйте, но только без хамства!

Бельмондо занялся любовью с госпожой Си-Плюс-Плюс – стройной миниатюрной полукитаянкой, полунегритянкой.

Эта умопомрачительная помесь играла роль школьницы-недотроги. С подкупающей непосредственностью она корчила обиженные рожицы, когда Борис пытался проникнуть руками в ее заповедные места. После того, как ему удалось снять с нее алый пеньюар и кружевной бюстгальтер, она вырвалась и, хохоча, убежала. Борис, накинув на себя отвоеванную одежду, начал бегать за ней вокруг достархана. Сделав несколько безуспешных кругов, Бельмондо неожиданно обиделся и, тяжело дыша, упал на диван. Полукитаянка-полунегритянка приблизилась к нему, как ученица приближается с дневником к строгому учителю, взяла его руку и тесно прижала ее к своей маленькой груди. Бельмондо хотел было дуться и дальше, но крохотный сосок девушки согрел ему сердце. Он растаял, посадил ее на колени и начал нежно целовать ее смуглые плечики.

А Баламут с мадам Паскаль играли роль супругов, встретившихся после длительной разлуки.

Супруг смешно суетился и пытался сократить прелюдию до предела, а супруга делала вид, что больше всего ее заботит приоткрывшаяся дверь платяного шкафа... Но через несколько минут они забыли свои роли и занялись любовью вплотную. Причем делали они это согласно лучшим канонам американского кино – минимум мужчины, максимум женщины, – и все выглядело отнюдь не пошло.

Ольга не дала мне досмотреть это захватывающее зрелище до конца – углядев, с каким страстным любопытством блуждают мои возбужденные глаза от стройных бедер госпожи Си-Плюс-Плюс к упругим ягодицам мадам Паскаль, она, сделав призывный знак мисс Ассемблер, равнодушно оголявшей виноградную кисть, лежащую на безучастных бедрах Кивелиди, взяла меня за руку и утащила в одну из спален второго этажа...

2. Нас поджаривают. – Пощечина в благодарность. – Трагедия под кустом шиповника. – Мы все – покойники...

Но мне в эту ночь ничего приятного больше не оторвалось – как только мы с Ольгой и мадам Ассемблер, хохоча и посмеиваясь, устроились на водяной кровати, бордель вспыхнул со всех сторон. Через несколько секунд пламя распространилось по всему дому. Пылала и наша комната (огонь проник в нее сквозь выбитые окна – в подвале произошел взрыв бензиновых паров).

Но мы с Ольгой не растерялись – мгновенно распороли ножом для фруктов водяной матрас, обмотали головы мокрыми наволочками и принялись тушить горящие портьеры, поливая их водой из серебряного ведерка, в котором всего несколько минут назад охлаждалось шампанское... Затем я выбросил обезумевшую от страха голую и яростно брыкавшуюся мисс Ассемблер в живую изгородь, окружавшую особняк.

Удостоверившись, что приземление произошло удачно, я схватил Ольгу (естественно, тоже голенькую) в охапку и выбросил ее в окно. Сделал я это, так как хорошо знал, что она непременно последует за мной спасать друзей на вовсю пылающий первый этаж.

Но я не смог пройти сквозь сплошную стену огня в коридоре и на лестнице, и мне пришлось повторить путь, проделанный ранее мисс Ассемблер и Ольгой. Как только я приземлился и выбрался из кустов декоративной лавровишни, ко мне подошла пылающая гневом Ольга и влепила ощутимую пощечину.

– Дура! Делать тебе нечего! – воскликнул я и бросился ко входу в особняк. Однако путь мне преградила автоматная очередь. Преградила, но не убила, потому что я вовремя был остановлен своим спавшим до сих пор внутренним голосом.

Упав на землю под каменный бордюр, я подумал:

"А почему мы не почувствовали, что нас собираются сжечь? Это ведь точно не случайный пожар..." Мои мысли прервала подползшая ко мне Ольга.

– Тут их трое в кустах за забором. Три зомбера, – прошептала она. – И слышишь, слышишь, никогда больше не обращайся со мной как со своей вещью...

– Три зомбера... Значит, Али-Баба нарисовался. А где мисс Ассемблер? – подумал я, не обращая внимания на упрек.

– Ты что-то сказал? – спросила она встревоженно.

– Плохи наши дела, – пробормотал я уже вполголоса. – Мы то чувствуем, то нет. Стареем, наверное. И с телепатией стало что-то хреновато.

А где мисс Ассемблер?

– Она там, под кустом шиповника дрожит мелкой дрожью. Что, понравилась девка?

Я не успел ответить – с крыши особняка упала и приземлилась в двух метрах от нас горящая балка и тут же в прикрывавший нас бордюр ударила автоматная очередь.

– А у них, видишь, с шестым чувством все в порядке, – пробормотал я, зачарованно глядя на горящую синим пламенем балку. – Сгорели, наверное, наши ребята со своими преданными шлюхами. Тебе не холодно голой на асфальте лежать?

– Смеешься? У меня правый бок уже докрасна поджарился. Что делать будем?

Я не успел ответить – мне на спину приземлилось что-то небольшое, но крайне тяжелое. "Кирпич!" – подумал я и на секунду потерял сознание от дикой боли.

Привел меня в себя мощный взрыв, прогремевший за забором.

– Что это было? – пролепетал я, потирая ушибленную спину. – Кирпич?

– Противотанковая граната! – усмехнулась Ольга. – Я ее по обратному адресу отправила. И теперь у нас двумя зомберами меньше. А с третьим мы справимся. Давай я слева пойду, а ты заползай справа. Да побыстрее, не то те двое очухаются...

– У него автомат и гранаты. И шестое чувство...

– Ну что же... Значит, встретимся с тобой на том свете. Поползли, трусишка!

Только мы приблизились к ограде, за нашими спинами, у куста шиповника раздались истошный женский визг и беспорядочные автоматные выстрелы. Мы с Ольгой бросились туда и в оранжевом свете пожара увидели сначала голенькую белотелую мисс Ассемблер и лишь потом зомбера, пытающегося от нее отцепиться...

Зомбера мы убили, но мисс Ассемблер умерла.

Ее беленькое тело было в нескольких местах прострелено насквозь. Она с ужасом смотрела на черную кровь, вытекающую из ран на груди, и испуганно шептала: "Почему она черная? Почему черная?" Перед тем, как навсегда закрыть глаза, она пыталась сказать что-то Ольге, на коленях у которой лежала, но мы почти ничего не разобрали... Услышали только "мама..." и "ребеночка"...

Оставшиеся в борделе наши товарищи и их девушки не погибли. Сергей, который всегда опасался поджогов, соорудил в подвале огнеубежище – оно их и спасло. Они выскочили из подземного хода, когда мы с Ольгой молчали над телом погибшей девушки.