Третий удар. «Зверобои» из будущего - Федор Вихрев

Быстро собрались, нашли контейнеры (они звенели велосипедными звонками, не очень громко — но отчетливо). Пока альпинисты (мой Бык и кто-то из спецов Летт) растянули антенну, прямо на деревьях дождались окончания передачи, смотали антенну, я смог спокойно подумать. То ли подействовало исчезновение шума моторов, то ли свежий воздух, то ли свежая хвоя — но я понял, что царапалось у меня в голове по пути на аэродром! Не сдержавшись, ругнулся вслух, пришлось успокаивать Дока, что не из-за его манипуляций с моей физиономией.

Район действий! О котором мне не сказали ни-че-го. И ничего не говорили старлею, который командовал разведротой до меня! И тем не менее — он отбирал людей, ходивших именно под Ровно!

На марше пристроился между Летт и Алексом. Конечно, собирать всех трех командиров в кучу — верх глупости, но… Поговорить надо, и срочно, причем — без посторонних ушей.

— Товарищи командиры, в нашей группе может быть враг.

— Откуда?!

Объясняю расклад со слишком много знавшим офицером. Конечно, есть шанс, что он просто угадал, но рассчитывать на это не то что глупо, а преступно. Если он работал на врага, то должен был постараться внедрить в группу помощника себе. Если использовался втемную, то тем более. Вариант, что наш самолет должны были просто сбить истребители, узнав от Ногинского время вылета и маршрут, я отбросил. В таком случае, при использовании втемную, ему не стали бы говорить лишнего. А сознательный агент не пошел бы на самоубийство — позавчера днем или вечером должно было произойти что-то, что помешало бы вылету.

— Хреново. И что же делать?

— Во-первых, работать спокойно, никаких явных повышений бдительности — без дополнительной внешней мотивации. Во-вторых — внимание и наблюдение. Пока это все, что можно сделать.

К полудню удачно отмахали около двадцати пяти километров. Остановились на дневку и обед. Пока бойцы разбивали лагерь и разогревали консервы на имевшихся у спецов Летт спиртовках с таблетками сухого спирта (чтоб не дымить в опасной зоне), мы втроем — я, Летт и Алекс — отошли в сторонку, обсудить дальнейшие действия.

Услышав предложение Летт о разделении на три группы, с последующей сдачей одной из них немцам для проталкивания «дезы», я, мягко говоря, охренел. А также — от реакции Алекса, который готов был возглавить группу смертников.

— Так, товарищи. Скажите, при посадке никто из вас головой об дерево не приложился?! Стоп, не надо на меня зыркать! Я вас выслушал — извольте и вы тоже. Во-первых, даже в случае принятия этого «плана» Алекса в числе пленных быть не должно — он знает СЛИШКОМ много! Я не сомневаюсь в его патриотизме и стойкости, но я не сомневаюсь и в профессионализме немцев из СД и гестапо. Во-вторых, мы не можем себе позволить ни разделение на группы, ни потери до выполнения основного задания. Поскольку нас всего одиннадцать человек, включая командира и возможного предателя, три группы — это по три-четыре человека в каждой. В какой бы ни оказался предатель — он может нанести непоправимый урон. Оказавшись же в группе пленных, он просто сделает все это бессмысленным.

— Но нам надо выяснить, чем заняты лжепартизаны! И контролировать их действия в ходе выполнения операции.

— Мы не уверены в предательстве со стороны встречающих партизан — пока это только подозрения. Пусть достоверность этих подозрений не меньше, чем пятьдесят на пятьдесят, — все равно есть шанс, что две трети группы вместо выполнения боевой задачи будет в лесах зайцев пасти. И, наконец, для спасения раненого товарища нам нужно иметь в группе как минимум четыре человека для переноски (две смены по двое), один человек в головном дозоре, двое — в арьергарде, и Ника как командир, у которого руки и голова должны быть свободными. Это восемь человек. Сдав троих вначале, мы сможем рассчитывать на выполнение второй задачи, только если при выполнении главной больше никто не погибнет и не будет ранен. Таким образом, разделившись, мы делаем невозможным выполнение второй задачи.

Услышав последнее, Летт явно занервничала, прикусила губу. Видно было, что еще чуть-чуть — и она взвоет в голос. Надо взять на заметку.

— Для контроля за действиями партизан предлагаю использовать вторую спецгруппу — как вы называли? Товарища Медведева? — Летт кивнула. — Инструкции им следует передавать через Ващенко, закрывая спецкодом, и так же получать ответы. Никаких прямых контактов между группами. Бойцам Медведева — разделиться пополам, часть — наблюдает за встречающими, часть — за нами. Как для выявления «хвоста», так и незапланированной активности в группе. А пока давайте пообедаем и подумаем, как выполнить задание все группой. Кстати, «дезу» немцам можно подбросить и без жертв из числа группы. Во-первых, выяснив, предатели ли партизаны, мы сможем определить степень надежности агентуры. И после этого — передать «дезу» через наиболее засвеченных. Во-вторых, выйти в эфир скомпрометированным кодом. В-третьих, попросить Центр сбросить нужную нам информацию встречавшей группе.

Соджет

Вечером мы выдвинулись к месту стоянки поломанного танка. Посланные вперед разведчики доложили по возвращении к основному отряду, что танк как стоял, так и стоит, но его охраняет около взвода солдат. Движение же на дороге с наступлением темноты прекратилось.

Боя как такового не было — немцы, как только увидели выползающий из леса 42-й, просто драпанули, причем танкисты бежали впереди пехоты, даже не попробовав залезть в танк.

Трофей мы, хоть и с трудом, смогли утянуть на буксире с помощью 42-го к себе в лагерь.

«Да уж, — озадаченно подумал я, осмотрев добычу. — Это как же мы немцам на хвост-то наступили, что они вместо „обычных Тигров“ ЭТО сделали?!»

И причина таких мыслей стояла как раз передо мной. Новый «Тигр» в лоб Т-42 подбить мог, но с огромным трудом, — конечно, в борт или в корму не проблема, но… Не всегда ж они боком стоять будут, а в лоб…

«Ну да ничего, ИСы и этих вынести могут», — подумал я, и с этой мыслью мы стали смотреть, что с танком случилось, и сможем ли мы его починить, не имея никаких инструментов.

Ника

Сказать, что я, выросшая на Украине, люблю Украину? Бред. Я ее ненавижу. Особенно Западную. Как вспомню радостные вопли нашего «помаранчевого» президента про героев СС «Галичина», так сразу доброта к людям просыпается. Та самая, которая исчисляется количеством трупов. Ровно — это не город, это даже не Ровенская область, — это самая что ни на есть Волынь. А там и Галичина рядом. И это все — Западная Украина. Западенщина. Те самые люди, которые будут приезжать в Киев и требовать работу, жилье, запрещение русского языка, которым надо будет давать, давать и давать. А вот они никому ничего не должны. Они — цвет нации! Какой идиот придумал провести в 1918 г. Акт злуки[8] УНР[9] и ЗУНР[10]? Или Сталин, который решил, что ему до колик в печенках надо присоединить эти области к СССР. Пусть бы лучше выбарывали[11] свою незалежность[12] у поляков с австрийцами. Те держали их столетия за быдло, и держали бы дальше. А тут, видите ли, им дали почувствовать себя НАРОДОМ! Украинским народом, а не придатками Австрийской империи или Польской Ржечи[13]. Вот они и подняли головы. Гордость им надо свою показать, гонор. Чего ж они раньше молчали в тряпочку? Или Польша была им не по зубам, решили эти зубки на русских теперь испробовать? Обломают. Я теперь это им гарантирую.

Соджет

Осмотр «Тигра» показал, что толку с него нам нет никакого. Нет, конечно, имея в своем распоряжении мастерскую хотя бы на уровне той, что мы собрали в далеком уже 1941 году танчегг мы б починили, но имея из инструмента лом, кувалду и две лопаты, ремонтировать мотор у трофея было несколько сложновато.

Потому я решил с его помощью оседлать дорогу и немного нарушить фрицам график перевозки по ней грузов и подкреплений.

Ночью с помощью 42-го «Тигр» был вытянут на дорогу и развернут мордой в сторону ожидаемого появления неприятеля. Т-42 спрятали на опушке — его задача была поддержать трофей, если жарко будет, а оба 52-х находились еще глубже в лесу — им с их броней только на преследовании бензовозов работать можно было, а в случае появления танков сидеть тихо и в бой лезть, только если станет совсем хреново. С ними же оставили и второй Т-42, у которого не было башни — он вообще только тягачом мог быть.

Через час после того, как мы все заняли позиции, прибежал дозорный.

— Товарищ подполковник! Едут! — еще только приближаясь к позиции, закричал дозорный.

— Кто? Сколько? — спросил я его, когда он приблизился.

— Около двух взводов пехоты на грузовиках, легковушка и пара бронемашин, — доложил рядовой.

— Приготовиться, — скомандовал я.