Мать. И снова ответы Матери - Мать

Наши благословения с Вами, равно как и моя любовь.

5 июля 1940 г.

Моя милая X,

сухость характера обычно является признаком слишком большой заботы о себе (неважно, физической или духовной) и следствием сужения сознания, которому недостает единения с божественными силами.

Путь преодоления: более полная самоотдача Божественному.

С моими благословениями и всей моей любовью.

8 декабря 1940 г.

Моя милая X,

не беспокойтесь; я только имела в виду, что Вы еще не полностью свободны от социальных уз, но это, несомненно, придет, как только огонь устремления к Божественному разгорится в Вас ярче и сильнее.

С моими благословениями и всей моей любовью.

16 января 1941 г.

Четвертая Серия[25]

Ученику, который назван в тексте одним инициалом Р. Ученик вырос в Гурукуле Кангри (Уттар Прадеш) и вступил в Ашрам Шри Ауробиндо в июле 1938 г. в возрасте двадцати одного года, и с тех пор остался в Ашраме. Он стремился служить Матери, главным образом, своей работой, и это нашло отражение в его письмах, большинство из которых непосредственно связано с проблемами работы. В течение пятидесяти лет, проведенных им в Ашраме, ученик работал на многих должностях. Главные из них, упомянутые здесь из-за ссылок на них в письмах, следующие: приготовление фруктовых соков для Шри Ауробиндо и Матери; распределение работ между новыми ашрамитами; раздача топлива и продуктов питания ашрамитам; менеджмент (в некоторых случаях совместно с другими людьми) Фруктовой Комнаты, Столовой, Пекарни и Прачечной; редактор «Пуродхи» и «Агнишикхи» – двух ежемесячных журналов на хинди; учитель хинди в Центре Образования Ашрама; переводчик на хинди многих работ Шри Ауробиндо и Матери.

Мать моя,

иногда я перевожу рассказы, написанные различными людьми, как в Ашраме, так и вне его. Если я захочу опубликовать их, могу ли я это сделать? В эти дни Вам было бы хлопотно давать одобрение каждому. Помогает ли мне в моей садхане литературная работа или же она является препятствием?

Ты можешь время от времени выполнять эту переводческую работу, но не до такой степени, чтобы быть поглощенным ею. Сознание должно оставаться свободным для садханы.

Любовь и благословения.

29 декабря 1938 г.

Отвечая на твое письмо, могу сказать тебе, что если бы компенсация за имущество была бы передана мне, я бы, несомненно, приняла ее. Но я не могу просить об этом, я могу только принять ее, как свободный дар.

Моя любовь и благословения с тобой.

20 января 1939 г.

Мать моя,

некоторые искушения приходят ко мне под обличием служения родной земле и родному языку. Слава, личность Ганди и великая работа на благо людей расставлены, как наживка на крючках. Милостиво защитите меня. Друг заставляет меня вступить в Калелкар для участия в его работе. Милостиво постарайтесь, чтобы это и подобные ему искушения не вырвали меня из Ваших объятий.

Я написал рассказ. Могу ли я послать его в печать?

Ты можешь послать его при условии, что в нем нет ничего предосудительного, то есть нет политической или социальной полемики и т. д.

Мое дорогое дитя, любовь и благословения.

25 марта 1939 г.

Мать,

могу ли я получить Ваш краткий жизненный очерк для публикации в специальном номере, посвященном Шри Ауробиндо, который я издаю? Если да, то к кому я должен обратиться?

Я не хочу, чтобы публиковались какие-либо очерки о моем жизненном пути. Я всегда отказываю в разрешении на это всем, кто меня об этом просит.

Моя любовь и благословения.

3 апреля 1939 г.

Мать, дорогая,

специальный номер, посвященный Шри Ауробиндо, готов. Материал подготовлен, но я не хочу частично публиковать переведенное мной, и потому хочу отложить публикацию, если не отменить вовсе.

Я чувствую себя слегка подавленным. Думаю, что мои переводы неудовлетворительны.

Я не знаю, что мне делать. Думаю, на то есть Ваша Воля, чтобы номер не вышел в настоящий момент, и отсюда – во мне неудовлетворенность. Потому что вплоть до последней недели я был полностью удовлетворен своей работой. Если это против Вашей Воли, как же мне выполнить эту работу?

Ты, должно быть, очень напряженно работал над переводом, вот почему сейчас ты неудовлетворен и подавлен. Но я уверена, что перевод хорош, и не вижу причины откладывать его публикацию.

С моей любовью и благословениями.

24 мая 1939 г.

Я получила письмо от Абхая. Ты можешь написать ему: «Для того, кто связан с Ашрамом, абсолютно не может быть и речи о том, чтобы вмешиваться каким-то образом в политику. Он ни в коем случае не должен идти к господину Акбару Хидари (это было бы совершенно бесполезно в любом случае). Если бы он пошел, и господин Акбар сказал бы нам об этом, мы были бы обязаны отмежеваться от его действий, как не санкционированных нами». Ты можешь послать ему наши благословения.

3 июня 1939 г.

Мое дорогое дитя,

я всегда здесь, близко к тебе – в тебе самом, и мои благословения с тобой.

19 июня 1939 г.

Мать,

сегодня X пришел за книгами. Я сказал, ссылаясь на Вас, что это невозможно. Он не уходит. Он говорит, что должен остаться подле Вас и что в действительности у Вас нет возражений против того, чтобы он остался.

Это абсолютно неверно; и Шри Ауробиндо, и я хотим, чтобы он уехал, потому что мы убеждены, что атмосфера Пондичери неблагоприятна для его психического равновесия, а климат вреден для его здоровья.

21 июня 1939 г.

Абхая пишет мне, что он хочет забрать тебя с собой в Гурукулу.

Я еще не ответила ему.

Сперва я хочу спросить тебя, что ты об этом думаешь.

Конечно, если ты спросишь меня, то я скажу, что не понимаю, почему ты должен ехать. Но ты обязан откровенно поведать мне свои собственные чувства.

Любовь и благословения.

25 сентября 1939 г.

(Ученик сообщил Матери, что он не желает покидать Ашрам, но уехал бы в том случае, если бы она захотела отослать его.)[26]

Я вполне довольна твоим ответом, хотя это не является для меня сюрпризом. Я знала о том, что творилось в твоем сердце, но хотела, чтобы ты написал это, и я бы могла категорично сказать Абхая: «Нет».

Можешь быть вполне уверен, что я не отошлю тебя отсюда.

Дорогое дитя, моя любовь и благословения.

25 сентября 1939 г.

Мать,

я хотел спросить Вас, не являются ли размышления о Вашей работе частью размышлений о Вас. Если это приближает меня к верной позиции, то если даже я и не могу всегда помнить о Вас, я, тем не менее, могу помнить о Вашей работе и думать о ней.

Да, это, действительно, хорошо.

27 ноября 1939 г.

Мать,

я не пользуюсь никакими постельными принадлежностями, ни балдахином от комаров, ни даже подушкой. Я сплю на койке, ничего не подстилая, или на полу, на коврике. Мне сказали, что Вам это не нравится. Правда ли это? Конечно, прежде я делал это как акт аскетизма, но сейчас – нет. Я привык к этому и не вижу никакой причины, чтобы Вы тратили больше денег без необходимости. Надеюсь, Вы не возражаете.

У меня абсолютно нет возражений против этого, и мне интересно знать, кто бы это мог сказать тебе, что они у меня были!

Мой двоюродный брат, профессор Y из Хайдерабада, хочет, чтобы я лечил его аюрведическими средствами. Мне не обязательно встречаться с пациентом, я могу получить приготовленное в Гурукуле лекарство и послать ему. Я получу за это около 80 рупий (за вычетом стоимости лекарства), которые, естественно, будут переданы Вам. Если Вы позволите мне лечить его и получить за это деньги, то эти деньги будут положены к Вашим ногам; в противном случае их получит кто-нибудь еще.

Ты можешь получать приготовленное там лекарство, если хочешь, но мы не можем брать деньги в качестве оплаты. Все деньги, которые поступают сюда, должны быть пожертвованием.

Мои любовь и благословения.

15 декабря 1939 г.

(В 1940 г. ученик поставлен во главе «гужевой службы» – службы доставки пищи из Столовой ашрамитам, которые питались дома. Когда он услышал, что кто-то пожаловался Матери на его работу, он написал ей, спрашивая, правда ли это.)

Никто не жаловался мне на твою гужевую службу, и можешь быть уверен, что если бы мне нужно было сказать тебе что-то, относящееся к твоей работе, я бы написала об этом непосредственно тебе самому.