Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике - Леонард Рейнолдс

Через три минуты на верхнюю палубу выскочил перепуганный старшина-рулевой и выкрикнул:

– Извините, сэр, но мы, кажется, тонем!

Даже на первый взгляд он был абсолютно прав. Нос 658-й глубоко осел в воде, да и вся лодка находилась ниже уровня причала. Корни и я бегом вернулись на лодку и обнаружили, что уже организована цепочка матросов с ведрами. Носовые отсеки были затоплены, вода через переборки шла дальше. Заработали ручные насосы, появились добровольные помощники с ведрами. Но хотя уровень воды немного понизился, она все-таки продолжала поступать. Но где? Еще в море я сам все осмотрел. Было сухо и нигде никаких пробоин.

Неожиданно у меня появилась идея. Я приказал принести инструменты и принялся отвинчивать пластину, загораживающую доступ в форпик. Обычно туда не было доступа, и в море я не смог проверить только это помещение. Как только пластину сняли, мы увидели причину неприятностей. В форпике зияла пробоина размером больше футбольного мяча, причем как раз на ватерлинии. Заметить ее с палубы тоже было невозможно. На ходу нос корабля немного приподнимается, и сила воды, текущей мимо пробоины, не давала лодке принимать воду. Когда мы пришвартовались у причала, пробоина оказалась в воде, которая и начала беспрепятственно заливать носовые помещения.

Кого только не было среди наших добровольных помощников! Ведра с водой таскали матросы с других лодок, персонал базы. Вскоре, когда стало очевидно, что мы не утонем прямо у причала, и ситуация лишилась налета трагизма, мы стали замечать забавные сценки, на которые раньше не обращали внимания.

Артур Фрэнсис сидел, свесив ноги в загрузочный люк «пом-пома», передавал ведра, попутно комментируя действия и тех, кто находился внизу, и стоящих на палубе:

– Только что мы передали трехсотое ведро… пошла четвертая сотня… А вот Алфи Тэннер разделся до трусов. Ты там не замерзнешь, Алфи? Внизу, наверное, холодно. Эй, там, внизу, осторожнее! Идет командир! Не устройте ему душ!

Первая по-настоящему действенная помощь пришла от американцев. У них никогда не было проблем с оборудованием, и они доставили к борту 658-й большой насос – только тогда уровень воды начал быстро понижаться.

Несколько позже прибыла дополнительная помощь в виде очаровательно допотопного пожарного насоса, имевшего форму ракеты Стивенсона и выкрашенного в ярко-красный цвет. Он являлся гордостью местных пожарников.

Увидев этот раритет, Фрэнсис не смог сдержаться и во весь голос затянул песню:

Пожар внизу, пожар внизу.Передайте мне ведро с водой, парни, внизу пожар.

Когда присоединили шланги, он крикнул стоявшему рядом французу:

– Эй, друг, у нас здесь и так хватает воды, постарайся не добавлять!

А потом он добавил, обращаясь к кому-то внизу:

– Будь начеку! Здесь подоспели лягушатники и собираются нам помогать. Надеюсь, они ничего не перепутают.

Когда общими усилиями воду откачали, прибыли два французских водолаза. С помощью изрядной дозы чистого рома их удалось без особого труда убедить наложить на пробоину временный пластырь – вероятно, жидкий аргумент оказался достаточно весомым. Так мы оказались временно избавлены от необходимости оставаться неизвестно сколько на берегу в ожидании ремонта.

Наша репутация укрепилась. Тим высоко отозвался о наших артиллеристах, а Бобби Аллан добавил:

– Артиллеристы 658-й продемонстрировали самое высокое мастерство, какое только можно ожидать от команды канонерской лодки. Молодцы, парни.

Глава 15. ВРЕМЕННОЕ КОМАНДОВАНИЕ

На следующий день врач базы отправил Корни в госпиталь на Мальту продолжать лечение, и мы снова остались без командира. А ровно в 11.00 наступил самый важный момент в моей жизни. Меня вызвали к коммандеру Аллану, причем в записке было сказано, что я должен прибыть как можно быстрее. Понятно, что я отправился немедленно. Когда я вошел в кабинет, коммандер Аллан встал и подошел ко мне.

– Ровер, – начал он без предисловий, – как ты смотришь на то, чтобы на время отсутствия Корни занять место командира 658-й? Он хотел, чтобы ты согласился.

Сначала я потерял дар речи, когда же вновь обрел способность издавать звуки, то смог выдавить из себя лишь нечто не слишком вразумительное:

– Да… то есть… конечно, сэр… но…

– Тогда ты временно назначен. И для начала отведешь 658-ю завтра утром на Маддалену для заделки пробоины и ремонта двигателей. Желаю удачи!

Окончательно осознал, что произошло, я уже на обратном пути на лодку. Первым делом я сообщил новость Тони, и, благослови его Господь, он вовсе не был удивлен или недоволен.

– Отлично, Ровер, – заявил он, – я помогу, если ты, конечно, не станешь жевать мои уши, как Корни делает с твоими.

Переход на Маддалену был совершенно обычным – мы делали это много раз. Но теперь я волновался, как никогда раньше, поскольку впервые ощутил тяжелый груз ответственности, являющийся неотъемлемой составной частью командования. Но я справился.

Мы располагали только двумя двигателями, и оба находились по левому борту, так что двигались мы медленно и несколько неуклюже. Когда же погода ухудшилась и на море появилась зыбь, я заволновался еще и за пластырь: выдержит ли он? Я дважды ходил в форпик проверять, не поступает ли внутрь вода. Пока там было сухо. Если мы наберем воду в открытом море, мой первый командирский рейс станет не слишком приятным.

По пути на юг нам предстояло зайти в Порто-Веккьо (юг Корсики), взять там трех старших офицеров и доставить их на Маддалену.

Когда мы пришвартовались (не повредив при этом ни лодку, ни причал), наши пассажиры уже ждали. Ими оказались два американца и один француз, все полковники, причем один из янки оказался командиром американской эскадрильи бомбардировщиков.

658-я вышла из защищенной гавани на приличной скорости – грех было не воспользоваться спокойным морем. Как раз в это время авиатор, стоя на мостике, рассказывал своим спутникам, что ему уже доводилось путешествовать по Корсике на джипе, поезде, самолете и вот теперь – на торпедном катере. И какая благодать вокруг!

Мы постарались как можно вежливее объяснить ему, что 658-я – это канонерская лодка, а благодать перестанет быть таковой, когда мы повернем на юг, а в проливе Бонифачо нас изрядно потрясет – море там всегда неспокойное.

Он презрительно ухмыльнулся и высокопарно воскликнул:

– Черт побери, я думаю, меня достаточно потрепало на моем веку в больших воздушных змеях! Знаете, какая бывает болтанка там наверху? Куда там вашему морю!

Когда лодка легла на южный курс, ветер ощутимо усилился, и я снова принялся с тоской размышлять о временном пластыре, закрывающем пробоину. Погода стремительно ухудшалась. Стоя на мостике, мы промокли и здорово замерзли. Наши гости уже давно проявили благоразумие и удалились в кают-компанию. Только упрямый летчик оставался на мостике, правда, его громогласного красноречия значительно поубавилось – с каждой минутой он становился все тише и спокойнее.

И я сыграл с ним не слишком хорошую шутку. Связавшись с радиорубкой, я попросил радиста, чтобы тот приготовил наш фирменный какао – лучшее средство согреться в море. Спустя 10 минут на мостике появился Тобби Кристон. Он принес большой поднос, на котором стояли чашки и кувшин с какао, в котором в полном смысле могла стоять ложка. Оно было жирное, крепкое и очень сладкое. Чрезвычайно калорийный напиток, да и на вкус неплохо, если привыкнуть, конечно. Но когда наполненную чашку предложили бравому полковнику, он резко побледнел и отказался, после чего пробормотал:

– Капитан, надеюсь, вы извините меня, но я пойду вниз.

Кристон проводил его и показал гальюн.

Через полтора часа, когда мы миновали бушующий пролив и находились на подходе к Маддалене, я отправился в кают-компанию посмотреть, как дела у пассажиров. Как обычно, все койки были заняты. Бравый полковник выглядел – краше в гроб кладут, но, подняв на меня глаза, вымученно улыбнулся:

– Приношу свои искренние извинения, капитан, но боюсь, что я там наполнил сосуд, но понятия не имею, как его опорожнить.

Мы не могли не отметить несомненное достоинство, с которым он признал свое поражение, и прониклись к нему уважением – именно теперь, а не слушая его хвастливые тирады в Порто-Веккьо.

Я знал, что адмирал Морс, командовавший военно-морскими силами северной Италии, находится на борту эсминца «Тумулт», и я решил доставить наших пассажиров прямо туда, а не швартоваться, как обычно, у причала.

Это было нечто! Я знал, что маневрирование с использованием только двух двигателей левого борта будет нелегким, а в условиях сильного ветра тем более, но оказалось, что я был слишком оптимистичен в своих самых худших прогнозах. Вряд ли у меня имелся хотя бы один шанс продемонстрировать адмиралу высокое мастерство и профессионализм в своем первом командирском рейсе.