Только роза - Мюриель Барбери

унаследовала недвижимое имущество и превратила его в империю.

– Муж был японцем?

Поль кивнул.

– Она молодчина, – сказал он. – Что бы там о ней ни думали, и притом что она иностранка, ей удалось добиться здесь признания. Это само по себе подвиг.

– У вас хорошие отношения?

– Очень хорошие.

– А у моего отца?

Роза увидела, как по его телу пробежала дрожь, потому что она сказала «моего отца».

– Хару очень ее любил.

– Почему?

– Он любил раненых людей.

– Она потеряла ребенка, верно?

– Вы делаете выводы на основе весьма недостаточных признаков, – сказал он.

В смущении она отрицательно покачала головой.

– Я это замечаю не в первый раз.

В его взгляде появилась странная мягкость, она представила себе, что он думает о ком-то другом, что с недавнего времени он полюбил неизвестную женщину, ужаснулась при мысли, что он скоро исчезнет из ее дней, из ее поля зрения, из ее жизни.

– Пора отправляться к нотариусу, – сказал он, вставая.

Пока он расплачивался за стойкой у входа, она заметила, что у него болит бедро. Он сделал шаг к выходу, обернулся, потому что она оставалась позади.

– Это не был несчастный случай в горах, – сказала она.

Тень усталости прошла по его лицу.

– Да, – подтвердил он.

Она вышла вслед за ним на улицу. Опять зарядил дождь. Канто что-то сказал, и это заставило Поля достать телефон и заговорить с кем-то по-японски. Она смотрела на затопленные улицы, прохожих, прозрачные зонтики. Нежность мха плыла за ней следом, не позволяя погрузиться в бездны грусти. Я дочь Хару, подумала она, я всего лишь дочь, которую Хару попросил поводить по Киото. Он знает меня уже двадцать лет, он знает, какая я, знает про пустоту внутри меня и про мой гнев. Внезапное осознание, что он видел ее на фотографиях вместе с ее любовниками, причинило ей мучительную боль. Все это время он любил, он страдал, потому что любил. Машина остановилась на улице в центре, под проливным дождем. Канто подошел открыть дверцу и нес над ней зонтик до самого входа в серое, унылое здание. Поль присоединился к ним, толкнул дверь, зашел первым в путаницу коридоров, открыл другую дверь. Служащая за стойкой встала, поклонилась им и провела в кабинет, где ждали мужчина в возрасте и молодая женщина, которая тоже поклонилась.

– Я буду вашим переводчиком, – обратилась она к Розе.

– Разве Поль не может перевести? – спросила та.

– Таков закон, – сказала молодая женщина, – сожалею.

Она была очень красива, со светло-серыми глазами и профилем камеи.

– Все в порядке, – сказала Роза, сожалея о собственной грубости.

Поль обменялся с нотариусом дружескими приветствиями. Со своим широким ртом, узким лбом и живым инквизиторским взглядом тот походил на старую лягушку; на губах добродушная улыбка; любопытная кабинетная амфибия, подумала она. Все казалось ей нереальным.

– Мне поручено ознакомить вас с последним волеизъявлением вашего отца, – перевела молодая женщина, и Роза почувствовала, что цепенеет.

Ей не удалось сосредоточиться, она разобрала лишь случайные обрывки слов, не поняла их и, задыхаясь, забилась в черной ледяной воде. В какой-то момент встретила встревоженный взгляд Поля. Он встал, подошел и положил руку ей на плечо; мягкое давление вернуло ее на поверхность. Нотариус протянул ей досье, она не знала, что с ним делать, Поль взял его вместо нее и остался стоять рядом.

После паузы переводчица спросила:

– Вы все поняли, у вас есть вопросы?

Она отрицательно покачала головой. Молодая женщина продолжила:

– Теперь вам нужно подписать документы.

Роза посмотрела на Поля и пробормотала:

– Я хочу уйти.

Он что-то сказал нотариусу, взял ее за руку и повел по коридорам. Под портиком входа в оглушающем шуме потопа она судорожно втянула воздух.

– Мы возвращаемся домой, – сказал Поль.

В машине она разразилась тяжелыми рыданиями. Он обнял ее за плечи, что-то сказал Канто, который быстро куда-то позвонил, потом прикоснулся губами к ее виску, погладил по волосам. Рухнули последние стены, она зарыдала еще сильнее, как ребенок. Перед домом боль оттого, что Поль отстранился от нее, стала непереносимой. Сайоко ждала их на возвышении у входа с какой-то тканью в руках. Обернула ею Розу и, прижимая ее к себе, повела в комнату с кленом. На низком столике дымились чашки с чаем, плавал аромат легких благовоний; Роза осела на пол. Поль тихо говорил, Сайоко кивала. Он присел рядом.

– Отдохните, я вернусь позже, – сказал он.

Сквозь слезы она замотала головой, но он отошел и, дав последние указания Сайоко, направился к выходу. Японка встала на колени, вытерла ей щеки носовым платком. Внезапно Роза вскочила, бросилась в прихожую и босиком выбежала в сад. По другую сторону калитки перед машиной Поль закрывал зонт.

– Не