«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен

В северной ударной группе танковым формированиям генералов Гарпе и Лемельзена удалось расширить вторжение, достигнутое накануне, и выйти на линию Заборовка – Поныри. Но используемые в качестве флангового прикрытия подразделения XLVI танкового корпуса и XXIII армейского корпуса, столкнувшись с сильным сопротивлением русских, двигались вперед очень медленно. Они не успевали за основными силами армии.

Второй день наступления подошел к концу и принес тяжелейшие потери. Многие немецкие части не сумели достичь поставленных целей. Русские слишком хорошо подготовились к наступлению противника.

В ночь со второго на третий день наступления за советскими позициями велась активная деятельность. Немецкие пехотинцы, находившиеся на передовой линии, слышали шум двигателей машин и танков.

В ранние утренние часы 8 июля русские нанесли контрудар. Советские танки вырвались со своих исходных позиций и покатились к немецким линиям. Русская пехота начала массированное контрнаступление. Противник перешел в контрнаступление на всех участках фронта, а отражать его предстояло главным образом 9-й армии Моделя.

Дивизии Моделя накануне, преодолев сильное сопротивление противника, сумели добиться некоторых территориальных завоеваний и вышли к цепи холмов северо-западнее Ольховатки. Теперь они находились всего лишь в 45 километрах от Курска. Но 8 июля мощный советский контрудар остановил дивизии Моделя. Уничтожающий артиллерийский огонь обрушился на войска, не позволив им двигаться дальше. Самые большие потери понесли танковые части. Бронетанковые войска, которые генерал-полковник Гудериан хотел подготовить для концентрированного ввода в бой в 1944 году, значительно сократились.

Под впечатлением мощного советского контрудара командованию 9-й армии пришлось срочно перегруппировать свои силы. XLVI танковый корпус генерала пехоты Цорна получил две резервные дивизии и был переброшен в самый центр сражения. Цорн должен был своим усиленным корпусом выбить русских с высоты в районе Ольховатки, взять высоту и нанести удар в направлении Курска.

А тем временем южная ударная группа под командованием генерал-полковника Гота с боями продвигалась на север и северо-восток. Танковые формирования с 8 июля находились в самой гуще сильнейшего советского контрудара с запада и северо-запада. Натиск был настолько силен, что танковые части остановились, а 332-й пехотной дивизии с 3-й танковой дивизией пришлось прочесывать местность на реке Пене.

Сопротивление противника усиливалось час от часу. Особенно сильным был натиск противника на три дивизии СС – «Мертвая голова», «Рейх» и «Адольф Гитлер». Эсэсовцев атаковали непрерывно, и вперед им удавалось продвигаться с большим трудом и очень медленно. Только дивизия «Мертвая голова» сумела выйти к реке Псёлу. Она должна была переправиться через реку и создать плацдарм. Получится ли это у нее, в этот час представлялось весьма сомнительным.

9 и 10 июля шли изнурительные бои. 11 июля дивизия «Мертвая голова» все же форсировала реку и закрепилась на противоположном берегу.

Но тут начала наступление 5-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта Ротмистрова и вклинилась между II танковым корпусом СС и III танковым корпусом. Немецкие и советские танки пошли друг на друга. Началось танковое сражение, равного которому еще не было во Второй мировой войне.

Бывший унтерштурмфюрер СС написал в своих воспоминаниях о том дне:

«После полудня неожиданно прорвались русские. На горизонте появились танки. Создавалось впечатление, что они хотят нас задавить. За танком шел танк; среди них были танки новейшей конструкции. Речь идет о Т-43, усовершенствованном Т-34, который был крупнее и подвижнее своего предшественника.

Началось неслыханное танковое сражение. Повсюду грохотали пушки, горели танки, в воздухе летали стальные осколки. Пахло нефтью и гарью, над полем боя висело густое дымное облако, время от времени заслоняя от нас происходившее.

Это был настоящий ад. Светящиеся снаряды противотанковых пушек отскакивали от наших танков и шипели в воздухе. Раненые, сумевшие выбраться из подбитых танков, крича, бежали по полю. Я видел санитарную машину, которая попыталась приблизиться к нашим раненым. Очень скоро она взлетела в воздух. Ее уничтожило прямое попадание.

Рев двигателей и грохот пушек не утихали весь день. Когда сгустились вечерние сумерки, местность осветили многочисленные горящие танки. На многих можно было видеть нашу свастику. Мы понесли тяжелые потери, и приподнятое настроение, которое все мы чувствовали перед началом атаки, упало до нуля. Мы не желали этого признавать, но в конце концов пришлось: в тот день – 11 июля – русские доказали, что они сильнее нас».

Была ли операция «Цитадель» проиграна?

Пока еще нет. Но кульминационный момент уже был пройден – дело близилось к концу.

В этой ситуации инициативу взял на себя генерал танковых войск Брейт со своим III танковым корпусом. В послеполуденные часы 11 июля 1943 года его 168-я и 198-я пехотные дивизии, а также 6, 7 и 19-я танковые дивизии атаковали позиции русских к востоку от Обояни.

Атака была стремительной и завершилась успехом. Войска генерала Брейта прорвали советские позиции. Об этом прорыве рассказал бывший фельдфебель Оскар Гастров из 198-й дивизии:

«Командир погиб днем раньше. С тех пор ротой командовал я. Наши потери были столь велики, что многими подразделениями командовали унтер-офицеры.

Когда я утром 11 июля прибыл на оперативку в батальон, стало очевидно, что я не единственный командир роты в унтер-офицерском звании. За последние дни погибло больше половины офицеров.

Но не только у нас были огромные потери. Командир батальона рассказал о ситуации у наших соседей. Дивизия СС „Мертвая голова“ была остановлена противником и тоже понесла очень серьезные потери.

Как разъяснил командир батальона, ситуация для нас вовсе не была неблагоприятной. После того как все внимание русских было обращено на дивизию СС, нам, возможно, удастся прорвать их позиции. Вполне вероятно, что перед нашим участком фронта советских огневых точек не слишком много, поэтому наше наступление имеет все шансы на успех. Возможно, нам даже удастся снять нагрузку с дивизии СС и дать ей возможность снова двигаться вперед.

Наступление началось после полудня. Мы едва успели привести в движение наши транспортные средства, когда понесли первые потери. Советская артиллерия вела постоянный беспокоящий огонь по шоссе. Два бронетранспортера взлетели в воздух. Остальные покатили дальше, и мы сумели неплохо продвинуться вперед. Неожиданно взорвался один из грузовиков. Сразу после этого та же судьба постигла мотоциклиста-связного.

Мины! Иваны нашпиговали местность перед своими позициями минами! У меня не было нужды отдавать приказ слезать с машин. После второго взрыва люди сами начали прыгать с машин и залегать в кюветах. Для поддержки вперед было выдвинуто два противотанковых орудия, потом подтянулись танки. Справа и слева от шоссе были установлены тяжелые минометы, которые начали обстреливать советские позиции. Да и тяжелые танки открыли огонь бризантными снарядами по русским позициям.

Триста метров отделяло нас от Иванов, но дальше мы не прошли, так как перед нами было минное поле. Один танк уже был уничтожен.

Танки затребовали артиллерийскую поддержку. Только так можно было очистить местность. Не прошло и десяти минут, как над нашей головой полетели первые снаряды и упали на позициях русских. Обстрел велся непрерывно. Каждый разрыв снаряда вызывал взрыв по крайней мере двух мин.

Обстрел длился тридцать минут, а потом время пришло. Проход был свободен.

Мы пошли в атаку. Соседняя рота задержала противника пулеметным огнем. Мы хорошо продвинулись вперед и приблизились вплотную к противнику. Ручные гранаты! Я стрелял из пулемета. Взрывались ручные гранаты, кричали раненые, стучали пулеметы. Я не знаю, сколько это продолжалось. Я только знаю, что неожиданно мы оказались во вражеских окопах.

Мы ворвались в них, побежали вдоль траншеи, швыряя ручные гранаты в бункеры. Затем, изнуренные, мы прислонились к стенам траншей и стали жадно пить воду из фляжек.

Но передышка оказалась недолгой. Русские сразу перешли в контрнаступление. И вновь заговорили наши пулеметы, они косили красноармейцев десятками. Русские залегли, а потом поползли в нашу сторону и стали забрасывать ручными гранатами! Однако мы сумели отбить их атаку.

Красноармейцы атаковали непрерывно; они шли сомкнутыми рядами к нашим траншеям, стараясь выбить нас из них. В течение одного часа они штурмовали наши окопы дважды, после чего сдались. Зато артиллерия продолжила обстрел.

Я прошел по траншее, чтобы определить, каковы наши потери. Трое из моих людей получили ранение в живот. Мне оставалось только надеяться, что их смогут отправить в тыл.