«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен

Но лишь немногие из нас начали писать письма домой. Большинство парней собирались вместе и пытались представить, что нас ждет завтра. Мы все понимали, что местность перед нами очень хорошо укреплена русскими. Самые „непробиваемые“ спали на солнышке.

Около семи часов пришел приказ о выступлении. Часом позже двинулся назад боевой обоз. Он забрал с собой нашу почту. В обозе должны быть люди, которые…

Стемнело. Никто из нас не разговаривал. Мы внимательно прислушивались к звукам артиллерийского обстрела. Время от времени вдалеке вспыхивало дульное пламя.

Бесконечная колонна двигалась по шоссе. Скрежетали гусеницы, ревели моторы, слышался громкий лязг и дребезжание. Пехота на грузовиках опережала нас. В темноте были видны белые лица людей. В общем, завидовать было нечему.

Мы прибыли на исходные позиции. Они располагались в низине примерно в 1500 метрах от передовой линии. Над нами летали советские самолеты, взлетали сигнальные ракеты. Они летели так низко, что казались темными тенями на усыпанном звездами небе. Но мы не стреляли. Никто в точности не знал, что происходит.

Ночь тянулась изнурительно долго. Наконец небо на востоке начало светлеть. Начинался день 5 июля.

Мы словно попали в ад. Внезапно от дульного пламени наших артиллерийских орудий стало светло, как днем. Над нами завывали снаряды, летевшие к русским позициям. Перед нами поднялась красно-оранжевая стена.

Очень скоро над горизонтом поднялось солнце. В небе над нашей головой показались немецкие самолеты. Я смог их хорошо рассмотреть в бинокль – это были бомбардировщики He-111. Справа и слева от них, а также над ними летели истребители Ме-109. Глухой рев наполнял воздух. Гудение авиационных двигателей смешивалось с грохотом артиллерийских орудий, а если прижать ладонь к земле, можно было почувствовать, как он дрожит.

Интересно, какое настроение было у русских?

Командир роты стоял на своем танке. Он поспешно курил и не отрываясь смотрел в восточном направлении. Мне бросилось в глаза, что его обычно круглое лицо внезапно осунулось.

Лидтке, наш водитель, свесился из люка – его рвало. Перед каждым наступлением он впихивал в себя все, что только было возможно, после чего его желудок исторгал из себя все съеденное. Лидтке утверждал, что после этого чувствует себя лучше. Как говорится, каждому свое.

Наконец, наша разведывательной батальон получил приказ выступать. Когда взревели двигатели, напряжение, как по волшебству, нас покинуло. В этом звуке было что-то успокаивающее. Мы больше не чувствовали себя одинокими.

Через некоторое время мы увидели первые тела погибших. Они лежали в поле. Для меня в этом зрелище не было ничего нового, но молодым солдатам, недавно прибывшим из запасного батальона, безусловно, было страшно. Представляю, какие мысли приходили им в голову.

Первые советские позиции выглядели необитаемыми. Здесь явно была мясорубка. Мертвые лежали кучами, как будто искали друг у друга защиты. Словно лошади в грозу.

Разбитые транспортные средства догорали справа и слева от шоссе. Кругом работала полевая жандармерия. Крики и стоны, грохот моторов, ругань.

Артиллерия перенесла свой огонь вперед. Я видел многочисленные воронки от разрывов снарядов. Вдали стучали пулеметы. Но только не было похоже, что нам оказывают сильное сопротивление. К нам подтянулась пехота. Они тяжело шагали между танками. Лица солдат блестели от пота. Время от времени слышался треск, но в целом обстановка была спокойной. Русские отступали. Мы продвигались вперед до наступления темноты, так и не ощутив сопротивления.

Первые день наступления был для нас успешным. Мы преодолели довольно большое расстояние».

Наступавшая из района Белгорода на север и северо-восток ударная 4-я танковая армия под командованием генерал-полковника Гота 5 июля в первой атаке прорвалась почти повсеместно через советский фронт. Но не везде прорыв дался так легко, как описывает ефрейтор Вальтер Валльбаум из 11-й танковой дивизии. Советские войска Воронежского фронта под командованием генерала армии Ватутина (политкомиссар Хрущев) отошли на подготовленные позиции и закрепились на них. Во многих очагах боя шли отчаянные сражения за каждую пядь земли, и уже в первый день потери оказались неожиданно высокими.

Вскоре после 15 часов 5 июля советский генерал Ватутин нанес контрудар. Бои были очень тяжелыми. Обе стороны понесли серьезные потери.

Сражавшиеся под командованием советских генералов Катукова, Москаленко и Чистякова войска сопротивлялись настолько упорно, что II танковый корпус СС под командованием обергруппенфюрера Хауссера и XLVIII танковый корпус под командованием генерала танковых войск фон Кнобельсдорфа не продвинулись вперед. Бои шли весь день и даже ночью.

Немецким пехотинцам приходилось пробиваться по заболоченным лугам, серьезным препятствием были заилившиеся водоемы. С флангов вели огонь замаскированные батареи. Русские все чаще наносили контрудары. «Сталинские органы» наносили большой урон.

Первый день наступления дал почувствовать, что немцев ждет впереди.

У наступающей из района Орла 9-й армии под командованием генерал-полковника Моделя положение было не лучше.

Хотя XLVII танковому корпусу генерала Лемельзена удалось прорвать советские позиции на направлении главного удара, но немецкие танки были встречены сильным оборонительным огнем. Потери оказались чрезвычайно высокими.

Тем не менее XLI танковому корпусу генерала Гарпе удалось расширить прорыв.

Уже в первый день наступления стало очевидно, что советское командование было готово к операции «Цитадель». Немецкие войска попадали в хитро задуманные ловушки, минные поля, огнеметные заграждения и в конце концов оказались перед вкопанными советскими танками.

Применение новых немецких танков также было далеко не таким успешным, как ожидал Гитлер. Особенно разочаровал созданный Порше «Фердинанд». Поскольку танк не был оснащен пулеметами, экипажу не оставалось ничего другого, как стрелять из пушки по единичным советским солдатам. Поэтому им не удавалось зачистить вражеские огневые точки. Пехоте приходилось брать на себя эту предназначенную для танков работу. Кроме того, выяснилось, что для наступления было подготовлено недостаточное количество пехотных частей. Некому было приходить на захваченные танками территории и освобождать их от противника.

Генерал Модель был прав. Он, на основании имевшихся в его распоряжении данных аэрофотосъемки, предупреждал о расположенных в шахматном порядке позициях противника, так же как о целесообразности отказа от операции «Цитадель» вообще. Чтобы кровавый счет был не слишком высоким, он непосредственно перед наступлением предусмотрел создание тыловых рубежей. Это на случай, если операция «Цитадель» исчерпает себя.

6 июля южной ударной группе генерал-полковника Гота удалось прорвать укрепления противника. Дивизии «Великая Германия», которой командовал генерал-лейтенант Хернлейн, и 11-й танковой дивизии, путем неимоверного напряжения сил, удалось достичь тыловых рубежей русских. Две дивизии двинулись дальше на Обоянь и попытались выйти к ведущему туда шоссе.

В этих боях участвовал обер-ефрейтор Вилли Хаген из дивизии «Великая Германия». Вот что он поведал о них:

«После ожесточенного боя мы вошли в деревню. Едва мы успели утереть лоб, как хижина развалилась. Одновременно раздался крик наших товарищей, задержавшихся на краю деревни. На нас шли танки. Они вели непрерывный огонь, и снаряды ложились как раз между двумя крестьянскими хижинами. Пожары и задымление затрудняли видимость. Машина с противотанковым орудием на буксире проехала через деревню, чтобы занять позицию на восточном краю. Через несколько секунд в буксир ударил бронебойный снаряд. Она загорелась.

Вскоре после этого начала наступление советская пехота. Мы закрепились в нескольких домах на северной окраине населенного пункта и приготовились к обороне. Если только не будет танков, с пехотой мы справимся.

Но танки появились. К счастью, теперь у нас имелось противотанковое орудие, стоявшее между домами. Выстрел за выстрелом нашему орудию удалось подбить два Т-34. Они горели неподалеку от нас. Но подошли другие танки – и началось!

Весь день мы держались в деревне. Русские не прекращали штурм. Они наступали танками и пехотой, они буквально сровняли деревню с землей, не оставив камня на камне. Нам пришлось прятаться между горящими руинами. Никогда еще мы с таким нетерпением не ждали ночи, как 6 июля 1943 года.

Только когда наступила темнота, мы смогли облегченно вздохнуть. Подошла рота подкрепления, было доставлено еще два противотанковых орудия. Но только ночью русские не штурмовали деревню».

В северной ударной группе танковым формированиям генералов Гарпе и Лемельзена удалось расширить вторжение, достигнутое накануне, и выйти на линию Заборовка – Поныри. Но используемые в качестве флангового прикрытия подразделения XLVI танкового корпуса и XXIII армейского корпуса, столкнувшись с сильным сопротивлением русских, двигались вперед очень медленно. Они не успевали за основными силами армии.