Проклятие феникса - Эйми Картер

не человек и не понимает концепцию времени.

– Поймёт, если мы перестанем помогать, – резко сказала Ровена. – Проклятие требует регулярно заходить в Диколесье. Остальное – наш собственный выбор.

Конрад помолчал.

– Ты же знаешь, я не смогу сидеть сложа руки. Животные ни в чём не виноваты.

– Пенелопа тоже, – сказала Ровена. – А она твоя дочь.

– Я в курсе, – огрызнулся он. – И я пытаюсь её спасти. Давай сосредоточимся на этом, а не на старых обидах и пустом бунтарстве, которое ничего не изменит.

Повисла напряжённая тишина, но потом плечи Ровены опустились.

– Ты прав. Извини, – просто сказала она. – Пойду покопаюсь в записях. Может, найду что-нибудь полезное.

– Спасибо, – тихо отозвался Конрад. – Увидишь Оливера – передай, пожалуйста, что я его жду.

Ровена кивнула.

– Он сейчас роется в старых дневниках. Природа всегда найдёт лекарство от собственного яда, пусть даже в самой неожиданной форме. Если мы вдруг тебе понадобимся…

Конрад, видимо, ответил жестом, потому что Ровена кашлянула и развернулась. Лу нырнула за дверь – даже если двоюродная бабушка заметила, что та была приоткрыта, она ничего не сказала, просто ушла, прихрамывая и опираясь на трость.

– Лу? – пробормотал Зак, присаживаясь и потирая глаза. – Что такое?

– Ничего, – соврала Лу. – Мне нужно выйти на пару минут. Ничего, если я тебя оставлю?

Зак кивнул, что совершенно не удивило. Лу знала, что он не любит излишнюю заботу. Но приступ астмы уже прошёл, а если бы ему стало хуже, в комнате напротив ждал Конрад.

Выскользнув из комнаты, Лу на секунду заглянула к Пенелопе и тут же пожалела об этом. Двоюродная сестра лежала на кровати, закутанная в бледно-голубое одеяло. Её кожа приобрела серый оттенок, а грудь часто вздымалась. Конрад склонялся над ней, слушая стетоскопом сердце, и хотя он сидел к двери боком, сложно было не заметить его напряжение и страх.

Глубоко вздохнув, Лу тихо поспешила по коридору к лестнице. Из кухни доносился запах готовящегося обеда, и живот заурчал, напоминая, что она весь день ничего не ела. Но голод мог потерпеть. Её ждало куда более важное дело.

Она спустилась на первый этаж, аккуратно переступив скрипучую ступеньку. Кухня располагалась справа, но Лу пошла налево – к двойным дверям, которые раньше всегда были заперты на замок. Но сейчас, повернув за угол, она остановилась как вкопанная. Цепь, до этого стягивающая ручки, свободно болталась, а навесной замок небрежно валялся в углу.

Помедлив, Лу подкралась к дверям. Они легко распахнулись, но петли громко заскрипели, и звук эхом разнёсся по особняку.

– Оливер? – окликнула Ровена из своего кабинета. – Это ты?

Лу проскочила через двойные двери и тихо закрыла их за собой. Голова кружилась от нервов, и когда Лу обернулась, сердце пропустило удар.

Она стояла в длинном затхлом коридоре, куда сотню лет не ступала нога человека. Солнечный свет проникал сквозь дыры в тяжёлых шторах, выхватывая пыль, витавшую в воздухе. Вдоль противоположной стены тянулись закрытые двери. Не обращая на них внимания, Лу медленно двинулась дальше по коридору.

Наконец впереди показалась нужная дверь. Как и во сне, она притягивала к себе, а из щелей лился подрагивающий свет. Голова закружилась, в горле встал ком, а ладони вспотели; повернув ручку, Лу приоткрыла дверь.

Первым в глаза бросился скелет дракона, который в реальности оказался даже больше, чем во сне. Он практически упирался в потолок и отбрасывал тень на остальные трофеи. Единороги, феи, вьющиеся рога неизвестных животных, мерцающие русалочьи плавники – всё как во сне, только хуже.

После Диколесья она не удивилась, что сон оказался правдой, но это не умаляло поднявшегося отвращения. Пройдя внутрь, она заметила книжные шкафы, у которых видела Оливера.

Рядом с ним возвышалась шаткая стопка книг в кожаных переплётах. Большинство их них, несмотря на очевидную древность, были небрежно отброшены в сторону, а одну Оливер держал в руках и быстро пролистывал. Явно не вчитывался, просто что-то искал.

Искал лекарство.

Лу подкралась ближе, прячась за тумбами и постаментами, пусть и сама не знала, чего хочет добиться. Ровена сказала, что природа всегда найдёт лекарство от собственного яда. Значит, он надеялся найти ответ в этих книгах?

Лу спряталась за скелетом дракона, а двоюродный брат тем временем отбросил одну книгу и взялся за следующую. За десять минут, которые показались Лу вечностью, он успел пролистать три разные книги.

Нога затекла, и Лу переступила на месте, стараясь не шуметь. Она уже сомневалась, что стоило сюда приходить. Если бы об этом узнала Ровена, то снова бы её отругала. В конце концов, эта комната явно не предназначалась для любопытствующих гостей, а двери с цепями говорили сами за себя. И если во снах трофейная комната просто пугала, то в реальности ужас пробирал до костей, и Лу очень хотелось вернуться в безопасную мамину спальню.

Но только она собралась улизнуть, как шелест страниц прервался. Лу выглянула из-за скелета и заметила, как Оливер уставился в книгу.

– Да, – тихо, но торжествующе произнёс он. – Наконец-то.

Он провёл пальцами по странице, шевеля губами. А потом очень аккуратно, в отличие от остальных книг, валяющихся на полу, вернул том на полку и выбежал из комнаты.

Лу изумлённо проводила его взглядом. Оливер нашёл лекарство. Он знал, как спасти Пенелопу. Облегчение захлестнуло её волной, прохладой расползаясь по телу. Окрылённая, Лу пошла к двери, чтобы поскорее рассказать новости Заку, но остановилась на полпути. Любопытство побороло страх; вернувшись к книжному шкафу, она нашла книгу, которую читал Оливер.

Кожа под пальцами оказалась удивительно хрупкой, словно могла рассыпаться в любое мгновение. Дрожащими руками она открыла книгу и коснулась тонкой страницы, избегая выцветших чернил.

Книга оказалась дневником, причём очень древним. Страницы были исписаны от руки, и вместо привычных печатных букв Лу увидела замысловатый, абсолютно нечитаемый почерк. Высокие витиеватые буквы липли друг к другу и больше походили на красивые, пусть и немного смазанные узоры, чем на слова.

Она пролистала дневник. Иногда среди неразборчивых записей попадались небольшие рисунки и схемы, смысл которых от неё ускользал. Разозлившись, Лу оглядела обложку, но та оказалась пуста.

В надежде найти название или хотя бы дату, она открыла первую страницу, но вместо них обнаружила размашистую надпись. Это было имя владельца – в отличие от остальных небрежных каракулей человека, гонящегося за ускользающими мыслями, оно было выведено старательно.

Томас Уайльд.

21

Зак

Утром Зак думал, что просто не способен корить себя из-за Пенелопы ещё сильнее, но когда вышел из спальни и заглянул в комнату напротив, то просто захлебнулся в чувстве вины.

Было плохо