Семь камней радуги - Диана Удовиченко

– Беги, Роки! Беги отсюда! Спасайся!

Пес, видимо, поняв, что ничем не сможет помочь хозяину, развернулся и резво рванул в сторону выхода из селения. Вслед ему полетели камни, но Роки был уже далеко. Макс облегченно вздохнул: хоть один спасся. Надеясь, что пес найдет себе пристанище и останется цел, Макс смотрел вслед Роки, пока не потерял его из виду. Отведя взгляд от дороги, он неожиданно заметил в толпе знакомую фигуру. Серый странник смотрел ему прямо в глаза, издевательски ухмыляясь. В том, кто автор "знамения", не оставалось никаких сомнений. Серый еще раз усмехнулся и незаметно ускользнул, растворившись в суматохе. Огненный крест в небе постепенно погас.

Макса и его спутников под одобрительные крики отвели в амбар. Там их крепко привязали к каким-то столбам и оставили в полной темноте, заперев дверь на замок. Судя по звукам, снаружи приставили охрану.

Макс не знал, сколько прошло времени. Он надеялся, что не очень много. Когда глаза немного привыкли к темноте, он мог различать смутные силуэты своих друзей. Рядом стонал приходящий в сознание Гольдштейн, откуда-то раздавался жалобный плач Миланы.

– Лев Исаакович, - тихо позвал Макс.

– А, что? - слабым голосом отозвался тот.

– Может, вы попытаетесь применить свой дар, и узнаете, что с нами будет?

– Какой может быть дар, когда у меня раскалывается голова, - прохрипел Гольдштейн.

Макс совсем упал духом. Надеяться, похоже, было не на что. Связанные за спиной руки затекли, шея ныла. Невыносимо хотелось пить. Он потерял счет времени. Голоса охранников за дверью смолкли. Наверное, видя, что пленники не предпринимают попыток бежать, мужчины уснули. Макс закрыл глаза и впал в какое-то странное полузабытье. Проходила минута за минутой, складываясь в часы, которых оставалось так мало. Несмотря на закрытые глаза, он интуитивно чувствовал приближение рассвета.

Рядом раздался шорох. Кто-то мягко прикоснулся к его плечу. От неожиданности Макс едва не заорал, но чья-то рука зажала ему рот. Затем неизвестный перерезал веревки, привязывающие его к столбу. Руки тут же отозвались резкой болью. Темная фигура тихо скользнула к следующему столбу. Скоро все были свободны.

– В углу есть лаз, - еле слышно прошептал спаситель и поманил за собой.

В самом дальнем углу амбара действительно были выломаны две широкие доски. Милана полезла первой, за ней последовала Виктория. Макс выполз после девушек. Тяжелее всего пришлось Гольдштейну: его массивный зад застрял в лазе. Он долго кряхтел и стонал, пытаясь освободиться, пока незнакомец не подтолкнул его сзади. Затем человек выбрался сам, и прошептал:

– Идите за мной!

– Наше оружие! - таким же шепотом ответил Макс.

– Оно здесь, - рука ощутила знакомую рукоять.

Двигаясь в темноте с ловкостью кошки, незнакомец пошел впереди. Остальные гуськом двинулись за ним. Прячась за домами и поминутно оглядываясь, выбрались из селения. Сразу за ним начинался густой лес. Узкая тропинка привела к маленькой хижине. Человек открыл дверь, и под ноги Максу выкатился Роки, визжа и постанывая от счастья. Макс подхватил пса на руки и прижал к себе, ощущая невероятную радость от встречи. Между тем незнакомец зажег масляную лампу и пригласил войти в дом.

– Здесь вы в безопасности, - сказал он.

– Учитель… - хрипло прошептала Виктория и обессиленно прислонилась к бревенчатой стене.

По щекам девушки катились слезы, она выглядела потрясенной и совершенно растерянной.

– Здравствуй, - мягко ответил ей незнакомец, - Вот мы и встретились.

Он повернулся к остальным, и сказал:

– Меня зовут Гарт. Я живу в этом лесу.

– Спасибо вам, - отмер Макс, изумленный видом плачущей Виктории, - Если бы не вы, горели бы мы сейчас на костре.

– Благодарите своего пса, - улыбнулся Гарт, - Я нашел его на своем пороге совершенно обессиленного, и внес в дом. Он тут же рассказал мне о вас, и я поспешил в общину.

Макс удивился еще сильнее:

– Вы понимаете животных?

– Он все понимает! - завопил Роки, все еще сидящий у него на руках, - Он же учитель!

– Вам надо отдохнуть, - сказал Гарт, обращаясь к Гольдштейну, - Сейчас я обработаю вашу рану, а потом вы ляжете спать.

Он вышел из хижины и вскоре вернулся, держа в руках длинные узкие листья, издающие резкий запах. Приложив листья к ране на виске, Гарт забинтовал голову Гольдштейна чистыми полосами мягкой ткани, затем взял со стола большой кувшин, налил из него в глиняные кружки какой-то напиток, и раздал всем. Макс, которого давно уже мучила жажда, залпом опустошил свою кружку. Напиток имел мятный освежающий вкус и приятный нежный запах. Он подействовал успокаивающе, и Макс ощутил расслабленность. Его клонило в сон.

– Ложитесь, отдохните, - сказал Гарт, указывая на постель из сухой травы в углу, - А я должен ненадолго уйти.

– Учитель! - окрикнула Виктория.

– Потом. Сейчас отдыхай, - Гарт вышел, мягко притворив за собой дверь.

Макс улегся на приятно пахнущую сухую траву, положил руку на мягкую спинку Роки, и моментально уснул.

Глава 18

Проснувшись, Макс в первый момент не мог вспомнить, где находится. События последних дней слились в единую пеструю полосу. Он огляделся. В маленькое окошко падали косые лучи солнца, в которых кружились и отливали жемчугом перламутровые пылинки. Снаружи раздавался тихий шелест листьев, в который вплеталось птичье многоголосье. В доме стоял нежный аромат: пахло мятой, чабрецом, какими-то цветами и немного яблоками. Под боком похрапывал Роки, упершись во сне всеми четырьмя лапами в бок спящего Гольдштейна. Миланы и Виктории в комнате не было.

Встав, Макс со вкусом потянулся и вышел наружу. Лес встретил его шуршанием папоротника, цокотом белки на дереве, и еще мириадами звуков, запахов и красок. На крылечке сидела Милана, она радостно улыбнулась:

– Красота- то какая, правда?

– Да-а-а, а главное - спокойно здесь, - ответил Макс, и поинтересовался, - А где Виктория?

– Плачет где-то, - погрустнела Милана.

– Плачет? Почему?

– Любит она его.

– Кого? - вытаращил Макс глаза.

– Гарта, конечно, не Гольдштейна же! - фыркнула девушка.

Макса новость привела в замешательство. Во-первых, воинственная жесткая Виктория, которая умела, кажется, все на свете, никак не ассоциировалась у него с образом влюбленной плачущей девицы. Во-вторых, даже если допустить, что все именно так, то есть, Виктория действительно влюблена, то непонятно, чего ей переживать. У него в голове не укладывалось, что найдется на свете мужчина, способный отвергнуть любовь такой женщины. Сам Макс питал слабость к сильным, гордым девушкам, и терпеть не мог таких, которые не имеют собственного мнения, ноют из-за каждой мелочи, и после первого же свидания мысленно примеряют на себя свадебное платье, мечтая пополнить стройные ряды домохозяек. Наверное, поэтому у него не было постоянной девушки, и все его увлечения заканчивались одинаково: вежливым враньем по телефону о крайней занятости, нудным, постепенно затухающим СМС-выяснением отношений, в процессе которого он никак не мог понять, какова суть предъявляемых ему претензий, и, наконец, как апофеоз - сменой номера сотового. Помявшись, он спросил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});