Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед

Нильс пожал плечами:

– Тогда беги, когда спина заживёт.

Я подумаю, но потом. Сейчас сил нет. Выпроводив Нильса в парк, я легла спать.

Хлюп. Хлюп. Хлюп. Над головой кто-то заорал: «По местам стоять, с якоря сниматься!».

А! где я? Что происходит? Я открыла глаза, осмотрелась и заплакала. Да что ж такое-то! Куда меня теперь тащат? Линц! мать твою дери! Куда ты меня сплавил? Порыдав, решила встать, тут же застонала. Спина болела адски. И сколько раз меня ударили, а болит так, как будто в бетономешалке прокатилась. Кое-как встав, подошла к огромному окну и, выглянув наружу, увидела медленно удаляющийся порт и замок, стоящий на холме. Чёртов плейбой! Куда ты меня спровадил, в какое рабство? Решил не возиться и передал в следующую инстанцию? И где Нильс? Он видел, как меня увозили, или остался в замке?

Я оглядела спальню, отделанную в стиле дорого-богато; в углу заметила сундуки. Ну, хоть так, можно будет переодеться, не занимаясь колдовством. Выглянула в одну из дверей, увидела гостиную, вторая дверь вела в местный санузел, кстати, весьма себе даже такой удобный. Можно было и помыться и зубы почистить.

Привела себя в порядок, собралась выйти в гостиную, и тут за дверью что-то застучало, забренчало. Я испугалась, но зря – пришёл матрос, нагруженный подносом, прикрытым салфеткой. Сгрузив ношу, моряк удалился, закрыв за собой дверь на ключ. Ох, как же мне надоел этот кичевой образ жизни!

Выйдя в гостиную, я поинтересовалась, чем меня будут кормить. Завтрак был очень даже ничего: мясо, фрукты, зелень, кофе со сливками. Ну, хоть голодом морить не будут. Завтракая, я смотрела на проплывающий мимо пейзаж и гадала, куда меня везут. К тем людям, о которых раньше говорил Линц, плейбой чёртов? Ах, артист, втёрся в доверие, изобразил из себя душевного болвана. Я слышала вчера, какой он душевный, ага-ага. Хотя… что я на него взъелась? Это не он, а я дура первостатейная, развесила уши перед первым встречным. Вот и получи-распишись.

К концу завтрака я постановила, что нужно бежать, оставалось только решить – куда и как, ведь с такой спиной далеко не уплыть. И что? Утонуть во славу… а в чью славу?.. А, чёрт! Да, надо бежать! На Маргариту Кински точно никто не подумает, что она плавать умеет, решат, что предпочла утопление поруганию, и, значит, искать не будут.

К вечеру план побега был готов, но к тому времени условия задачи изменились – парусник вышел в море, ходко пошёл на юг. Апрель – не самое лучшее время для купания в Чёрном море, но что делать-то? Ждать, когда запрут под замок в местном султанском гареме? Нет, надо бежать. Вот только темноты дождусь, а там – за борт. Сделаю себе лодку прямо на ходу, а можно ласты!

Около восьми вечера принесли ужин. Хороший такой ужин, сытный, но я сильно наедаться не стала. Дождалась, пока вернётся слуга, чтобы забрать поднос, и, потушив свечи, выглянула в окно. Впереди справа по ходу корабля появилась и быстро начала приближаться какая-то чёрная куча. А, это же остров! Прекрасно, очень кстати.

Солнце село за горизонт; стремительно стемнело. На верхней палубе парусника зажгли огни, но кормовой фонарь, в котором находились каюты высшего плавсостава, остался в тени. Никто не видел, как я, открыв окно, выбралась из каюты, немного постояла на карнизе, собираясь с духом, и, когда в борт ударила волна, прыгнула вниз, радуясь, что нахожусь на борту парусника – не затянет под винты.

Попав в воду, я чуть не захлебнулась. Вода оказалась такой холодной, что аж дыхание перехватило. Нет, мне не холодно! Мне тепло и не больно! Вынырнула, легла на спину, начала надевать ласты. Корабль медленно удалялся. Прощай, плейбой!

Наученная опытом, пока плыла до острова уговаривала себя, что мне не только не больно, но и не холодно. Получилось. Добралась до острова достаточно быстро. Выбралась на отмель, встала, стащила с ног ласты. Темно, ничего не видно! Факел хочу! В руке появился горящий факел, осветил чистый песочек и скалу, у которой что-то светлело непонятное. Что это? Подошла поближе. Мама родная! Скелет. Ну, не совсем скелет, так, нечто полуистлевшее. Радует, что хоть не вонючее. Сидит, радостно улыбается в тридцать два зуба, из камзола, обтягивающего грудную клетку, торчит кинжал, рядом на песке – пустая бутылка. Нормально так мужик на пикник сходил. Интересно, кто его так приговорил?

Нет, покойников, тем более таких древних я не боюсь. Живых надо бояться, мёртвые уже ничего не сделают. Я сделала шаг вперёд. Скелет пошевелил рукой, начал вставать!

Мать твою! Я отскочила назад и, поскользнувшись, плюхнулась в холодную воду.

– Ах, простите! – проскрипел скелет. – Я не хотел пугать вас.

Чёртова сказка с ходячими мертвецами! Я вылезла из воды, достала из воздуха флисовый плед, завернулась в тёплую ткань.

– Ах, фея! – обрадовался скелет. – Я понял, почему мне стал доступен дар речи и движенья.

Охр… Мама родная! Это мне что теперь и мимо кладбища не пройти? Скелет снова попытался встать, вторая попытка оказалась более удачной. Полуистлевший труп поднялся, наклонился:

– Простите мне, мадам, что так невежлив я! Давно сижу я тут без всякого движения. Ответить вам на ваш вопрос я не смогу, увы, не видел я, кто был убийца мой.

Я помолчала, разглядывая скелет, а потом до меня дошло – я же хотела узнать, кто его так приговорил, вот трупак и ожил. Интересно, а если я приду на кладбище и прикажу ответить, из-под земли кто-нибудь выроется? Вслух сказать не успела. Раздался шорох – из груди скелета выскочил нож, упал в песок. Скелет проскрипел:

– Предательское жало! Так оставайся тут навек, – скелет выпрямился, оглядел меня пустыми глазницами, снова поклонился. – Простите мадам, задумчив стал я после смерти. Вам надобно обсохнуть, отдохнуть. Здесь на горе пещера есть сухая, где можно скрыться от морского ветра. Позвольте я вас провожу.

Я кивнула головой – предложение скелета было как нельзя более кстати, вот только надо нож забрать. Я наколдовала платок, присела рядом с ножом, осторожно наклонила, стараясь не касаться рукоятки, взяла орудие убийства за лезвие. Скелет внимательно следил за моими действиями, а когда я встала и начала заворачивать нож в платок, поинтересовался:

– Зачем вам эти хлопоты, мадам?

Манера изъяснения скелета оказалась заразной, поскольку я влёт ответила:

– А вдруг узнать смогу, кто был убийцей? – и тут же осеклась. Нет, так нельзя. Надо нормально говорить. Хм, я посмотрела на скелет: – А как же вы можете говорить,