Насколько мы близки - Сьюзен Келли

– А ты чем займешься?

Разумеется, я решила, что вопрос касается предстоящей недели. Никак не будущего в целом.

– Начну изучать возможности своей новой игрушки. – Первый приз за мою новеллу принес мне пятьсот долларов, добавив к которым кое-какие сбережения, я купила компьютер. – Когда вернешься, тебя встретит компьютерный гений. Представляешь, сколько эта машинка сэкономит мне времени? Сочиняй в свое удовольствие!

– Думаешь, это все?

– Что – все?

Она бросила на меня оценивающий взгляд через плечо.

– Как продвигается книга?

– Давай сейчас не будем. Расскажу, когда вернешься.

Рут на корточках передвигалась вдоль ровного ряда цветов, стараясь втыкать подпорки точно между стеблями. Года три назад она высадила пионы – после трехмесячных, в течение всей зимы, обсуждений и исследований преимуществ пионов перед розами.

– Выбор очевиден, Рут! – провозгласила я, штудируя вместе с ней январские журналы и каталоги, глянцевые страницы которых изводили нас садоводческими шедеврами. -Неужели ты предпочтешь великолепие пионов, несомненно гордое, красочное, буйное, но временное великолепие – месяца три, не дольше, – красоте розовых кустов, цветущих с апреля вплоть до самого Дня благодарения? Да разве это альтернатива?

– Эврика! – вместо ответа воскликнула Рут.

Мы с ней пили кофе у камина в моей гостиной, в то время как дети, по выражению Рут, «занимались делами соответственно половым различиям»: девчонки на кухне готовили взбитые сливки из снега, мальчишки во дворе обстреливали друг друга снежками.

– Взгляни-ка на эти астры. «Не требуют подвязки. Идеальны для многолетнего бордюра», – процитировала она. – Теперь смотри сюда! – Она трясла у меня перед носом двумя разными каталогами. – Картинка-то одна и та же! Подлог! Сговор! Они зарятся на наши денежки. Я беру пионы, – заявила она, перелистнув страницу.

Ее решение меня озадачило.

– Почему, собственно, пионы? Розы, как ни крути, лучше. Цветов больше, период цветения дольше.

– Зато и внимания требуют больше. Опрыскивай их без конца, подкармливай, подрезай.

– И что?

– И то. Им слишком много всего нужно. Преданность. Усердие, время, внимание, забота, любовь.

Что правда, то правда, с этим спорить не приходилось. И в конце концов Рут заказала пионы – «пенни», как упорно называла их Слоун, – а я купила розы. Всего лишь проблема выбора.

Я потыкала носком ботинка утрамбованный пятачок земли. Близкое соседство парка избавило наши дворы от традиционных качелей, но деревянная дощечка самодельных качелей долгие годы болталась на веревке, свисавшей с самой толстой ветки дерева на лужайке Рут. Дощечку давно сняли, но площадка так и осталась утоптанной, мертвой, слишком затертой детскими ногами, чтобы когда-нибудь зазеленеть травой.

– За пасхальным столом я буду думать о тебе, Рут. Как ты скользишь вниз по снежному склону или пьешь горячий шоколад в каком-нибудь «послелыжном» баре, пока мы тут обжираемся тривиальным барашком и мятным пудингом. – Не дождавшись ответа, я продолжила: – Ненавижу баранину. С детства ненавижу, хотя она и считается пасхальным деликатесом. Вечно от нее пленка жира на нёбе, точь-в-точь как от тех жутких леденцов, которыми нас одаривали на днях рождения, помнишь? Между прочим, мы еще и яйца не красили. (Рут по-прежнему молчала.) Могла бы и нас пригласить, – брюзгливо добавила я, изображая обиду.

Рут выпрямилась и повернулась ко мне:

– А ты поехала бы?

– Нет, – отозвалась я честно и виновато. – Ничего не вышло бы. Мы не можем. Слишком дорого и слишком неожиданно. Не обращай внимания, Рут. У меня приступ пошлой зависти. Хорошо там, где нас нет, и все такое.

Рут кивнула, принимая оправдание.

– Тебе когда-нибудь хотелось чего-нибудь очень сильно? Так сильно, что кажется, умом тронешься, если не получишь?

Я улыбнулась.

– Ну? – сказала Рут.

– Лет в тринадцать я спросила отца, как узнать, что любишь человека настолько, чтобы выйти за него замуж. Папа ответил, что когда трудно дышать, думать, даже существовать в разлуке с другим человеком -значит, это та самая любовь. Наверное, аналогичная ситуация и с желаниями. Я помню, как думала, что тронусь умом без Скотти. У тебя тоже так было?

Облизнув губы, Рут вновь посмотрела на соседские пасхальные яйца.

– Черт бы тебя побрал с твоей пресловутой памятью, – отозвалась она с наигранным возмущением.

– Память – это капитал писателя, – процитировала я не помню кого.

– Ладно, а потом? Неужели потом тебе ничего не хотелось так сильно, что ты на все была готова, лишь бы удовлетворить это желание? Если бы только смогла понять, чего именно тебе хочется?

Уловив настойчивость в ее тоне, я вспомнила давнишнее мимолетное замечание Скотти насчет Рут: «У нее вечно такой вид, словно она до чего-то докапывается, что-то ищет. Не иначе как смысл феминизма». Я сочла подобное отношение высокомерным, о чем и сообщила Скотти. Теперь же в голосе Рут звучало столь страстное желание докопаться до истины, что его, казалось, можно было потрогать.

– Да, – ответила я. – Кое-чего мне хочется.

– Чего?

Я заглянула Рут в глаза и пожала плечами. Мы были настолько близки, что признание далось мне без тени стыда и неловкости.

– Я никогда не мечтала о собственной исключительности, но мне хочется, чтобы кто-нибудь назвал меня подающей надежды.

– Боже, Прил! – Она взяла мою ладонь, рассеянно покрутила обручальное кольцо. -Кто-нибудь другой? Тебе необходимо подтверждение? Разве недостаточно твоей веры в то, что ты подаешь надежды? – Рут пнула фиалку, посягнувшую на территорию пионов.

– Наверное, нет…

Рут воткнула подпорку у последнего пиона и выпрямилась:

– Готово.

Когда кусты войдут в силу, подпорки скроются под их плотной зеленью.

– Знаешь, что самое сложное в выращивании пионов? – Рут отряхнула руки.

– Сложное?

– Каждый год принимать решение, срезать ли цветы для ваз в доме – или любоваться на кустах. Как по-твоему, это сумасбродство? Джерри, конюх Наоми, – тоже любитель пионов, у него на участке двадцать на двадцать высажено четыре дюжины кустов. И знаешь что? Он не ломает себе голову над дурацким выбором. Просто никогда не срезает – и все дела. Ему достаточно, что этот пятачок земли заполнен цветами. – Она вскинула руки. – Ну почему я лишена дара просто радоваться, глядя, как они растут?

– Может, это чисто мужское качество? Гордость производителя? – со смехом предположила я, но Рут не подхватила шутку. -А совместить никак нельзя? Половину срезать, а половиной любоваться в естественном виде?