Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков - Александр Иванович Яковлев

не знает, зачем живет. Это очень вредное недоумение, и часто бывает: человек, как лошадь, везет и везет, и вдруг на него находит такое… стихийное препинание». Снисходя к немощам новоначальных, учил их сосредоточенности в духовной жизни: «Многословие вредно в молитве, как апостол сказал (Мф. 6, 7). Главное – любовь и усердие к Богу. Лучше прочесть один день одну молитву, другой – другую, чем обе зараз. Одной-то будто бы и довольно!».

Случалось, батюшка Нектарий давал что-нибудь посетителям, а сам уходил, оставляя посетителя наедине со своими мыслями. Так он оставил как-то в келье пришедшего к нему за советом протоиерея-академика. Тот в свою очередь горячо благодарил: «Оставшись один, я обдумал всю свою жизнь и многое понял и пережил по-новому в этой старческой келье». С некоторыми посетителями старец, напротив, много и оживленно беседовал, подчас поражая собеседников обширными и всесторонними знаниями.

Выселение монахов из Оптиной произошло в 1923 году после закрытия их артели. Когда в келью старца (в которую он никого никогда не впускал) вошли чекисты, то удивились и они, и келейники отца Нектария: там были детские игрушки – куклы, мячики, фонарики, корзинки. «Зачем у вас эти игрушки? Вы что, ребенок?» – спросили делающие обыск. «Да, я ребенок», – кротко ответил он. Но неведомы были насильникам слова Евангелия: Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него (Мк. 10,15). Он был арестован, помещен по болезни в тюремную больницу, но вскоре отпущен с условием жить подальше от Оптиной.

Однако и в частный дом, где старец занимал комнату, украдкой шли люди. Тяжело больной, перешагнувший семидесятилетний рубеж отец Нектарий подчас изнемогал от усталости. Однажды, в минуту слабости, он заколебался, не отказаться ли от тяжелого послушания старчества. Ночью ему явились все Оптинские старцы и сказали: «Если ты хочешь быть с нами, не отказывайся от духовных чад твоих!». И старец не отказался.

Последние старцы отец Исаакий и отец Никон были арестованы в конце 1920-х годов и закончили свой жизненный путь мученически, в ссылке. В условиях жестоких гонений на Церковь, казалось, Оптина пустынь останется лишь в истории Русской Церкви и русской литературы. Здания ветшали и разрушались, сосновый бор вырубался. Но непреложны слова Господни о Церкви: и врата ада не одолеют ее (Мф. 16,18).

В 1987 году, накануне 1000-летия Крещения Руси, была возобновлена иноческая жизнь во Введенской Оптиной пустыне. А в 2000 году решением юбилейного Архиерейского Собора к лику святых Русской Православной Церкви были причислены для общецерковного почитания Оптинские старцы Леонид (Лев), Макарий, Моисей, Антоний, Иларион, Анатолий I, Исаакий I, Иосиф, Варсонофий, Анатолий II, Нектарий, Никон, Исаакий II.

Молитва Оптинских старцев

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня поддержи и наставь меня. Какие бы я ни получал известия, научи меня принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя.

Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.

Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом моей семьи, никого не смущая и не огорчая.

Господи, дай мне силу перенести утомление наступившего дня и все события в течение его. Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, терпеть, прощать и любить. Аминь.

Духовный подвиг отца Иоанна Кронштадтского

На рубеже XIX–XX веков в России был священнослужитель, известный всем, от простых мужиков до столичных аристократов. Причем он был известен именно в силу своего особенного служения в церкви. Нам трудно сейчас даже представить, как могла без радио и телевидения разнестись о нем молва по бескрайним российским просторам, как толпы народа буквально осаждали его при всяком появлении в Санкт-Петербурге, Москве, Самаре или Нижнем Новгороде, каким уважением и почитанием пользовался этот по виду обыкновенный батюшка. Конечно, он не был обыкновенным. То был отец Иоанн (Сергиев), пять десятилетий прослуживший на северо-западе империи, в городе военных моряков Кронштадте.

«Отец Иоанн Кронштадтский в истории Церкви – явление необычайное, – говорил протоиерей Валентин Свенцицкий в начале 1920-х годов, – История Церкви знает подвижников величайших, более великих, чем отец Иоанн, история Церкви знает молитвенников более великих, чем отец Иоанн… но это явление в истории Церкви необычайное потому, что никогда подвиг молитвы не совершался в таких условиях мирской жизни, в каких совершал его Иоанн Кронштадтский» (152, т. 2. с. 32).

1

Родился будущий всероссийский пастырь 18 октября (1 ноября по и. ст.) 1829 года в день памяти великого болгарского святого Иоанна Рыльского, в честь которого и был наречен. «Новорожденный был до того слаб и хил, что родители не надеялись, что мальчик проживет даже до следующего дня, почему в ночь рождения поспешили его окрестить», – писал его биограф (5, с. 6). Он родился на Крайнем Севере, в далеком селе Суре Пинежского уезда Архангельской губернии. Отец Илья Сергиев был псаломщиком этого села, в бедной церкви которого даже священные сосуды были оловянные. Мать будущего святого, Феодора, была простой женщиной, скромной, работящей, но обладала неколебимой верой.

Слабенький ребенок быстро окреп и стал здоровым мальчиком. Ваня постоянно ходил с отцом в церковь. Он полюбил церковные службы, научился читать богослужебные книги и петь на клиросе. Очевидно, что в скудной жизни северного села именно храм Божий стал для мальчика не только святилищем, но и источником красоты и вдохновения. Окружающая северная природа была бедна красками, но давала возможность мальчику ощутить свою неразрывную связанность с миром Божиим. Отмечаемая всеми современниками любовь отца Иоанна к природе во всех ее проявлениях – от полевых цветов до звезд на ночном небосклоне – зародилась давно в тихой Суре и сохранилась на всю жизнь.

Праведный Иоанн Кронштадтский

В последний год жизни отец Иоанн записал в дневник: «Ежедневно видя твердое и неизменно правильное течение всех светил и планет небесных и твердое стояние земного шара… со всеми горами и долинами, со всеми морями, озерами, реками и источниками, со всеми полями, лугами, лесами и до бесконечности разнообразными растениями, плодами, цветами изумительно прекрасными… и всего животного царства – людей, скотов, зверей, птиц, насекомых, рыб, царства ископаемых богатств или металлов, горючих нефтяных богатств, удивляюсь и не могу надивиться благости, силе и премудрости Творца единого в Троице; и, переносясь мысленно к миру невидимому, нетленному, вечному, несравненно превосходящему мир видимый, еще более поражаюсь с удивлением Создателю всех миров, видимых и невидимых; и если мир видимый так прекрасен, разнообразен, полон жизни и красоты, то каков