На грани развода. Вернуть любовь - Злата Романова

перевернула, Ксюша, да? – говорит он пугающе тихим голосом. У меня холодные мурашки бегут по позвоночнику и страх забирается под кожу. – Выставляешь меня извергом и мерзавцем. Тогда завершу твой образ, так сказать, для полноты картины! Нет, я не изменял тебе, я люблю тебя и хочу сохранить наш брак, но мне противна сама мысль, что ты предала нашу договоренность и тайком забеременела.

– Тайком? Ах тайком?! – едва сдерживая ярость, смотрю на него раненой волчицей. – Ты опять?! Я же объясняла! Я забыла принять чертову таблетку из-за нервов! Когда увидела тебя с другой женщиной. В нашем любимом ресторане. Кто она, Глеб? Кто?

Он молчит, опустив взгляд, и я жду, что станет снова отрицать очевидное, но Глеб, мой Глеб, вдруг поднимает голову, и в его глазах я вижу приговор. Нашему браку. Нашей любви. Нашему будущему. Ведь надежда еще оставалась, я так хотела поверить ему!

В тишине спальни раздаются роковые слова, делящие нашу жизнь на до и после:

– Она просто деловой партнер. Ты все неправильно поняла, Ксюш. И я тебе про это говорил.

Я знаю, что он врет. Вижу. И это точно конец.

В моих руках по-прежнему телефон с доказательством его измены.

Я могу кинуть ему в лицо аппарат и заставить прочитать СМС. Тогда в его глазах точно появится чувство вины. Хотя… Кажется, я совсем не знала своего мужа. Скорее всего, он и тут найдет способ меня обвинить. Перекрутит слова, перевернет, извернется, как уж на сковородке. И не признает наличие другой женщины.

– Может быть, я действительно неправильно поняла все, что с нами происходит. Не приближайся ко мне, Глеб, не звони. Я ухожу от тебя. И не на несколько дней. А навсегда. К счастью, нам даже не придется встречаться. Я сама разберусь с ребенком.

Меня трясет, когда я говорю фразы, настолько ужасающие по своей силе, что мне кажется, меня сметет от них смерчем. Не знаю, каким образом я держусь и не падаю. Не знаю, как я выдерживаю все, что со мной творится сейчас и что я буду делать дальше. Мне просто хочется, чтобы Глеб ушел. Немедленно. Я пострадавшая сторона, поэтому вещи должен собрать он.

– Ты успокоишься и передумаешь, Ксюша, – говорит он тихо, даже не собирая вещи. Зачем? Если необходимый набор у него есть в чемодане. А может, в другом доме его привечает вторая жена. Мне хочется одновременно плакать и смеяться. Я в одном шаге от истерики и хочу, чтобы он прямо сейчас убрался. От истеричного визга останавливает только невероятная сила воли.

– Блондиночка, – снова тянется он ко мне, но я дергаюсь, как от удара электрического тока. – Когда мы поговорим? Я позвоню. Нам нужно обсудить кое-что важное по поводу ребенка. Я бы сейчас ушел и оставил тебя в покое, но я боюсь упустить время.

– Что? Какое еще время? О чем ты? – спрашиваю растерянно.

– Я сам узнал недавно, – сбивчиво рассказывает он. – Это все очень трудно… Перепуталось… Моя мать, черт… Вообще не с того начал.

– Глеб, что твоя мать? При чем тут она? – мотаю головой, не понимая, к чему он ведет этот разговор.

– Ксюша, я не могу дать тебе ребенка. Полноценного здорового ребенка.

– Что? – снова туплю я, не понимая, как реагировать.

– Ты уже сделала из меня монстра достаточно, и я не спорю, что в последнее время наши отношения очень напряженные, но здесь… Здесь моей вины нет. Это генетика, Ксюша, и результаты скрининга и тестов меня не удивили.

Сажусь на диван, и телефон падает из рук на пол. Голова кружится от стресса и переживаний. Сколько еще бед падет на мою голову?

– Генетика? Ты болен? – спрашиваю, пытаясь разобраться.

Глеб подсаживается рядом, но не приближается ко мне. Просто смотрит в глаза и рассказывает.

– Нет, но я носитель. Поэтому лучше не надеяться на лучшее и сделать аборт.

– Я не понимаю, – качаю головой. – При чем тут твоя генетика, если речь идет о пороках развития? Хотя… Я ведь читала об этом! Вот где кроется причина отклонения! Это твоя вина? Почему ты мне раньше ничего не рассказал?

Лицо Глеба застывает. Он смотрит на меня удивленным взглядом, а потом резко выдыхает.

– Ксюша, что тебе сказал врач?

– Вот, почитай, - бросаю ему в грудь заключение, в котором много непонятных мне терминов.

В слова врача, пребывая в шоке, я не вслушивалась, но успокоившись забила все, что было в заключении в поисковике и нарыла кучу информации. Некоторые женщины, которые решились родить ребенка с такими отклонениями, получили здоровых детей в итоге. Да, процент маленький, но надежда умирает последней.

– Не могу поверить! – из груди мужа вырывается истерический смешок и он качает головой. – И ты реально хочешь его родить?

Я не знаю. Сама не знаю, но с каждым часом мысль о том, что справлюсь, лишь крепнет.

– Ксюша, тебе так важны дети? – неожиданно миролюбиво спрашивает Глеб. – Мы же жили душа в душу. Все началось с того момента, как ты решила забеременеть. Ты ничего мне не сказала.

А теперь он снова меня обвиняет!

– Я знала, что ты против. Но я не пропускала таблетку специально! Если ты мне не поверишь, дальше говорить не о чем!

Глеб сникает и открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает. Видимо, понимает, что ему придется признать это за истину. Что я его не обманывала.

– Тогда я очень сожалею, Ксюш. Значит, твоя беременность – это роковая случайность. Ты бы никогда не узнала горя, если бы не захотела ребенка. Поэтому я и спрашиваю тебя: ты действительно так хочешь ребенка?

– Да, Глеб, – говорю громко и четко, не боясь признаться. – Ценности могут поменяться. Да, я несправедлива, ожидая, что ты примешь то, что я передумала. Ты прав. Мы жили отлично. Пока не столкнулись с трудностями. И видимо, наш брак