Князь Никто (СИ) - Фишер Саша

И вот сейчас он слушал как сладкоречивый аптекарь льет елей ему в уши, расписывая, какое сказочное могущество его ждет, когда он сможет заполучить Черную Книгу Якова Брюса. Осталось совсем немного, ваша светлость, буквально пары бумаг не хватает, чтобы разгадать этот ребус…

— Когда же, когда уже?! — нетерпеливо вопросил Вяземский.

— Несколько дней, — твердо ответил аптекарь. — Максимум, неделя. И еще я составил небольшой список того, что мне понадобится…

Что-то зашуршало, наверное, сладкоречивый аптекарь извлек из кармана специально подготовленную бумагу.

— Еще двести сорок рублей сверху? — почти закричал князь. — Но это же…

— Всего двести сорок рублей, ваша светлость, — мягко поправил его аптекарь. — У меня неплохие связи, что позволяет мне купить некоторые вещи по очень выгодным ценам. Через кого-то другого все это обошлось бы вам во все четыреста, а то и пятьсот рублей.

— Ну хорошо, хорошо… — раздраженно бросил Вяземский.

В этот момент лязгнул замок на входной двери. Вилим показался на пороге столовой с сумкой, битком набитой продуктами. Я приложил палец к губам и кивнул в сторону окна. Вилим осторожно опустил сумку на пол и подошел ко мне.

Мы вместе дослушали, как Вяземский вручал аптекарю деньги. Как тот их пересчитывал, снова повторяя, что цель уже практически в руках, и уже через неделю его светлость будет единственным и неповторимым обладателем всех тайн и секретов самого могущественного чернокнижника всея Российской Империи.

— Теперь мне нужно возвращаться на службу, чтобы не вызвать подозрений, — сказал аптекарь.

— Да, да, конечно, — нетерпеливо и нервно проговорил князь. Раздались шаги двух пар ног. После этого все стихло.

— Я так и знал, что этот пройдоха засланный, — буркнул Вилим, возвращаясь к сумке с покупками. — С кем это он разговаривал? Что-то не узнал его по голосу…

— Это Вяземский-младший, — ответил я. — Надеется отыскать Черную Книгу в Пятой Горе.

— Дааа? — кустистые брови Вилима удивленно взлетели вверх. — Я думал, что эта тема среди мошенников уже устарела и вышла из моды… Еще лет сто назад. Когда я был ребенком, продавать карты сокровищ Брюса уже считалось не комильфо. Неужели до сих пор находятся те, кто покупается?

— Вяземский же совсем молодой еще, — усмехнулся я. — Жизненный опыт пока еще не выбил из него мечты о дармовом всемогуществе.

Я посмотрел на Вилима, раскладывающего по полкам пакеты с крупами, круги сыра, закатанные банки консервов и прочие припасы. Его пегая шевелюра колыхалась на сквозняке от разбитого окна. Поблескивающие серебряные нити в волосах делали волосы как будто немного призрачными.

Призрачными.

Призрак… Призрак!

В голове моей забрезжила немного безумная идея…

Глава 17. Кое-что о тайном и очевидном

Вилим слушал меня с непроницаемым выражением лица. Иногда хмурил брови, иногда его губы складывались в какое-то подобие улыбки. Когда я наконец договорил, он некоторое время молчал, потом подошел к зеркалу и посмотрел на свое растрепанное отражение.

— И ты думаешь, что этот Вяземский такой идиот, что примет такую фантасмагорию за чистую монету? — спросил он.

— Может и нет, но мы ведь ничего не теряем, если проверим, — я пожал плечами.

— Его род точно не обеднеет, если младший отпрыск запустит в него свои тщеславные ручонки и извлечет немного золота. Или даже много золота…

— А ты знаешь, что с точки зрения алхимии создание золотого гомункула, чтобы отпереть некую трансцендентную дверь, за которой спрятана Черная Книга — это полнейший бред? — губы Вилима задрожали, как будто ему очень хотелось рассмеяться.

— Думаю, его познания в алхимии ненамного обширнее моих, — хохотнул я. — Но говорить придется тебе, так что, надеюсь, ты поправишь мой сценарий, чтобы он звучал чуть более реалистично. Главное — не менять ключевой момент. Чтобы получить книгу, требуется положить в тигель золото. Потом еще золото. Потом еще больше золота… Потому что вряд ли призрак Якова Брюса стал бы требовать рубли в ассигнациях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хорошо, я понял, — Вилим наконец-то одобрительно хмыкнул и кивнул. — Единственное, что меня в этой истории немного смущает… У нас ведь явно есть конкуренты. Вряд ли Соломон Григорьевич работает один.

— Этот аптекарь? — я подошел к окну и посмотрел на довольно скромную вывеску аптеки Брюсов. — С одной стороны, мы можем подкараулить этого хитрого еврея и узнать подробности той аферы, которую он крутит. С другой — если он вдруг окажется частью серьезной группы, нам совершенно невыгодно так глупо себя выдавать.

— А костюм? — Вилим снова задумчиво посмотрел на себя в зеркало и попытался причесать двумя пятернями свою всклокоченную гриву. — У меня как-то не завалялось камзола и парика по моде двухсотлетней давности…

— Ерунда, — я легкомысленно махнул рукой. — В любом театре нам легко дадут все необходимое напрокат. Можно даже купить у них этот хлам, чтобы не переживали, что мы можем их ценный бархат подпортить. Могу хоть прямо сейчас сбегать…

— Нет! — Вилим резко повернулся ко мне и строгим взглядом пригвоздил к месту. — Прежде всего ты должен пообедать!

«Кажется, Вилим Романович решил выместить на мне все свои нерастраченные отцовские чувства», — думал я, наблюдая, как алхимик ловко управляется с кухонной утварью, сооружая из мяса, яиц и крупы густое сытное варево. Он что-то сварливо по-стариковски бормотал, будто бы споря сам с собой, сверялся с какими-то записями, строго отмерял крохотными ложечками разные специи.

На все манипуляции с едой ушло не меньше часа. Все это время я сидел и молча наблюдал, еще раз прокручивая в голове авантюру с Вяземским. План был прост до чрезвычайности. Переодеть и слегка загримировать Вилима под Якова Брюса и устроить Вяземскому явление призрака великого чернокнижника, который скажет, что избрал его наследником своего могущества и расскажет, что чтобы заполучить Черную Книгу, ему понадобится открыть дверь в тайное хранилище, ключ от которого может держать золотой гомункул, создать которого можно вот по этой тинктуре. А рецепт, разумеется, включает в себя большое количество золота. Только вот тащиться ради всего этого маскарада в развалины поместья Пятая Гора мне совершенно не хотелось. Нужно было подыскать какой-нибудь другой заброшенный дом, прямо в городе. И оборудовать трансцендентную дверь прямо там.

— Слушай, Вилим, а дача Коржинских на Каменном острове уже заброшена? — спросил я, перебирая в памяти самые эффектные руины, которые мог вспомнить.

— Насколько я знаю, нет, — отозвался алхимик, продолжая сосредоточенно помешивать содержимое кастрюли. — Там сейчас обитает их недоросль, все время устраивают какие-то сборища с шумом и фейерверками, соседи жалуются, в газеты писали уже не раз.

— А дом Шарли на Английской набережной? — в мое время этот особняк был забит досками и имел недобрую славу проклятого места. Чушь, конечно. Мы неоднократно туда забирались и даже устраивали шумные попойки прямо на мозаичных плитах внутреннего двора. И никакие грозные призраки нас не сожрали.

— Говорят, что там бордель, — Вилим снял с плиты кастрюлю и потянулся на полку за глубокой миской.

— Эх, жаль! — я поставил локти на стол и упер кулаки в подбородок. — Там отличный внутренний двор, и призрак Брюса мог бы сколько угодно завывать, никто из соседей бы не услышал.

— Бери ложку и ешь, — Вилим поставил передо мной тарелку не особенно аппетитно выглядящего месива. — Нужно, чтобы ты это съел до последней крошки. Если не будет получаться, глотни вот этого эликсира и продолжай.

Я понюхал серовато-коричневую комковатую массу. Нда, это будет не так уж и просто… Я вздохнул и обреченно взялся за ложку.

— Городская усадьба Демидовых, — вдруг сказал Вилим. — Та, что в Конном переулке.

Я замер с ложкой во рту. А ведь точно… Этот роскошный дом с кованной чугунной лестницей застроили другими домами, и все его колонны с человеческими лицами, барельефы и прочие архитектурные изыски оказались скрытыми за глухими стенами гораздо более скучных построек. А переулок, который некоторое время даже носил имя богатейшего рода промышленников, переименовали обратно в Конный. Потому что коней на Сенной площади продавать продолжали, а вот все Демидовы в какой-то момент столицу покинули, бросив свои многочисленные дома, загородные поместья, особняки и магазины.