Первая вокруг света - Кристина Хойновская-Лискевич

Плавание было мало устойчивым. С очередной синей тучкой налетал шквал, яхта делала скачок вперед и затем с полчаса скользила в фотогеничном наклоне. Тучка улетала своей дорогой, унося шквал, ветер слабел, оставляя немного тряски и кручения. Генуя провисала, дергала фал и такелаж. Но вот на горизонте появлялась очередная туча, ветер оживал и начинал кокетливо поворачиваться в ее сторону. Потом цеплялся за тучку и общими силами они обрушивали на нас еще один шквал, часто с дождем. Так я дотащилась до Тонга. И с явным удовольствием нацелилась в сторону моря Коро и островов Фиджи — очень хотелось, хотя бы недолго, поплавать еще в пассате.

И тут со мной случилось происшествие, от которого кровь стынет в жилах, — как раз для заголовка сенсационной статьи в бульварной прессе. Нет, на меня не напали пираты на быстроходных лодках, вождь которых с акульим зубом в носу, но чертовски привлекательный, хотел уволочь меня в свой гарем, чтобы сделать первой женой. Не разразился и ураган силой в тысячу узлов, от смертельного дыхания которого спасло «Мазурку» чрезвычайное мужество ее капитана. Даже не набросилось морское чудо-юдо, чтобы сожрать меня живьем и без приправы. Ведь я была пилотом Пирксом, а это происшествие было не столько эффектным, сколько… не особенно приличным, во всяком случае касалось не совсем этичной материи. В спокойный солнечный день при ровном ветерке с кормы неожиданно испортился клапан, подводящий воду к… гальюну. Я занималась обычной еженедельной уборкой своей квартиры. Клапан, как всегда, открылся без хлопот, я старательно вымыла все сооружение, откачала воду, после чего клапан так и остался в открытом положении. Он находился ниже ватерлинии и вода начала беспрепятственно поступать в унитаз. Я поняла, что или буду до конца жизни откачивать воду или утоплю яхту, причем не самым эффектным способом.

Я качала и напряженно соображала, что делать, чтобы не утонуть. Едва переставала качать, вода переливалась на пол и ничто не могло остановить этот потоп. Понимая, что заткнуть унитаз целиком невозможно, я попыталась уменьшить отверстие. Сняла шланг, подводящий воду, она стала поступать быстрее, но отверстие уже можно было заткнуть на время подвернувшейся под руку пробкой от бутылки. Я напрягла мысль: пробка могла в любую минуту выскочить, но если взять шланг подлиннее на полметра, то можно поднять его и, подвесив, воспользоваться законом сообщающихся сосудов. У меня в запасе имелось все — можно было целиком заменить данное сооружение, но именно шланга нужной длины не оказалось. Поэтому следовало заменить пробку. Я приспособила деревянную свайку, вбив ее в отверстие как можно глубже, и наложила жгут. Это все, что я могла сделать посередине океана.

Деревяшка стала быстро намокать. Я не знала, сколько она выдержит, но пока было спокойно. У меня появилась идея зацементировать клапан наглухо хирургическим гипсом, но врач «Валеня» вмиг рассеял мои надежды относительно прочности этого материала. Вплоть до Сувы унитаз и его окружение были предметом моей сердечной заботы днем и ночью. Я всегда считала, что утонуть в гавани намного приятнее, чем в открытом океане.

Ветер снова повернул — с востока на северо-восток. Однако на этот раз я не стала подгонять «Мазурку». С ненадежной свайкой в качестве пробки в незапланированном отверстии ниже ватерлинии мне не хотелось плыть слишком быстро. К счастью, море было спокойно.

20 октября в полдень я достигла 179° 39' западной долготы. До восточного полушария оставалось меньше 20 миль. Ветер стих почти полностью, и я поставила «малышку». До полуночи спешила, но не слишком, чтобы потерять один день в жизни. Не существующая на земном шаре черточка — международная линия перемены даты — проглотила 21 октября. Но зато я была уже ближе к дому, в восточном полушарии. Оно приняло меня без энтузиазма. Вплоть до появления острова Матуку на траверзе дули с запада переменные ветры, причем кое-как. Матуку миновала утром. Остров выглядел заманчиво. В маленьком заливчике, окруженном высокими горами, стоял на якоре большой парусник. За кормой осталось еще одно красивое место. Иногда мне казалось, что я путешествую по белу свету как на туристском автобусе, только медленнее и с меньшими удобствами.

Обошла с севера остров Кандаву и вечером увидала зарево над местом, где должен находиться Вити-Леву. Чтобы не терять драгоценного времени на рассвете, приготовила якорь. Как всегда, меня охватило желание войти в порт побыстрее, словно я боялась, что не успею и он исчезнет.

С рассвета шла в направлении Сувы. Ветер был сперва слабеньким, но по мере приближения к рифу, окружающему остров, стал крепчать. У самого входа очень посвежел, очевидно, пассат отрабатывал долг за целый месяц. Я плыла в бейдевинд и высматривала створы — две красные будки на склоне горы, очень заметные в яркой зелени. В гавани начала галсировать. К счастью, порт Сува — это гектары воды и маневрировать было легко. Сделав несколько поворотов оверштаг, я круто к ветру приближалась к густо населенному якорному месту. Сравнивала размеры стоявших там яхт с размерами «Мазурки», пытаясь таким способом установить, где лучше бросить якорь. Мой эхолот с некоторых пор служил украшением на штурманском столе, а ручной мне не хотелось доставать.

Как в сказке, лень была наказана. Я бросила якорь и яхта стала, но килем на грунт. До берега было добрых полмили, рядом стояли яхты не больше «Мазурки», но, вероятно, с меньшей осадкой. Я решила сперва убрать паруса, а потом попытаться сменить неудобное положение яхты, но меня поразила вдруг подозрительная тишина на палубе: перестал работать двигатель, и выключила его наверняка не я, а гномов на «Каурке» не было. Похоже, что меня ждут дополнительные хлопоты — что-то случилось с гребным винтом.

Вскоре ко мне подплыл тузик с симпатичной дивчиной. Она посочувствовала мне и обрадовала, что через пять часов наступит прилив, и яхта без труда снимется с мели — амплитуда прилива в Суве составляет в среднем два метра. Обещала при необходимости организовать помощь. А пока я была «заразной» и не имела права до карантинного осмотра ни с кем вступать в контакт.

Мне оставалось поднять желтый флаг и ждать. Карантинная моторка явилась под вечер. Офицер был любезен, замечаний ко мне не имел — очевидно, прекрасное впечатление произвели документы яхты, в числе которых карантинные составляли солидную часть. Искренне огорчился моим положением, даже предложил стянуть «Мазурку» с мели своим транспортом. Но мне не хотелось применять столь радикальное средство. Офицер отбыл, напомнив, что на следующий день я обязана явиться в таможню.