Пугачев - Абрам Исаакович Гайсинович

пушками, бомбами, порохом, деньгами, с заводскими людьми. Пугачев одобрил действия Хлопуши на заводах и назначил его командиром над заводскими крестьянами.

Хлопуша отказывался под тем предлогом, что он неграмотен и управлять людьми не может. Но этот аргумент мог произвести на неграмотного Пугачева только обратное впечатление.

— У нас и дубина [вместо грамоты] служит, — ответил он и подчеркнул, что дело не в грамотности командира, а в преданности делу: — а если что крадешь, то за алтын удавлю.

Пугачев отправил Хлопушу взять Верхнеозерчую крепость. Взять ее не удалось: часть гарнизона, состоявшая из башкир и казаков, перешла к повстанцам, но польские конфедераты отразили нападение. На помощь Хлопуше из Берды выступил сам Пугачев. Верхнеозерная не сдавалась. Пугачев ударил по Ильинской крепости, которая пала под ударами повстанцев. Гарнизон крепости попал в плен. Офицеров Пугачев повесил, за исключением одного, милостивого к солдатам; солдатам остригли волосы по-казачьи, и они влились в пугачевское войско. С песнями вернулись пугачевцы в Берду.

Пылала в огне восстания и Башкирия. Еще в начале октября отряды башкир захватили ряд селений около Уфы и подошли к самой Уфе. Но для взятия города было слишком мало сил; к тому же они были плохо вооружены, распылены.

Оперировавшие в Уфимском районе башкиры, татары, марийцы и дворцовые крестьяне заключили в начале декабря договор согласно служить Пугачеву. Они просили прислать им в помощь войско и несколько пушек, так как, «когда явятца в нашу сторону какие-нибудь сопротивники вашему величеству, то нам их сократить не счем».{134} Приговор обязывал поставлять с каждого двора по вооруженному воину, «затем, что мы нынешнюю пятницу город Уфу разорять ехать намерение имеем».

Пугачев отправил под Уфу Чику-Зарубина, который стал во главе подступавших к городу повстанцев.

Восстание перекинулось на Волгу. Бузулук и почти вся Самарская линия находились в руках повстанцев. Здесь действовали калмыки и присланный Шигаевым отряд во главе с казаком Ручкиным и атаманом Ильей Араповым. Район Бузулука был важен пугачевцам как одна из продовольственных баз для осаждавшей Оренбург армии.

Указ Пугачева

Березовской станице Войска Донского

Автографы деятелей восстания 1773 года.

Пугачев одобрил деятельность Шигаеза, «и много тем веселился, что везде имел, хотя с малым числом воюет, великие успехи».{135}

Новые победы Пугачева вызвали панику среди помещиков. Дворяне Казанского и Симбирского уездов массами бежали из своих имений, «яко бешеные», пробирались вереницами в центр, проклиная Пугачева, восставших крестьян, неумелого Кара.

Казань опустела: бежали дворяне, купцы, чиновники. Но волновались правящие круги не только на юго-востоке России. Большое смятение охватило и удаленные от восстания северные центры, в первую очередь обе столицы. В Петербурге сенат готовил указ «о неболтании лишнего». Московский обер-полицмейстер разослал шпионов по кабакам, торговым рядам, баням и другим местам подслушивать народную молву, уверять встревоженных москвичей, что успехи Пугачева ничтожны, что в его распоряжении только не заслуживающая никакого внимания маленькая шайка.

Но правительству не удалось удержать в тайне истинное положение вещей. По московским улицам ходили дворовые и фабричные, выражая явное сочувствие Пугачеву.

Кара сместили. Усмирять Пугачева послали генерал-аншефа Бибикова, которого наделили диктаторскими полномочиями над восставшим краем.

Еще раньше в стан Пугачева отправили находившихся в Петербурге по делам яицкого войска казаков Перфильева и Герасимова уговорить пугачевцев выдать своего вождя.

Перфильев не оправдал надежды властей.

Разуверившись во время петербургской волокиты в возможности добиться чего-либо чего-либо от правительства, он вызвался выполнить порученное ему черное дело, явился к Пугачеву, рассказал об истинной цели его приезда и стал деятельнейшим и непреклоннейшим пугачевским соратником.

Притягательная сила Пугачева усиливалась и благодаря тому, что восстание шло от успеха к успеху. Наперекор мерам о сохранении тайны, а, может быть благодаря им, молва о «царе» облетела огромное пространство, волнуя умы всех угнетенных дворянско-крепостническим строем. Крестьяне отказывались от повиновения помещикам, от платежа податей, голос крестьянского недовольства и протеста звучал все громче и громче.

Киргизы перекочевали через Янк, подались к Волге, нападали на хутора, громили помещиков, волжских казаков, калмыцкие кочевья. Башкиры заняли Заинек и появились в окрестностях Бирска.

Двадцать пятого декабря атаман Арапов без боя занял Самару. К нему присоединились все окружающие Самару селения. Пугачевский есаул Чулошников прибыл из Берды в Самару и по приказу «военной коллегии» вместе с Араповым собирал людей и пугачевское ополчение по норме один человек на пять душ населения. Отряды Чулошникова и Арапова громили помещичьи имения, забирали в них хлеб, скот, одежду.

В этот же день башкиры заняли Сарапуль. По дороге они брали у дворцовых крестьян деньги, провиант, фураж. В самом Сарапуле башкиры устроили форменный погром, башкирские камандиры безуспешно пытались сохранить какой-нибудь порядок.

Заняв город Осу, башкиры-сотники издали «наставление», где требовали от старосты иметь «смотрение» над казенным вином и солью, сохранять и записывать в приходо-расходную книгу вырученные от продажи соли и вина деньги, «никому напрасно обид и притеснения не чинить».

Движение перекинулось на пермские горные заводы. Приписные разбегались, разнося повсюду весть о восстании, рабочие отказывались работать. Заводы стали.

Горное начальство назначило премию в тысячу рублей за поимку Пугачева, готовилось к отпору.

Центром обороны должен был стать Юговский медеплавильный завод. Хотели перевести туда рабочих других заводов, но они открыто выражали свои симпатии Пугачеву и отказались итти на Юговский завод.

Приписные крестьяне выбрали «со всего мирского и общего согласия» сотника и старосту, чтобы «случившийся между заводскими жителями всякие ссоры и непорядочества усмирять».

Юговский сотник подчинился оперировавшему в районе Юговских заводов башкирскому полковнику Батыркаю Иткинину.

Иткинин предписал строго следить за дисциплиной, нарушителей наказывать беспощадно, учредить земскую избу — собирать деньги на мирские расходы, исправить кузницу для ковки оружия. Заводские конторы Иткинин разгромил, кабальные документы уничтожил, увез с завода деньги, одежду.

Приписные крестьяне послали Пугачеву «доношеиие». Они радовались, что «наше красное солнце, под землею скрыся ныне от восток