Беседы с Vеликими - Игорь Свинаренко

– Нецелевое – это когда украли?

– Нет. Это когда вместо того, чтобы, допустим, вложить деньги в строительство лечебного корпуса, строят квартиры сотрудникам. Или на деньги, выделенные на приобретение оборудования, строят баню или стадион. Приняли мы такой закон недавно. Сколько лет нельзя было привлечь виновных к ответственности!

Долой монополию в политике!

– Значит, по чайной ложке только. А всерьез развернуться с вашими идеями вам не дают.

– У нас же монополия одной партии. Ни в одной европейской стране партия не может получить больше 40 процентов. Вот и нам нужен такой закон.

– Но чекисты же не отдадут большинство, наверно, никогда?

– Тогда никогда не будет развития страны.

Мир после кризиса

– Последний вопрос у меня такой. Сейчас многие говорят о том, что после кризиса, который продлится неизвестно еще сколько, мир станет другим, неузнаваемым. Как это будет выглядеть, по-вашему?

– Резких изменений не будет. Какие-то государства ослабнут, даже объявят себя банкротами. Но никакого резкого перепада, передела границ, создания чего-то архинового не будет. Если удастся добиться создания новой международной валюты – изменения будут более резкие. А сейчас пока все останется как было, просто кишиневские варианты будут чаще иметь место. В каких-то странах произойдет смена политических элит – но резких изменений не будет. Разве что в перспективе может Евросоюз распасться. Германия, Франция и Италия вполне могут устать – отказаться от евро и вернуться к национальной валюте. Может, НАТО как-то трансформируется. Но ничего абсолютно нового не будет. В Китае начнутся волнения, их подавят, снова начнутся, снова подавят. Индия и Пакистан – их отношения обострятся вплоть до маленькой войны, а потом все успокоится. То же самое касается Израиля и Палестины. Ирану будут угрожать, может быть, отбомбят какие-то объекты. Но чтобы совсем новая конструкция возникла – такого в ближайшие годы не будет. Никакого нового вида топлива ждать не надо, так и останутся нефтепродукты, только атомных станций станет больше. К нам потянутся бывшие республики, которые окажутся совсем в плачевном положении.

– Не всех будем брать еще.

– Какая нам от этого польза? Взять их на буксир, содержать, кормить целую страну. На Украине – 50 миллионов населения! Нам эти изменения радости особой не принесут.

– Можно взять какую-нибудь бывшую республику целиком, а потом распилить ее на дачные участки и распродать. «Вишневый сад».

– Никакого СНГ, никакого союзного государства! Никого не будем содержать. Если принимать, то только в состав России.

Кремлевский мечтатель

Сколько умников из тех, кто над ним насмехался, снесло на обочину или вовсе в кювет! Он пришел в политику еще при старом режиме и пережил многих фаворитов, преемников, наследников престола. Чудес не бывает: таки этот парень знает что-то такое, до чего мы не можем додуматься, и имеет способности, которых мы лишены. Я разговаривал с Жириновским накануне того дня, когда ему стукнуло 60. Круглая дата настигла его по пути на президентские выборы…

В Кремль!

– Владимир Вольфович, вам – ровно 60. Другие в вашем возрасте собираются на пенсию, а у вас впереди самое интересное: вот решили идти на президентские выборы.

– Да! Это задача политической партии, а иначе партия и не нужна – если не участвует в таких главных, определяющих выборах, как выборы главы государства.

– Все помнят, как в 1991 году на выборах Президента России вы заняли почетное третье место.

– Конечно! На олимпиаде бронзу – сразу.

– Многие тогда удивились – но только, наверно, не вы.

– Ну, я, конечно, хотел этого и стремился… К тому времени уже два года функционировала наша политическая структура, так что ставилась задача победить. Первое место – это идеальный вариант, а третье – тоже хорошо, в такой огромной стране. Причем с первого захода! Впервые тогда разрешили выборы главы государства, такого же не было никогда – ни при царе, ни при советской власти. Первые выборы за всю историю страны! А какие были условия? Ельцина за те две предвыборные недели показывали 24 часа – по совокупности. А у меня было в сумме всего четыре часа – это неравные условия. На олимпиаде такого нет, у всех одна лыжня.

– Что делать? Это жизнь… Кстати, как вы оцениваете свои шансы на президентских выборах-2008?

– Как хорошие. Ведь мы предлагаем вариант, которого еще не было. Коммунистический вариант уже испробован, да и Зюганов дважды был кандидатом в президенты. Демократы тоже у власти были. Их реформы все некачественные, проколов много и ущерба. И есть еще нынешняя власть. Конечно, кому она нравится, те имеют право за нее голосовать… Но все это уже было. А мы – четвертый вариант! Такого еще не было! Кто, кроме нас? Ну не экстремисты же: Лимонов с нацболами, Анпилов, «Родина», Бабурин…

– Лимонов даже у вас был одно время членом теневого кабинета.

– Был. Он около нас крутился некоторое время: учился, стажировался. А потом вышел в самостоятельное плавание. И теперь мы видим его формат – на главу государства не тянет. Я сам тоже когда-то занимался поисками. Помню, в 87-м, еще до легализации многопартийной системы, меня пригласили на заседание Демсоюза. Когда увидел там Убожко и Новодворскую – понял, что это не подходит России.

– Вы действительно долго искали свой путь. Институт восточных языков закончили, в Турцию ездили стажироваться…

– Потом служил в армии, работал в общественных организациях… Я с начальством часто спорил, был с ним в легкой конфронтации. Всегда имел свою точку зрения, хотя был беспартийный, без роду без племени…

– Но потом вы им всем показали.

– Ситуация поменялась в стране.

– В продолжение темы ваших побед, которых у вас немало накопилось, – начиная от драк и кончая судебными разбирательствами… Вы, кстати, счет им ведете?

– Что считать победой? К примеру, на НТВ, в передаче «К барьеру!», я получил в три раза меньше голосов, чем Проханов. Но это не является для нас поражением. Для нас это победа: треть страны за нас!

– Тем более что Проханов в отличие от вас не идет на президентские выборы.

– Да. Так что 30 процентов – это очень хорошо. Тем более в стране, которая привыкла к левой теме. Поддержка наших взглядов идет по возрастающей! В 1991 году я получил всего 8 процентов, а если принять политбой с Прохановым за выборы, то мой результат – 30 процентов, – намного лучше, чем 8 процентов пятнадцатилетней давности.

– Вы еще немало судились с противниками.

– Да, на первом этапе мы эффективно использовали судебную защиту.

– Для пропаганды своих идей?

– Ну, так получалось… Судебное заседание использовалось, естественно, для отстаивания наших идей. Но все обвинения против нас, они же были никчемные, необоснованные. И мы перестали обращаться в суд, поскольку большого толка нет от этого. Мы только, получается, раскручивали те издания, которые на нас нападали!

– Та победа в суде над Козыревым, когда он вас объявил фашистом, была особенно ценная, так?

– И Козырев, и Гайдар пытались нас в чем-то обвинить, но… Они обращались в суд, но не могли ничего представить, никаких доказательств! Я не был ни фашистом, ни марксистом, ни каким-нибудь экстремистом. Мы действовали всегда в рамках Конституции! Той самой, которая принята была в основном благодаря нашему участию. То, что мы способствовали принятию основного закона, по которому живем уже столько лет, еще раз доказывает, что мы не экстремисты.

– Вы как-то больше с простой публикой общаетесь. А с интеллигентами не очень…

– Мы нравимся простым людям! Я и сам люблю все простое. Вот у меня часы – простые, дешевые, титановые. Удобные. А дома у меня много всяких лежит, надарили – и золотые, и с серебром, – там и число, и месяц, и давление показывается, но меня это не устраивает, я люблю все простое. Мне нравится на «Запорожце» ездить.

– Да ладно!

– Да, я на нем один раз в Думу приезжал.

– А мне почему-то казалось, что вы на «БМВ» ездите.

– Служебная машина у меня «БМВ». А так я больше езжу на простой машине. Вот «Тигр» – это новый джип нижегородский, мощный вездеход такой типа «хаммера»…

– Ну что же, математически вы правы: простых людей много, а сколько там тех интеллигентов…

– Мало. Часть интеллигенции недовольна тем, что я ее критикую. Но что делать? Интеллигенция вообще всегда в России играла больше отрицательную роль. И при царе, и при коммунистах, и сейчас… Такая судьба у русских интеллигентов! Они всегда ворчат, всегда недовольны, всегда им хочется какой-то революции. А я вот, наоборот, противник революций! Не должно быть никакой революции – это давно уже выбор ЛДПР, мы на наших митингах держим лозунг «Против всех революций». И реформы многие вредны. Страну нужно постепенно модернизировать. А русские революции и реформы – только во вред. От этого у нас столько проблем.