Как в кино - Юлия Александровна Лавряшина

пуста, метнулась в прихожую. Чужой одежды не было на вешалке, Антон увел Асю…

Несколько секунд Лиза стояла в оцепенении, глядя на закрытую дверь. Потом подкралась к окну, чуть отогнула штору: эти двое уже подходили к калитке. Они переговаривались так оживленно, что Ася, как школьница, передвигалась боковыми прыжками, повернувшись к Антону и ловя каждое его слово. Даже в сумерках было видно, как раскраснелось ее лицо, наверное, он продолжал ее расхваливать.

У Лизы отлегло от сердца: им просто захотелось поболтать вволю, и они побоялись разбудить Романа. Тактично ускользнули из дома, где уже и так засиделись. Она же не вышла попрощаться…

– Ничего плохого не произошло, – прошептала Лиза, продолжая держать их взглядом. – Люди должны общаться.

У девочки что-то случилось с бабушкой, Ася была расстроена, и ворох сердечных слов, которыми Антон осыпал ее, как осенними листьями, поднял ей настроение.

«Он просто добрый человек, – повторила Лиза. – Это же хорошо. Может, и меня согреет… Я тоже этого жду».

Брат спал, время от времени издавая страдальческие стоны, звонить матери не имело смысла, а больше некому было ее согреть. Палантин оказался слишком тонким… Бросив на столе грязную посуду, Лиза поставила у дивана таз и поднялась в спальню. Забралась под одеяло с головой, надышала в своей берлоге, как в детстве, и только тогда высунула лицо. Вокруг стояла такая тишина, будто она осталась последним человеком на планете.

«В дверь постучали», – вспомнился ей «самый страшный рассказ».

И вдруг мучительно захотелось написать нечто подобное, некоммерческое и пронзительное. Не «ужасный» рассказ в две строчки, конечно… Тихую новеллу об одинокой женщине, которую согревает лишь одеяло. А получится ли? Когда она писала что-то не «на заказ»? Да никогда… Вот удивительно! Почему?

Когда брат впервые попросил ее оформить свои «больничные байки» сначала в заявку, а потом и в сценарий, Лиза и не пыталась что-либо сочинять. Каждый день добавлял новые эпизоды и сцены… Ромка прислал ей по электронке образцы и книги по сценарному мастерству, которые Лиза добросовестно прочитала. Какие-то советы пригодились, но главное, что она усвоила за это время: сценарист должен обладать колоссальным запасом терпения, чтобы не послать подальше ни продюсера, ни одного из редакторов канала, каждый из которых выставляет свои требования. Всем угодить, подстроиться, склеить распадающиеся фрагменты… Творчество в этой профессии и не ночевало.

«Наверное, в прозе все по-другому. – Лиза решилась высунуть из-под одеяла руку. – Только мне это неизвестно… Почему я до сих пор даже не попробовала написать рассказ? Не говоря уж о романе! Некогда. Просто времени не хватает. Или я прикрываюсь вечным цейтнотом, боясь взглянуть правде в глаза? Я не писатель. Я всего лишь Ромкина секретарша. Записываю за ним, подгоняю под формальные требования… Потом десять раз все меняю, переписываю, переставляю эпизоды. Разве кто-нибудь станет читать это “с упоением”? О боже, зачем Антон это произнес?! Теперь высокопарное слово так и будет вертеться на языке… Он восхищался искренне? Ее рассказы так хороши? Почему я не попросила Асю и мне их выслать?»

Можно было написать ей сейчас, девочка с радостью переправила бы тексты. После такого отзыва автору, наверное, уже ничего не страшно. Сама Лиза никогда не читала отзывы на «Кинопоиске» об их сериалах и фильмах. Знала, что желающих обругать любую историю – пруд пруди! А у нее потом руки опустятся, и больше ничего не напишется. А этот «рецензент», может, дурак дураком, ничего достойного сам в жизни не сделал и пытается самоутвердится, от души потоптавшись на чужой работе… С чего ему верить?

Но Лиза знала свою мнительность – конечно же, поверит. И позволит депрессии поглотить ее с головой, а она не одеяло, из-под которого можно вынырнуть, когда нечем станет дышать.

«Я не скажу Асе, даже если мне не понравится ее проза, – решила она. – Выступить в роли жницы, готовой срезать под корень поросль, едва набирающую силу? Нет уж. Хотя и нарочно перехваливать не буду. Только если уж и впрямь приду в восторг… Почему я так уверена, что это вряд ли возможно?»

Сев в постели, Лиза решительно взяла телефон, лежавший на тумбочке, и быстро набрала сообщение с просьбой прислать ей рассказы. Подождала, глядя на экран, но две галочки так и не загорелись. Уже спит или… Резко дернув головой: «Нет, этого быть не может!» – Лиза судорожно втянула воздух и набрала другое сообщение – Антону. Нейтральный текст: извинилась за то, что не попрощалась, укладывала брата.

Сердце затаилось в предчувствии неотвратимой беды… Но синие галочки вспыхнули почти мгновенно, и следом прилетел ответ: «Я все понимаю, Лиза! Не беспокойтесь. Гости и так засиделись. Асю я проводил, она в безопасности. Спокойной ночи!»

Вытянувшись на постели, Лиза блаженно улыбнулась темноте: «Все хорошо… А ты уже напридумывала, сценаристка! Ничего страшного не произошло».

Потом спохватилась, пожелала Антону приятных снов и отложила телефон. Отключать не стала, вдруг брату ночью понадобится помощь, а подняться не сможет… Хоть позвонит, если что, а уж она найдет в себе силы прийти малышу на помощь. Глупый Ромка… Что учудил? Он ведь почти не пьет, как его угораздило выставить себя перед Асей в таком свете? Или она и впрямь ничего для него не значит?

В темноте не было видно, но Лиза знала, что над комодом висит фотография Вари. Повернувшись к ней, прошептала, глотая невесть откуда подкравшиеся слезы:

– Не может он без тебя… Ну никак. Видишь, попытался… Только ничего из этого не вышло.

* * *

– О-о…

Сколько часов он уже бродил по своему дому, время от времени замирая от рвущегося наружу стона:

– О-о…

Тигр в клетке? Нет, это сравнение было неточным… Антон чувствовал себя неким инопланетным существом, которое неожиданным образом очутилось на маленькой планете. А жизнь на ней оказалась чужда, нелепа, даже противна… Если он хотел выжить, нужно было немедленно рвать когти (опять тигр?!), нет – расправлять крылья, только не обрамленные оперением, а металлические (на Земле и руды такой нет!), набирать высоту, стремительно, неудержимо. И со свистом, неразличимым в вакууме, умчаться к себе самому, едва не потерявшемуся во Вселенной.

Нет-нет, он еще успеет спастись! От чего? От кого? От юной девочки, поразившей его своим талантом? Такое с ним случилось впервые… Раньше Антона всегда ранила женская красота, сны заполнялись образами, которые он преображал в цветочные узоры и щедро дарил заказчикам.

– Какие ты любишь цветы? – спросил он как бы между прочим, рассказывая о том, чем занимается.

Ася не задумалась ни на миг:

– Физалисы.

Прозвучало неожиданно, даже поразило, но уже