(Настоящая) революция в военном деле. 2019 - Андрей Леонидович Мартьянов

определить как доктрину военно–воздушных сил США, не предусматривалось, что привело к потерям, превосходящим все, с чем когда–либо сталкивались ВВС США в эпоху после Второй мировой войны. Космические ресурсы больше не являются неприкосновенными. Разработка противоспутникового оружия идёт быстрыми темпами, и недавно Индия присоединилась к клубу наций, обладающих противоспутниковым потенциалом, после того, как 27 марта 2019 года сбила спутник на низкой околоземной орбите.28 В этих обстоятельствах единственный вопрос, который Соединенные Штаты должны задать себе при оценке рисков вовлечения себя в ещё одну неудачную военную авантюру, заключается в следующем: насколько быстро будет продолжаться глобальное распространение передовых ЗРК и возможностей ВВС? Это не праздный вопрос — современные ЗРК, передовые системы РЭБ, которые могут быть интегрированы с ними, и необходимая подготовка личного состава больше не находятся за пределами понимания геополитических игроков среднего уровня.

Долгая история, связанная с поставкой ЗРК С-300 PMU1 из России в Иран, свидетельствует о чрезвычайной чувствительности ВВС США и Израиля даже к устаревшим российским системам, достигающим периметра Евразийского континента. Израиль и его группы влияния, базирующиеся в США, в течение многих лет выражали большую озабоченность по поводу российско–иранского контракта на поставку С-300 и оказывали политическое давление на Россию с целью саботирования этих поставок, отложив их до 2016 года.29 С-400 российского производства также распространяются по евразийскому периметру, от Китая до Индии, Сирии и, возможно, до Турции. Иран и Ирак также выразили желание приобрести комплексы С-400. Эти системы, помимо их прямой угрозы воздушным операциям США против стран, обладающих такими системами, имеют, однако, более глубокое значение, которое носит чисто экономический характер — они выставляют огромные инвестиции США в так называемые стелс–технологии как технологическую и эксплуатационную ошибку огромных масштабов и угрожают, в эпоху, когда США теряют контроль как над своими союзниками, так и над врагами, как своей репутации, так и своей коммерческой заинтересованности в продвижении разработанной и произведенной США боевой авиации по всему миру. Сегодня основным американским продуктом, выставленным на продажу, является F-35, чьи боевые возможности и так называемая скрытность кажутся сильно завышенными. Даже многие союзники США по НАТО не в восторге от выплаты астрономических сумм за самолет с посредственными характеристиками и сомнительной живучестью в условиях реального конфликта.30

Распространение ЗРК — это лишь один аспект общего перевооружения евразийских географических окраин и выбросов. Российская боевая авиация является “горячим” товаром на многих рынках — результат, который был достигнут благодаря российской кампании в Сирии, в ходе которой российская боевая авиация сыграла решающую роль в переломе хода войны в Сирии в 2015 году, а затем помогла сирийским, иранским и российским сухопутным войскам разгромить "Исламское государство". Даже Египет не только хочет приобрести российские ЗРК, но и сделал решительный шаг, подписав с Россией контракт на сумму 2 миллиарда долларов на поставку более 20 истребителей Сухой СУ‑35, эффективность которых в Сирии была названа одной из основных причин, по которым Египет решил приобрести этот передовой самолет. Как отметил Андрей Корыбко:

Говоря о Синае и запасах газа, на самом деле это две основные причины, по которым Египту в первую очередь нужны российские истребители. Су‑35 доказали свою состоятельность, уничтожив террористов в Сирии, что, очевидно, делает их очень привлекательными активами для оказания помощи Египту в антитеррористических операциях на Синае, а также для защиты его прозрачных границ с Ливией и Суданом от наихудшего сценария ДАИШ или подобной организации, пытающейся прорваться и воссоздать так называемый “халифат”. Что касается энергетической безопасности, для Египта более рентабельно защищать свои запасы газа на шельфе с помощью авиации, которая также может использоваться в других областях, таких как антитеррористическая, чем вкладывать ненужные средства в модернизацию своего флота. Таким образом, сделка по Су‑35 стоимостью 2 миллиарда долларов будет иметь большое значение для укрепления стратегической безопасности Египта параллельно с расширением влияния России в Северной Африке.31

Излишне говорить, что Вашингтон был недоволен покупкой Египтом современных российских самолетов и применил политическое давление — к настоящему времени это уже знакомая схема, более того, modus operandi Вашингтона, когда он имеет дело с распространением высокотехнологичных систем вооружения российского производства.32Объяснение растущего раздражения американцев и, как следствие, иррационального, обречённого на провал применения политического давления на любого заказчика, стремящегося заполучить передовые военные технологии России, довольно простое — начинающееся осознание Соединенными Штатами того, что они проигрывают гонку обычных вооружений России и, возможно, Китаю из–за своего высокомерия, близорукости и неспособности усваивать и применять уроки, основанные на неопровержимых фактах и расчетах, а не на созданной ими самими мифологии. Это особенно верно в области, где Соединенные Штаты самопровозглашали себя самой передовой и могущественной силой в мире: аэрокосмической. Все это было сделано путем игнорирования экономической, технологической и геополитической реальности, которая формировалась на глазах у американского политического класса, которому просто не хватало необходимой ориентации и инструментов для надлежащей оценки разворачивающейся реальной революции в военном деле, которую Соединенные Штаты не были ни готовы, ни желали признать — увеличивающегося разрыва между местными, грубо раздутыми пропагандой военными возможностями исключительности и военно–технологической революцией, которую переживали американские “сверстники”. Россия, по словам подполковника Уоттса. Действительно, приспособилась к меняющимся условиям лучше, чем противник.

Глава 7

Глобальные последствия распространения новых военных технологий

После даже краткого рассмотрения большинства факторов, формирующих военно–политическую реальность сегодня, нельзя не начать задавать вопросы о текущем состоянии американского геополитического моделирования и его наиболее существенных пробелах.

Действительно, где находится важнейший показатель для сил воздушно–космической обороны в модели, вдохновлённой RAND и используемой российскими прикладными математиками, которые следуют RAND в этом показателе военной мощи:

XM = 0,5XM1[0,5(XM2 + XM3)+XM4]

Помимо намеренно вводящего в заблуждение, если не сказать бессмысленного, индекса M1 (доля страны в глобальных военных расходах), эта модель не только игнорирует стратегически и оперативно важную воздушно–космическую оборону, но при этом забывает ещё один важный показатель — военно–воздушные силы, который нельзя просто “включить” в общий индекс M2 (военный потенциал национальной армии). Насколько реально такие факторы, как современная противовоздушная оборона или массированные возможности РЭБ, влияют на этот потенциал? Никакая “модель”, придуманная в экономических или якобы геополитических западных аналитических центрах, не предусматривает реальной — и общественной — оценки этих факторов. Как указывалось ранее, любая возможность исказить или полностью отключить GPS США влечёт за собой резкую потерю боевой эффективности вооружённых сил США. Россия обладает таким потенциалом, который, опять же, следуя изречению адмирала Тернера, является способностью делать то,