Пятиборец - Сергей Антонов

—Не подходи к нему, это гируд! — прочел он по губам девушки. — Ему не перейти через живую воду!

Андрей попятился. Рядом с ними появился щенок и залился беззвучным лаем. Тандерхаунд то прыгал вперед, то отскакивал обратно и крутился на месте, захлебываясь от злобы. Лицо существа, стоявшего на другом берегу речки, исказила гримаса ярости. Гируд что-то крикнул, взмахнул посохом. Сильнейший порыв ледяного ветра откинул Эсквилину к стене дома в пятидесяти футах позади моста. При этом щенок несколько раз перевернулся в воздухе и упал на чаровницу. Все вокруг подернулось белым инеем, реку вокруг моста сковал лед.

Брюсову удалось устоять на ногах лишь потому, что он успел пригнуться, выставив вперед правую руку как бы для того, чтобы защититься от ветра. Все тело Андрея сковал неимоверный холод, но вдруг его правую ладонь обожгла вспышка боли. Кисть до запястья озарилась ярким желтым светом. С ладони сорвался огненный ком и, в одно мгновение покрыв расстояние между ним и гирудом, толкнул того в грудь, повалив на дорогу. С этим ударом мир вдруг взорвался многоголосьем звуков.

На лице гируда появилось выражение крайнего удивления. Одежда на нем горела и дымилась. Он лежал в угольно-черном пятне среди белого инея, который быстро таял, исчезая прямо на глазах у не менее удивленного Брюсова. Некоторое время гируд собирался с силами, затем с трудом поднялся на ноги.

Оперся на посох, погрозил кулаком. И вдруг растворился в воздухе. Через мгновение его темный силуэт возник и тут же исчез в дальнем конце улицы, приведшей их всех к Горбатому мосту. Вместе с ним исчез лежавший на земле ребенок.

Андрей изумленно посмотрел на свою ладонь. Болезненное ощущение жара прошло. Он поднял с мостовой потяжелевший меч, повернулся и увидел, что Тритемий лежит на земле под стеной дома, а рядом с ним хлопочет Эсквилина, пытаясь привести его в чувство. И тут к Брюсову с радостным лаем бросился маленький тандерхаунд. Он явно чувствовал себя победителем. Пришлось наклониться, чтобы потрепать его за ухом. Песик преданно посмотрел в глаза Андрея и, оглядываясь, повел его к Тритемию. Старик застонал, веки у него дрогнули и разомкнулись:

—Ты жив... А где гируд?

—Ушел, — Андрей сел рядом с Тритемием и показал ему все еще не погасший зигзаг на правой ладони. — Ты знаешь, что это? Не просто шрам, так ведь?

—Это Печать Саламандры, друг мой.

—Что это означает?

—Саламандра есть элементаль огненной стихии.

—А если проще?

—Проще говоря, дух огня. Страшное орудие в руках того, кто им повелевает.

Разговор был прерван возвращением брата Билли.

—Лошадь убежала, — доложил он с расстроенным видом. — Старушка так резво перебирала копытами, будто за ней гналась стая волков.

Щенок вдруг заметил валявшийся на земле зеленый узел с головой Шакеласа, зарычал, бросился на него и начал с остервенением трепать.

—Убирать этот тварь, или я за себя не ручаться! — закричал невидимый принц горбунов.

Эсквилина одной рукой оттащила щенка за холку, а другой подняла узел с Шакеласом. Тандерхаунд еще несколько раз подпрыгнул, пытаясь достать узелок зубами, и нехотя угомонился.

—Надо идти, — сказала чаровница. — Уже совсем близко.

Как только Брюсов поднялся на ноги, ему стало понятно, что доплестись он сможет разве что до угла. Болела раненая рука, голова раскалывалась, мысли путались, а перед глазами плясали зеленые искры вперемежку с голубыми звездами. Все остальные были измотаны не меньше, и только близость обещанного девушкой приюта заставила беглецов преодолеть последние ярды.

Они остановились возле низкого, покосившегося дома, крытого поросшей зеленым мхом черепицей. Зато обитая железом дубовая дверь с закрытым створчатым окошком и молотком на шарнире казалась образцом прочности и больше годилась для крепости, чем для городского жилья. Хозяева дома, как видно, весьма ценили свой покой.

Эсквилина подошла к двери и четырежды стукнула молотком по железной скобе. Через некоторое время деревянная створка отъехала в сторону, кто-то выглянул в квадратное отверстие. Затем послышался скрежет и лязг отодвигаемых засовов. Наконец, дверь распахнулась. На пороге показалась старуха со сморщенным, как печеное яблоко, лицом, обрамленным рваным чепцом непонятного цвета. Нарядом она была похожа на нищенку.

—Эсквилина, милочка, — прошамкала старуха беззубым ртом. — А мне сказали, что ты гостишь у Бевериджа. Я уж и не чаяла увидеть тебя в живых. Кто это с тобой?

—Вести в свой вертеп, старый ведьм! — донеслось из узла, который держала в руках девушка. — И не болтать лишний.

Старуха перевела испуганный взгляд на говорящий узел, отшатнулась и, наверное, в панике захлопнула бы дверь, если бы Эсквилина не успела схватить ее за руку.

—Не бойся, Пегги. Это всего лишь господин Шакелас.

Чаровница развязала узел и показала старухе говорящую голову.

—Всеволишь? — возмутился Шакелас, метая глазами молнии. — Принц горбунов не есть всеволиш. Сие оскорблять мой маестат. На первый раз прощать, а после пенять на себя!

—Хватит ссориться, — одернул его Андрей и обратился к Пегги: — Мы можем пройти в дом, мадам? Нам надо отдохнуть и набраться сил. Мы надолго не задержимся.

Старуха молча отступила в сторону. Андрей вошел в дом и оказался в довольно странном помещении. В нем не было окон и дверей, кроме входной, хотя дом, если смотреть на него с улицы, казался очень просторным. В этой комнате имелось все, чему положено быть в жилище: стол с глиняным подсвечником, стулья, кровать, большой потухший камин, деревянные полки с расставленной на них посудой. Не хватало только одного — ощущения обжитости. Все предметы были покрыты толстым слоем пыли. По углам с потолка клочьями свисала паутина. Заметив недоумение на лице Брюсова, Эсквилина подошла к камину, нагнулась и толкнула заднюю стенку: открылся вход вследующее помещение. В камине почти не было золы, в проеме виднелся уходивший в глубину узкий коридор с деревянной лестницей.

—Здесь ходят только свои, Эндрю, — сказала чаровница. — Сейчас поймешь почему.

—Так и есть, друзья Эсквилины — мои друзья, — кивнула старуха, показывая рукой на камин: — Пожалуйте сюда, милорд.

Пегги первой шагнула в потайной ход и повела гостей к такой же прочной, как и входная, двери. Из-за нее доносились шум и пьяные крики. Старушка четыре раза стукнула сухоньким кулачком по железной скобе. Дверь распахнулась. На пороге стоял коренастый крепыш в грубых матросских башмаках и чулках, в синих бриджах и коричневом жилете, надетом на голое мускулистое тело. Из-за широкого кожаного пояса у него торчала рукоять ножа. Маленькие, бегающие глазки внимательно осмотрели каждого из пришедших. Заметив, что Брюсов вооружен, матрос протянул руку к его мечу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});