Белая роза - Маке Огюст

В связи с большой занятостью Ричард назначил встречу с этим человеком лишь на следующий день. Начальник артиллерии отправился к французским рыбакам, чтобы передать им распоряжение герцога, но внезапно вернулся назад и вручил Ричарду перстень. Герцог, едва взглянув на него, издал изумленное восклицание, немедленно отослал всех приближенных и приказал, чтобы к нему срочно привели человека, передавшего этот перстень.

Через какое-то время в дом, занятый герцогом, спокойным шагом вошла женщина, закутанная в широкое пальто из темной шерсти. Она приблизилась к Ричарду, открыла свое лицо и холодно взглянула на герцога. Ее взгляд, как у каменной статуи, был тяжелым и неподвижным.

— Вы!.. — воскликнул Ричард. — Это вы, тетя, какая радость…

И он с сияющими глазами раскрыл ей свои объятия.

Но герцогиня с видом холодным и презрительным остановила его жестом руки. Ее вытянутый вперед палец с острым ногтем погасил порыв молодого человека решительнее, чем это могла сделать шпага.

— Мы что здесь не одни? — спросила она с грубой и жесткой интонацией.

— А в чем дело? — переспросил он, удивленный такой встречей.

— А дело в том, что если вы уверены, что никто нас не слышит, тогда вы постараетесь не лгать самому себе.

— Я не понимаю вас, — пробормотал он.

— Вы меня отлично понимаете. Вы отлично знаете, что, когда мы одни, вы обязаны, обращаясь ко мне, называть меня не тетя, а мадам… И не надо этих изумленных взглядов. Приберегите ваши актерские приемы для изображения королевской особы на сцене. Я явилась сюда, проделав тяжелый и опасный путь, не для того, чтобы любоваться, как вы исполняете свою роль. Что и говорить, играете вы прекрасно, выступая перед всеми этими дураками, которые следуют за вами, и которым я плачу. Но поскольку я плачу и вам, то играя эту роль, вы лишь исполняете свой долг. Именно свой долг, помните об этом, господин Уорбек, и никогда не забывайте об этом! Слышите, никогда! Я явилась сюда, чтобы напомнить вам об этом!

Она произнесла эти фразы с яростной поспешностью и оскорбительной иронией, а когда она смотрела на своего собеседника, в ее глазах было столько угрозы и презрения, что Ричард невольно отступил назад, словно перед ним появился демон или умалишенная.

— Вы ли это? — пробормотал он. — Вы ли это, мадам?

— Да, это именно я, герцогиня Бургундская, — с живостью ответила Маргарита, и пламя в ее глазах загорелось с удвоенной яростью. — Вижу, вы начинаете приходить в себя, и каждый из нас вновь занимает отведенное ему место. Да, это я, и я явилась, чтобы сказать вам следующее: "Кажется, вы забываетесь, господин мой! Вы решили относиться к себе всерьез, вы — насекомое, которое я вытащила из грязи. И теперь вы решили расправить крылья, которые я позволила вам отрастить…"

Лицо Ричарда потемнело. Изумление сменилось у него приступом гнева. Он приблизился к герцогине и произнес:

— Вы попрекаете меня своими благодеяниями, мадам? Вы это делаете напрасно. Я собираюсь расплатиться с вами всем, что вы только пожелаете.

— Ничтожество! — воскликнула герцогиня. — Господи, прости меня, ты смеешь обращаться ко мне, как к равной! Уж не думаешь ли ты, что для того, чтобы встать вровень с лицами королевской крови, довольно будет вступить в брак с их родней и направлять к ним своих послов? Я приняла твоих послов, Уорбек. Они сообщили мне о твоих гнусных замыслах относительно леди Кэтрин, моей крестницы. Так вот, я явилась, чтобы сказать тебе: "Не смей касаться своей рукой руки этой благородной девушки, не смей даже смотреть на нее, иначе, клянусь Богом, я не пожалею ни своего имени, ни своего достояния, откажусь от своих планов, но я, надевшая на тебя мантию принца, прикажу тебя повесить в твоих нищенских лохмотьях!"

От невыносимой душевной боли Ричард издал дикий крик, сопровождавшийся резким жестом отчаяния, и в этот миг с шумом открылась тяжелая, обитая бархатом, дверь, отделявшая кабинет от соседней комнаты, и Кэтрин, бледная и дрожащая, бросилась и застыла между герцогиней и принцем. Этот порыв отнял у нее все силы. Она оперлась о стену, не способная даже вздохнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Кэтрин! — воскликнула герцогиня, напуганная ее появлением. — Кэтрин, любимая моя, ты здесь! Что ты здесь делаешь? Знаешь ли ты, куда ты попала? Уходи, ты не можешь оставаться здесь!

— Я не могу оставаться со своим супругом? — прошептала девушка, став белее своего жемчужного ожерелья.

— Ты его жена?.. Жена этого ничтожества! И это страшное преступление останется безнаказанным?

И герцогиня с усилием сцепила трясущиеся руки.

— Значит, так вы оскорбляете имя Йорка, оскорбляете вашу кровь, сына вашего брата! — сказала Кэтрин, бессильно положив руку на плечо Ричарда. А тот, побледнев, как и Кэтрин, уже чувствовал, что смертельный испуг, словно змея, ползет к самому его сердцу.

— Йорка? — воскликнула венценосная старуха, зловеще расхохотавшись и указывая пальцем на молодого человека. — Ты думаешь, он Йорк, человек нашего рода? Ах, бедная одураченная девочка! Надо же было мне так поздно приехать! Но я спасу тебя. Но я не оставлю тебя в этом бесчестье, лучше я погибну!..

— Послушайте, — перебил ее Ричард и сложил руки на груди, — мне кажется, я вижу страшный сон. Но если это так, то я немедленно проснусь. Этот поток оскорблений только поначалу смутил меня. Я не понимаю вас, но хочу понять. Что вы имеете в виду, говоря о Йорках, о ничтожестве, о бесчестье? Почему вы жалеете эту молодую женщину, отчего, скажите на милость, вы хотите ее спасти?

— От тебя, мерзкий самозванец, — сказала герцогиня глухим голосом, — от тебя… О, она тобой зачарована, это ясно. Она думала, что ты принц. Но подожди немного, ее рука, которую ты похитил и пока еще держишь в своей руке, скоро с ужасом и отвращением отринет тебя. О, ты утверждаешь, что я не решусь сказать всю правду, ты рассчитывал на непреклонность моих амбиций, на то, что моя ненависть к Ланкастерам сделает из меня слепого и немого монстра, ты вообразил, что, уступив тебе королевство, я уступлю и эту девушку. Нет! Становись королем, а после посмотрим и сочтемся. Я выкуплю у тебя корону, а ты, сын еврея, мне ее продашь! Но Кэтрин тебе не достанется. Ты не осквернишь своей поганой кровью эту благородную семью, на которую Англия готова молиться. Нет, Кэтрин, ты не останешься с этим мужчиной. Эта новая химера придумана мной. Я создала и отладила эту подлую машину. Он такой же Йорк, как и повар Симнел. Он даже не является законным сыном Уорбека. Я не знаю, кто он, да он и сам этого не знает… Прости меня, бедное дитя. Я отдам половину своей крови, чтобы вызволить тебя из этой беды. Но я не могла предвидеть, что демон окажется таким прытким.

— О!.. — взревел Ричард. — Перед моими глазами вновь пляшут эти адские огни, которые прежде раздирали мне мозг!

— Да, да, — безжалостно сказала герцогиня, схватив за руки трепещущую Кэтрин, — его безумие — это одно из наших самых удачных изобретений. Этим безумием мы объясняем причины его многолетнего молчания и потери памяти. О, этот Перкин Уорбек оказался талантливым самозванцем. Я бы восхищалась им, если бы он соблюдал правила игры.

— Кэтрин, Кэтрин! Не верь ей, — в отчаянии воскликнул Ричард, увидев, что его юная жена без чувств склонилась к плечу герцогини.

Но Кэтрин его уже не слышала. Ее глаза налились смертельной тяжестью, колени дрогнули под весом тела и она, потеряв сознание, упала на ковер, а герцогиня даже не сделала попытку поднять ее.

— Послушай, — сказала она Ричарду. — Я еще могла бы тебя простить. Оставь в покое это дитя, забудь ее и сделай так, чтобы она забыла тебя. Тогда я позволю тебе идти своей дорогой. Ты достигнешь всего, чего захочешь. Но завтра, даже сегодня вечером, Кэтрин возвратится к королю Якову, и ты даже не пошевелишься, чтобы ее удержать. Если ты подчинишься, я буду помогать тебе, как и прежде. Но если откажешься, тогда берегись!

Ричард был раздавлен. Он потерял контроль над собой. Перед глазами у него плыл красный туман.