Закон Выброса - Силлов Дмитрий Олегович sillov

– Да нормально все, – Геращенко растянул губы в улыбке – непривычная мимика для него, но ради такого дела можно и морду поднапрячь. – Ерунда. Сам глянь, если не веришь.

Ученый с опаской оторвал взгляд от жуткой улыбки полковника, и попытался посмотреть вниз…

Геращенко был боевой офицер, не штабной, и когда был чуть помоложе, мог дать сто очков вперед любому спецназовцу по части боевой выучки – и с получением полковничьих погон профессиональные навыки никуда не делись. Сейчас он это продемонстрировал вполне эффектно, молниеносным движением выдернув из кобуры «стечкин» и выпустив короткую очередь в макушку раненого, сместившись при этом в сторону, чтоб мозги одежду не забрызгали. В принципе, она и так была вся в грязи, но отработанные рефлексы такая вещь, которая делается неосознанно. Как сейчас, например.

Второй ученый, застыв на месте, с ужасом смотрел на происходящее. Полковник сунул пистолет обратно в кобуру и рявкнул:

– Обледенел, что ли, мать твою? Запускай нах свою бандуру, пока тоже порцию свинцовых таблеток от стресса не получил!

Подействовало.

Работник науки засуетился, «бандура» начала вибрировать – сначала еле заметно, но через несколько секунд вибрацию почувствовали все. Подошвами, через землю, дрожащую, словно в ужасе. Один боец блевать начал, хотя у спецназовцев в организме обычно все надежно сделано от рождения, в том числе и желудки.

Геращенко тоже ощутил, как к горлу подкатывает тошнота, – и вдруг поверил. В то, что все получится именно сейчас, ибо от невиданного, внезапно ожившего орудия перло такой инопланетной мощью, что не захочешь, а проникнешься, понимая – сейчас оно выстрелит лишь один раз, и проблемы со зловредным ученым закончатся раз и навсегда.

* * *

Зрение у Насти было отменное. И познания соответствующие. Аналитический центр, встроенный в ее мозг, мгновенно выдал информацию: вон тот плечистый индивид с крупными зелеными звездами, еле видимыми на камуфлированных погонах, и есть начальник операции. По нему кио и резанула из «Барсука», совершенно уверенная, что сейчас одной очередью лишит командира весь личный состав этой шайки, собравшейся возле логова академика.

Но – не вышло.

За мгновение до того, как Настя выбрала всю слабину спускового крючка, полковник обернулся и слишком шустро для обычного хомо упал ничком, пропустив очередь над собой. Все пули ушли, считай, «в молоко», ибо один раненый гражданский – это вообще ни о чем. И эффекта неожиданности не получилось – по «галоше» замолотили прицельные очереди. Похоже, дно у трофейного транспортного средства было бронированным, пули его не пробили, однако «галоша» заходила ходуном, и Насте, чудом устоявшей на ногах, пришлось срочно уводить летающий аппарат из-под обстрела.

Впрочем, отвлекающий эффект был достигнут: военные, собравшиеся возле бункера, сосредоточили огонь на «галоше», паля ей вслед из всех стволов, а в это время к кромке редколесья подошли Данила с Рудиком.

В принципе, позиция у них была неплохая: вояки как на ладони, а сами они под прикрытием деревьев, некоторые были довольно толстыми.

– Залегаем – и работаем, – буднично произнес Данила.

Опыт работы с «Печенегом» у него был так себе. В Кремле имелся такой пулемет, сильно облезлый от времени – двести лет не шутка. Но даже с порядком изношенными лентами он работал исправно. Правда, патронов к нему немного осталось, да и те, что были, в основном кустарным способом переснаряженные в старые гильзы, отчего пулемет периодически клинил. Но какой-никакой опыт работы с ним дружинники все же получали, не совсем понимая, зачем их учат работать со столь древним оружием.

Но сейчас этот опыт Даниле пригодился.

Первая короткая очередь лишь взрыла глину под ногами ближайшего спецназовца, после чего дружинник взял прицел повыше – и на этот раз все получилось. Спец, поняв, что по нему стреляют, попытался упасть и сделал это зря. Данила не хотел убивать незнакомого ему человека, только вывести из строя, ноги прострелить, по возможности не задев кости. Но военный падал, а выпущенные пули остановить нереально… И прилетели они не в ноги, а в лицо, оказавшееся вместо ног на линии выстрела.

Жутковатая это штука – огневой контакт. Только что был живой и совершенно целый человек, но прошло всего три секунды, и в его лице уже лишь три отверстия вместо носа и глаз, а затылочная кость улетела куда-то вместе с мозгом, так что теперь это не голова, а довольно жуткая маска. Причем руки хозяина этой маски продолжают суетиться, пытаться пристроить автомат для стрельбы лежа – боец уже умер, а рефлексы еще работают…

Рудик поморщился.

Зрение у него было отличное, и он все рассмотрел в деталях. А еще он увидел, как остальные бойцы, мгновенно поняв, откуда по ним ведется огонь, быстро рассредоточились и принялись поливать вражескую позицию из своих огнестрелов.

Данила шустро откатился за дерево, и за соседним обнаружил спира.

– А ты пошто не стрелял?

Рудик пожал плечами.

– Да как-то… Они мне ничего плохого не сделали…

– А какого лешего за мной тогда бежал?

На это Рудик не знал что ответить.

– Короче, – рявкнул Данила. – Я одного убил, хотя не желал того, так вышло. Но теперь, ежели мы в ответку стрелять не будем, нас просто размолотят в фарш, как курей на ярмарке. Понял?

– Понял, – вздохнул Рудик.

Дружинник был прав. Если кто-то хочет тебя убить, выхода два: или позволить ему это сделать, или пристрелить его, пока он не отправил тебя в Край вечной войны.

Правда, сейчас это было сделать проблематично: пули противника крошили деревья, за которыми спрятались Рудик и Данила, срывали клочья коры, срубали ветви, щепки летели во все стороны… Высунуться значило практически гарантированно принять тушкой кусок горячего свинца, а то и не один. Но Рудик сейчас испытывал некоторое чувство вины за то, что не поддержал товарища, промедлив со стрельбой, – получается, вроде как струсил или, еще хуже, предал. А чувствовать за собой такое спир не привык.

– Как стрелять начну – поддержи, – прокричал он.

– Что ты задумал? – перекрывая голосом грохот канонады, проревел дружинник.

Но Рудик не собирался обсуждать с Данилой свой план – и голоса у него такого мощного не было, охрип, пока четыре слова проорал, – да и времени на обсуждение не осталось. Того и гляди или шальная пуля вырвет кусок мяса из конечности, случайно высунувшейся из-за дерева, или противник придумает что-то получше, чем беспорядочная стрельба по деревьям.

Потому Рудик закинул «Вал» за спину и шустро полез на дерево – когти позволяли. Враги стреляли на метр-полтора над землей, рассчитывая достать тех, кто укрылся за толстыми стволами, но никак не ожидали, что кто-то будет работать по ним с высоты трех метров, из гущи ветвей дерева-дендромутанта, скрюченных многолетним аномальным фоном.

Кстати, в ветвях Рудик укрылся вовремя!

Под огневым прикрытием товарищей к лесу бежали двое, держа в каждой руке по гранате – что такое эти зеленые «яйца», которые хомо плотно сжимали пальцами, спир знал хорошо. Видал в мире Кремля, как они работают, когда бесхвостые бандиты закидывали ими логово семьи Рудика…

Бывает такое: вроде ничего к людям личного не имеешь, а увидел что-то у них в руках – и словно перемыкает. И уже не люди это, а враги лютые. Твои личные враги, пожалеть которых теперь никак не получится, сколько себя ни уговаривай.

У Рудика таким триггером явились эти самые гранаты у военных. Понятное дело, эти люди не имели никакого отношения к бандитам, которые родятся минимум через полтора столетия. Но у спира к ним никаких больше «они мне ничего плохого не сделали» не осталось. Не сделали, факт. Но бегут сюда, чтобы сделать. И его убить, и Данилу – хомо довольно туповатого, но все-таки своего. А когда своих убивают, это нехорошо.

Стрелять Рудик умел. Ну, как умел? Приходилось несколько раз. Но раса спиров славится тем, что способна быстро бегать и хорошо обучается. А при достаточной силе лап и хорошем зрении совместить мушку с целиком и плавно нажать на спуск особого таланта и не требуется.