Морока (сборник) - Козырев Михаил Яковлевич

– Какой закон?

Юристы в один голос ответили:

– Об отмене гарантий, предполагающий военное время!

Сару Перкинсу это решение не понравилось.

– Какое же у нас теперь военное время?

Но все-таки было решено, если Дюревиль еще раз воспротивится законному требованию полиции, арестовать и самого Дюревиля, считая его сопротивление прямым объявлением военных действий законной власти полуострова.

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГЛАВА,описывающая первые военные действия и первую победу.

РАЗВЕДКА.

Дюревиль не придавал большого значения требованию полиции, тем более, что он был занят более важными делами. В его кабинете непрерывно, еще со вчерашнего дня, шли заседания. Джон Робертс, как глава вооруженных отрядов, находился неизменно при Дюревиле – на самом деле Дюревиль боялся, что он преждевременно выступит без ведома комитета партии и поставит партию перед совершившимся фактом..

В четыре часа на квартиру Дюревиля явился сам шеф полиции.

– Я буду принужден применять меры, – ответил шеф полиции на вторичный отказ Дюревиля.

Дюревиль возразил:

– Я тоже буду принужден принять свои меры!

Что думал этим сказать Дюревиль – неизвестно. Вероятно, он имел в виду поездку к сэру Перкинсу или еще какое-либо из легальных воздействий на зарвавшуюся полицию, – но в тот момент, когда Дюревиль проговорил эти слова, Джон Робертс вышел из редакции, не сказав ни слова Дюревилю.

И немедленно же сильный отряд конной и пешей полиции двинулся в направлении к редакции «Красное Знамя».

В половине пятого Дюревиль был оторван от работы звуками выстрелов. И он и Кэт бросились к окнам.

На улице происходило сражение рабочих с полицией.

ПЕРВАЯ ПОБЕДА.

Несомненно это было делом Джона! Узнав о настойчивом требовании полиции выдать скрывающегося у Дюревиля гражданина (может быть, русского большевика?), Джон решил принять свои меры, которыми уже угрожал и сам Дюревиль. Большой численности отряд рабочих, скрывавших по карманам револьверы, ринулся к дому Дюревиля и занял приготовленные будто нарочно позиции: если читатель помнит, у дома Дюревиля была разрушена мостовая.

Полиция была встречена камнями и револьверными выстрелами…

Дюревиль схватился за голову:

– Что они делают!

Но полиция, не ожидавшая сопротивления, поспешно отступила. На улице стало тихо.

Джон ворвался в редакцию:

– Победа!

Дюревиль был огорчен:

– Вы знаете, к чему это может привести!

Джон виновато склонил голову:

– Но ведь вы сами…

Он намекал на ответ Дюревиля шефу полиции.

– Это равносильно объявлению военных действий! Вы подумали? Вы действовали притом без разрешения комитета!

Дюревиль минут пять сидел молча. Его лоб растянулся до необычайных размеров. Джон стоял рядом и тоже глубоко задумался.

Наконец Дюревиль поднялся.

– Что же делать?

Дюревиль прошелся по комнате.

– Война объявлена…

И добавил:

– Теперь нельзя терять ни одной минуты!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,в которой читатель возвращается к некоторым забытым героям.

МИСТЕР И МИСТРИСС БЕБЕШ.

Мистер и мистрисс Бебеш уже сложили свои чемоданы.

– Золото! Прежде всего золото! – говорил мистер Бебеш, вытирая свою пирамиду. Он так утомился! Он никогда не смог предполагать, что может столько работать! Мистер Бебеш сам упаковывал золото и бриллианты. Мистрисс Бебеш больше всего заботилась о платьях но и мистрисс Бебеш показала чудеса самоотвержения – она брала только самое необходимое.

Пароход отходит через двадцать минут.

– Не забыли ничего?

– Еще пять чемоданов…

Мистер Бебеш, несмотря на свою полноту, вертелся по комнатам. Мистер Бебеш помогал своим слугам.

Наконец, за пять минут до парохода, все было готово. Автомобили были нагружены чемоданами. Автомобили увозили чемодан за чемоданом. Последний автомобиль был нагружен мистером и мистрисс Бебеш.

Пристань. Дымит пароход.

– Здесь!

Мистер и мистрисс Бебеш вышли из автомобиля. Мистер и мистрисс Бебеш направились к пароходу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рабочий, покрытый сажей и с винтовкой через плечо, подошел к мистеру Бебешу:

– Вы гражданин Бебеш?

– Приказом революционного комитета вы арестованы!

ЗА ГРАНИЦЕЙ.

Перенесем на минуту читателя за границу того государства, в котором он до сих пор был: только сто верст канала отделяют полуостров от заграницы – и туда, через канал, отошел пароход, на котором думал уехать мистер Бебеш, но этот пароход идет уже без мистера Бебеша и с красным флагом.

Слухи о волнениях на полуострове уже проникли за границу.

Женщина средних лет и по-видимости иностранка глотает все эти сведения: она уже три дня пытается сесть на пароход, отходящий к полуострову, но ее не пускают; она русская, и въезд гражданам означенной национальности запрещен.

Пароход с красным флагом прибыл в порт с полуострова. Пароход с красным флагом остановился. Но он немедленно идет обратно.

– У меня есть билет! – кричит женщина.

– Нельзя! Этот флаг не признан правительством!

Пароход огибает гавань. Женщина на берегу. Вот он уже близко от нее. Женщина бросается в воду.

– Тонет! тонет! – закричали на пароходе. Бросили спасательные круги.

Через две минуты на палубу была поднята неизвестная женщина. Она лишилась чувств.

Пароход шел дальше – по направлению к полуострову.

ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВАи вместе с тем – последняя.

План, выработанный на всякий случай, пригодился. Немедленно после ухода полиции партия приступила к военным действиям.

– Главное – быстрота! – говорил Дюревиль. Он знал нерешительность главы кабинета: надо использовать его минутную растерянность.

И вот еще солнце не успело опуститься в море, как все важнейшие стратегические пункты были заняты восставшими рабочими. Полиция позволила снять себя с постов без малейшего сопротивления. Войска в городе не было.

На другой день утром арестованы были члены правительства и посажены в ту камеру, где раньше сидел мистер Бебеш. К полудню был захвачен последний оплот – штаб военного министра. И в час дня радио разносило по всему свету весть о революции на полуострове.

Дюревиль стоял на балконе того дома, где помещалась редакция. Многочисленные депутации приветствовали Дюревиля.

– Победа! Победа!

Гражданин Дюраль говорил:

– Только первый шаг! Борьба начинается!

После Дюревиля говорил Джон:

– Мы должны послать приветствие русским товарищам!..

– Браво! Покажите нам русских товарищей!..

– Русских товарищей мы ждем, как дорогих гостей. Но они сюда еще не приехали…

– Неправда! – загудела толпа. – Они здесь!

– Мы хотим немедленно видеть русских товарищей! Дюревиль смеялся. Толпа негодовала.

Джон сказал:

– Но, ведь, полиция требовала от вас выдачи… Дюревиль опять засмеялся. Кэт сказала:

– Так мы покажем его рабочим!

Найденыш гражданина Дюревиля – пятилетний русский гражданин на балконе:

– Вот единственный русский на полуострове! Женский голос из задних рядов:

– Мой сын!

Женщина, которую мы видели на пароходе, вбежала в редакцию. Она плакала и обнимала своего ребенка. Когда она успокоилась, Джон сказал:

– А ведь ваш сын помог нам произвести революцию!

Повесть о том, как с Андреем Петровичем ничего не случилось

I.

Разные на свете люди живут – у одного нос крючком, да длинный такой, в любую щелку пролезет, а другой и совсем без носа, у одного волосы до плеч и притом кучерявятся, а другой каждую неделю у парикмахера голову бреет, чтобы походила эта его голова на огромную репу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И живут все по разному-один на Петербургской стороне, другой на Выборгской, а третий, так тот и совсем на Васильевском острове!