Морока (сборник) - Козырев Михаил Яковлевич

Проектируемые правительством меры против рабочих организаций, которые, несомненно, будут разгромлены под видом борьбы с русскими большевиками – еще более обостряли положение. С фабрик поступали сведения о забастовках, грозящих стихийным выступлением пролетариата, которое в виду слабой его организованности могло вылиться в весьма нежелательные формы.

Что делать?

Джон Робертс – молодой оратор, который выступал на митинге, призывал к немедленной забастовке и в крайнем случае предусматривал даже вооруженное выступление.

– Партия должна исходить из подсчета сил, – заявлял Дюревиль – и находил момент неподходящим.

Остановились на компромиссе: будут делаться все приготовления к вооруженному сопротивлению, но только в том случае, если правительство первым предпримет враждебные действия, и на всякий случай составлялись заранее планы организации боевых ячеек, мобилизационный и стратегический. Джон Робертс становился во главе вооруженных отрядов.

Дюревиль предупредил его:

– Не предпринимайте ничего без ведома комитета партии! Неосторожный шаг может иметь гибельные последствия…

– Риска нет! – возразил Джон. Он втайне, как и многие, надеялся, что в крайнем случае выручат русские товарищи. В том, что они действительно проникли на полуостров и именно с целью помочь провести победоносную революцию, Джон, как и многие, не сомневался. Но открыто этих мыслей никто не высказывал.

ЗНАМЕНИТЫЙ СЫЩИК.

Шеф полиции получил предписание: немедленно разыскать и арестовать незаконно проникших в город русских граждан.

Ни одного русского гражданина нет в городе! Это до такой степени ясно… Но предписание выполнить необходимо, – по телефону знаменитому сыщику мистеру Джернею:

– Немедленно приезжайте!

От знаменитого сыщика мистера Джернея ответ и тоже по телефону:

– Есть!

Череп пять минут мистер Джерней находился в кабинете шефа полиции.

Если вы хотите, чтобы я так же подробно описал вам наружность мистера Джернея, как описывал наружность, всех остальных героев, – то подобного обязательства взять на себя я не в силах! Потому что мистер Джерней не имел никакой определенной наружности: в одну и ту же минуту вы могли видеть перед собой и худощавого блондина, и толстого брюнета, и великана, и карлика, и молодого человека, и дряхлого старика: изменения в наружности мистера Джернея происходили мгновенно и служили, между прочим, показателем его душевного настроения. Если читателю покажется невероятной возможность таких метаморфоз; то мы можем возразить, что ничего сверхъестественного здесь нет, что только солидная тренировка, в связи с профессией первого сыщика не только на полуострове, но и на всем континенте, отучили мистера Джернея от того предрассудка, что каждый человек должен иметь одну, раз-навсегда установленную наружность.

– Требуется немедленно разыскать русских большевиков, – сказал шеф полиции.

Молодой, готовый к услугам человек – это был мистер Джерней – ответил:

– Есть!

– Я не могу советовать… но…

Перед шефом полиции стоял шестидесятилетний старик; мистер Джерней был обижен – он не признавал никаких советов.

– Вы обижаетесь? – мягко спросил шеф. Мистер Джерней помолодел на двадцать лет.

…Я все-таки советую вам обратить внимание на квартиру депутата Дюревиля…

Мистер Джерней обратился в хищного типа американца.

– Неверно: мы найдем их, и они обратятся в чистокровных англичан. Я же люблю…

Мистер Джерней вырос до потолка.

– Я люблю поймать преступника в тот момент, когда он заносит нож над головой своей жертвы.

ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА,в которой события предшествующих глав не получают нового освещения.

РАЗГОВОР МИСТЕРА БЕБЕША С МИСГРИСС БЕБЕШ.

Мы и забыли с вами, читатель, мистрисс Бебеш. Несчастная мистрисс Бебеш после того – о ужас! – происшествия лежала больной – нет, не больной – она умирала, медленно умирала бедная мистрисс Бебеш! Она умирала от холода! Она умирала от духоты!

– Сквозняк!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мистрис Бебеш кричала, – и ее стрелки – вы не забыли, что брови мистрисс Бебеш были похожи на черные стрелочки – эти черные стрелки показывали секунды.

– Душно!.. – кричала мистрисс Бебеш, и ее стрелки, о ужас – показывали терции. Горничная одна и горничная другая и третья горничная – каждую минуту и каждую секунду и каждую терцию – открывали и закрывали вентилятор…

Доложили о приходе мистера Бебеша.

– Просите!..

Мистер Бебеш вошел быстрее обыкновенного. Мистер Бебеш вытирал свою пирамиду ежеминутно – нет, ежесекундно вытирал мистер Бебеш свою пирамиду: мистер Бебеш был крайне взволнован.

– Не подходите! – кричала мистрисс Бебеш – вы принесли холод…

Но мистер Бебеш не обратил внимания на ее слова. Он сразу начал говорить.

– Большевики… Русские… Наше правительство… Уезжаем…

Мистрисс Бебеш забыла от волнения свою болезнь. Мистрисс Бебеш вспорхнула и подбежала к мистеру Бебеш.

– Как? Что такое?

– Нам надо уезжать…

Мистрисс Бебеш тотчас же принялась складывать все необходимое. Мистер Бебеш ушел в кабинет отдавать приказания – и в том числе приказание на завтра купить билет до Парижа и перевести в Парижский банк еще крупную сумму.

МИСТЕР ДЖЕРНЕЙ НАЧИНАЕТ ПОИСКИ.

Мистер Джерней вышел из кабинета шефа полиции.

– Эта полиция, – думал мистер Джерней, – она может испортить все дело…

И в эту же самую минуту шеф полиции думал в своем кабинете:

– Этот мистер Джерней – он выхватит из рук полиции жертву, когда полиция уже нападет на верный след..

Но к услугам мистера Джернея нельзя было не обратиться. А вдруг полиция не найдет? Что скажет министр, если он узнает, что труд мистера Джернея не был использован? Такой специалист, как мистер Джерней – если он даже ничего не найдет – ему поверят, что преступников на самом деле не существует. А это было затаенной мыслью шефа полиции.

Мистер Джерней прежде всего заперся в своем кабинете и тщательно перечитал все газетные вырезки, касающиеся большевиков. После этого он полчаса сидел над планом города, и, наконец, выпил стакан воды, – мистер Джерней кроме холодной воды ничего не пил – ив голове его созрел план дальнейших действий.

КЭТ УПСТОН.

Кэт Упстон вся была под впечатлением вчерашней прогулки.

Она просматривала газеты: и все газеты подробно описывали ее вчерашнее путешествие – под рубрикой «Русские большевики». Было упомянуто, что она заходила в магазин фабриканта патентованных подтяжек, но через минуту вышла оттуда, и сам фабрикант подтяжек подтвердил, что он получил от нее заказ на огромнейшую партию товара. «Торопитесь! Запасайтесь!» – писал фабрикант подтяжек. Репортерам было известно, что Кэт окончательно исчезла в магазине пилюль от изжоги Перри-Верри, и сам Перри-Верри в длиннейшем интервью рассказывал, что русская дама пришла в восторг от качества его товаров.

К счастью для Кэт, ни один репортер не удосужился зарисовать ее портрет или сфотографировать, и вместо портрета мисс Кэт Упстон одни газеты перепечатывали снимок с дикарей острова Таити, другие воспользовались старым клише, изображавшим греческую королеву с сыном, но ни тот ни другой снимок, конечно, не давал никакого понятия о наружности мисс.

Мальчик был доволен вчерашней прогулкой. Он опять просил Кэт взять его с собой, но, наученная горьким опытом, Кэт сама сегодня боялась показаться на улицу, тем более, что улицы в этот день были еще многолюднее, чем вчера. Инциденты с полицией происходили ежеминутно, на митингах произносились возбуждающие к восстанию речи, и депутату Дюревилю стоило большого труда сдерживать своего товарища Джона, который готов был каждую минуту мобилизовать свои вооруженные отряды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дюревиль был занят. Кэт принимала материал для газеты. Раздался звонок. Кэт вздрогнула, хотя в редакцию входили ежеминутно посторонние: этот звонок показался Кэт необычайным.