Необитаемое сердце Северины - Нина Васина

– Нет, – Северина глянула на нее и опять закрыла глаза.

– Понятно... Северина Полутьма, 16 лет, проживает... Ты понизила температуру тел и давление у пострадавших до критического минимума. Покажи ладошки.

Северина села и протянула руки. Женщина, не прикасаясь, внимательно изучила ее ладони. Посмотрела в лицо девочки.

– А что ты еще умеешь, Северина Оленьевна?

– Умею лечить, если найду что.

– Где твои родные?

– Я сирота, – пожала плечами Северина.

– Хочешь стать врачом?

– Что значит – стать? – усмехнулась Северина.

– Ну да... – женщина обшарила глазами ее лицо. – Глупо я сказала. Пойдем ко мне в кабинет, покажешь, что умеешь. Зови меня Аллой Петровной, я здесь главная.

– Помыть бы малую, – осторожно предложила нянечка. – Покормить...

– Да-да... – рассеянно кивнула Алла Петровна, вставая. – Полина, пойдем с нами, – позвала она врача из «Скорой».

Пришли в кабинет Аллы Петровны. Северина с полминуты рассматривала рентгеновские снимки, потом покачала головой и положила их на стол.

– Я тут ничего не понимаю. Мне бы... потрогать.

Пошли трогать третьего пострадавшего из легковушки. Он лежал без движения на кровати с растяжками. Обе ноги были в гипсе, одна – подвешена. Северина обошла кровать, рассматривая механизмы.

– Что я должна делать? – спросила она.

– Трогай, – пожала плечами Алла Петровна.

Северина положила ладонь на грудь мужчины. Потом – на лоб. Потом – на живот.

– Сильно увеличена печень. Правое легкое с двумя темными пятнышками. Сотрясение мозга. Я перечислила в порядке уменьшения проблем, – объяснила Северина.

Женщины переглянулись.

– А что у него с переломами, можешь сказать? – спросила Алла Петровна.

– Зачем? Он уже в гипсе, – пожала плечами девочка.

Полина из «Скорой» решительно шагнула к Северине.

– Ладно, раз уж такой цирк пошел, потрогай мою грудь. Да не под шеей, на груди руки клади, – она решительно сдвинула ладони девочки пониже.

Северина сразу застыла и глаза расширила, словно тайну страшную нащупала.

– А правая здоровая... – прошептала она. – Так бывает? Когда вам... отрезали левую?

– Два года назад. – Полина оттолкнула руки девочки. – Правая вся здоровая, точно?

– Вся... А что вы носите такое мягкое, как настоящее?..

– Протез.

– У вас щитовидка увеличена. Извините... – отвела глаза Северина.

– Что я тебе говорила! – повысила голос Алла Петровна. – Тебе всю лимфосистему проверить надо!

– Нет, а чего она глаза отводит? – завелась Полина. – Чего отводит, а? Что, так все плохо со мной?

– Не ори на меня! – крикнула Северина.

Стало тихо. Пошевелился и застонал больной в растяжках.

– Ты куда-нибудь спешишь? – спросила Алла девочку.

Северина покачала головой.

– Тогда вот тебе ключ, пятый кабинет на первом этаже. Там есть душ и кровать, и во что переодеться. Вымойся, поспи, если хочешь. Потом поговорим. Столовую найдешь по запаху.

– Мне можно здесь остаться?

– Можно, – сразу и, как показалось Северине, с облегчением согласилась Алла Петровна, – оформлю тебя на лето на полставки.

– Что такое полставки?

– Половина зарплаты младшего медперсонала. Питание бесплатно. Тебе шестнадцать? У нас в больнице летом такие же ребята из медицинского техникума подрабатывают. А ты зачем хочешь остаться?

– У вас должно быть место, где трупы исследуют, – сказала Северина.

– Есть такое... – главврач растерянно посмотрела на Полину.

– Я никогда не видела, все внутренности сразу. Как это уложено. Хочу посмотреть. А такие приборы, чтобы хромосомы увидеть, есть?

– Найдутся в лаборатории, – ответила Полина.

– Решено – остаюсь. – Северина взяла ключ и вышла из палаты.

Женщины переглянулись.

– Странная она, – сказала Полина.

– Да. Странная. Что думает, то и говорит. Что еще в наше время может быть более странным.

* * *

Две недели Северина бродила по больнице, где хотела и в любое время. Начала с палат умирающих, трогала всех подряд, даже тех, которые с пролежнями были, и сильно пропахли разложением. Заодно, ни разу не поморщившись, меняла прокладки, подставляла судно, убирала рвоту, если при ней случалась. Она не смогла найти общий язык со своими ровесниками из медицинского техникума. Пообщавшись с шестью одногодками минут пять, и рассмотрев как чудо невиданное накрашенные длинные ногти у одной из девушек, старалась потом избегать тех мест, где будущие медики получали первый опыт общения с больными.

– Они брезгуют больного потрогать и крови боятся, разве таких берут в медицину? – ответила Северина вопросом на вопрос Аллы – почему та не общается со сверстниками.

– А ты не говори с ними о болезнях, говори о жизни, как они выходные проводят, какие фильмы смотрят.

– Не будут они со мной водиться, – опустила девочка голову. – Они видели, как я мочу из банок с анализами нюхала. Темненькую Юлю сразу вырвало в коридоре у лаборатории.

– И что ты унюхала в моче Редькиной? – вздохнула главврач.

– Не знаю, как сказать!.. – сразу оживилась Северина. – Но моча двух других из урологии и с таким же диагнозом пахнет по-другому! Различия по анализам в количестве белка, я тут подумала...

– Они умирают, Северина, – перебила ее Алла Петровна. – И нюхаешь ты не чистый продукт выведения, а сильно измененный потребленными лекарствами, так что только портишь свой нос. Завтра Редькину оперируют. По моим предположениям ее опухоль не операбельна – разрежут и зашьют. Ты можешь присутствовать на операции, если уж так сомневаешься в диагнозе. Но при одном условии! – Алла успела остановить вытянутой ладонью радостно бросившуюся к ней Северину. – В шесть тридцать вечера – конец рабочего дня. Мы с тобой уходим из больницы. Ночевать теперь будешь у меня. Я живу одна, ты мне подходишь, с тобой есть о чем поговорить и вообще... – Алла задумалась. – Сейчас пойдем по магазинам покупать тебе одежду и обувь. Если хочешь приходить в больницу и дальше, должна делать все, что я говорю. Беспрекословно! А теперь – главное. Ты ходила в двенадцатую палату общей терапии?

– Не ходила, – замотала головой Северина. – Я со второго этажа только в морг спускаюсь. Еще на пятом этаже была, смотрела рыбок в аквариуме.

– Эту женщину видела? – Алла раскрыла историю болезни и показала на фотографию в ксерокопии паспорта.

– Видела ее в коридоре на втором этаже. Посмотрела поджелудочную, а что такого? Она сама попросила. Сказала, что сомневается в диагнозе.

Алла Петровна закрыла историю болезни, откинулась на спинку кресла и покрутилась в нем туда-сюда, разглядывая Северину. Девочка стояла у ее стола в зеленом костюме медицинского персонала – застиранные холщовые брюки на резинке, рубашка с вырезом под горлом, тряпичные туфли на мягкой подошве.

– О тебе слухи пошли, – сказала Алла. – Я не хочу превратить больницу в место паломничества всех страждущих. Когда я согласилась на твое присутствие здесь... – Она задумалась.

– Я же вам при первой встрече сразу сказала, что умею делать. Вы не поверили?

– Теперь верю, – Алла нервно закурила. – Я думала, что ты не настолько глупа, чтобы в открытую лечить здесь больных! У такой умной девочки – нет никакого чувства самосохранения?

– Извините, я больше не буду... – пробормотала Северина. – Не выгоняйте меня. Я только стала понимать, как все устроено...

– Ты осознаешь, что находишься на чужой территории? – шепотом спросила Алла.

– Да, конечно. Это ваш мир, я все понимаю! Простите...

– Вот и умница, – главврач встала и начала собираться. – С неизлечимыми можешь делать, что хочешь. Это не выйдет за пределы больницы. Даже если навредишь, все покроется. Пока они неизлечимы... – Алла застыла и озабоченно посмотрела на девочку. – Ты же не нашла у них ничего, что можешь изменить?

– Нет, – замотала головой Северина. – Я и не искала, я все поняла еще в детстве – смерть не моя территория.

Алла Петровна с облегчением выдохнула.

– А с другими пациентами будешь общаться, когда я скажу. Не поддавайся на их уговоры и просьбы, все не так просто, как кажется. Если люди узнают, что ты умеешь, тебе не выжить.

* * *

Вечером Северина примеряла свой первый в жизни бюстгальтер. И крошечные трусики с кружевами. Короткую юбку в обтяжку и шелковую блузку к ней. Туфельки на невысоких каблучках с пряжкой и сандалии с застежкой вокруг щиколотки. Колготки – черные, телесного цвета и сеточкой. Коричневый замшевый пиджачок в талию, мохеровый свитер с высоким воротом и джинсы, которые обтягивают, как резиновые.

– Надеюсь, тебе это поможет, – одобрила сильно принявшая за время примерки Алла.

Она опустошала бутылку вина, сидя на диване в нижнем белье – короткая прозрачная сорочка на бретельках и трусы-шорты. Северина подсела к ней, осмотрела вблизи плечи и выступающий костяк грудины. Чуть коснулась пальцем локтя Аллы и спросила: