Мещёра - Алёна Моденская

Только огромные глаза выпучились, а челюсть сползла вниз. — Много золота.

Гордей подступил и тоже ахнул, заглянув в открывшуюся пропасть. За ним Женя, у которой кровь стекала по шее. Когда и у неё отвисла челюсть, она слабо опустила руки. Кровь с брови и от уха стекала черной полосой, пропитывая футболку. Но боль её нисколько не волновала. Внизу сверкало золото.

Ника со своего места видела только корни и часть пропасти, а заглянуть туда было равносильно самоубийству. Из разверстой каменной пасти исходил ужас. Почти осязаемый, живой, пульсирующий. Он струился и клубился вокруг, грозя поглотить их всех разом.

— Как нам его достать? — деловито спросила Стася.

— Кому-то придётся спуститься и передавать наверх, — так же деловито отозвался Гордей.

— Я не могу, у меня рука, — тут же произнесла Стася.

— А я не пролезу, — сказал Гордей, и они оба повернулись к Жене, у которой уже половина футболки стала тёмной от крови. — Она тоже не сможет. — Он нашёл пустым взглядом Нику, так и лежавшую у стены. И разочарованно цыкнул. Снова повернулся к Стасе. — Ты полезешь.

— Я не могу, — затрясла головой Стася.

— Давай.

— Нет. Нет! — закричала Стася, когда Гордей подступил и просто толкнул её в грудь.

Пара шагов, нелепый взмах руками, и Стася, оступившись, спиной вперёд полетела в яму.

Раздался глухой удар и вскрик.

— Я не… — Потом Стася закричала так надрывно и протяжно, что по стенам пещеры прошла дрожь.

— Добро пожаловать, — произнёс глубокий мужской голос. — Я давно вас жду.

Стася продолжала вопить, а остальные двое даже не шелохнулись. Так и стояли, безучастно пялясь в пропасть.

Ника, у которой от вопля Стаси разом свело все конечности, на животе поползла к камню. Подтягиваясь на локтях, заставляла себя двигаться, хотя звук воя грозил глухотой. Да ещё этот жуткий голос, всё время что-то говоривший, причём на разные лады, будто сплетение речи разных голосов и времён.

Пальцы сомкнулись на ручке серпа. Ника уже подползла к валуну, когда из ямы раздался крик Стаси:

— Помогите! Дайте руку!

Гордей и Женя мелко вздрогнули. Женя испуганно вздохнула и отшатнулась, Гордей, вместо того чтобы помочь подруге, тоже отступил.

Ника проползла мимо валуна и, дав себе установку не смотреть на сокровища, заглянула в яму. Золото прикрывала собой Стася, тянувшая вверх здоровую руку. Ника потянулась за ней, но когда их пальцы сомкнулись, из-за Стаси показалось лицо, от вида которого Ника мигом перестала дышать.

Бледное, серое, с чёрными провалами глаз и красным ртом, оно скалилось, протягивая когтистую пятерню мимо Стаси.

— А я тебя ждал, — раздалось в ушах Ники.

Алая пасть растянулась, показав острые клыки, жилистая рука быстро обхватила Стасю за горло и потянула вниз. Но Стася крепко вцепилась в руку Ники, так что возникло сильное натяжение, грозившее если не разорвать обе руки, то выбить все суставы.

Лицо Стаси покраснело, глаза вылезали из орбит, но она не отпускала руку Ники. Их обеих тянуло вниз, в пропасть, где в черноте посверкивали горы…

— Помогите! — крикнула Ника, зажмурившись.

Но помощь не пришла. Тогда она заставила себя прикрыть глаза, чтобы не видеть толком сокровища, и махнула серпом.

Натяжение ослабло, и Ника неимоверными усилием сделала рывок, вытянув Стасю на поверхность. Когда она выбралась, Ника стала быстро отползать от ямы. Но только у арки поняла, что остальные за ней так и не последовали.

Обернувшись, она увидела, как ребята немного отступили от вывернутых корней дерева, но продолжали заглядывать в яму, высматривая сокровища. Даже Стася, поднявшись на ноги, снова повернулась к пропасти.

— Надо уходить, — попыталась позвать Ника.

— Ну и вали, — через плечо бросила Женя.

— Но…

Поняв, что ответа не будет, Ника приподнялась и стала протискиваться через проём, где в прошлый раз застряла.

Когда она уже почти пролезла, на щиколотке сомкнулась цепкая хватка.

— Не уйдёшь, — прошипело где-то рядом, ногу рвануло, и Ника полетела на пол.

Голова больно стукнулась, всё стихло. Где-то рядом звякнул серп. Но Ника заставила себя притормозить и не погружаться в липкую черноту. В тёмном тумане, почему-то светящемся, она видела, как ребята всё ходили, примеряясь к яме.

Когда силуэты ребят полностью растворились в ослепительном кошмаре, свет от которого проникал даже сквозь закрытые глаза, Ника заставила себя перевернуться на другой бок. От навалившейся темноты стало чуть легче, по крайней мере, глаза больше не слезились, а голову не разрывало изнутри.

Ещё усилие — и перевернулась на живот. Заставила себя ползти. Пусть и с закрытыми глазами, но точно прочь от прохода в… даже думать не хотелось, куда вела та узкая арка. Вход туда есть, а вот выход — вряд ли.

Макушка упёрлась во что-то твёрдое. Ясно, Ника добралась до стены пещеры. Наконец смогла разлепить веки, будто склеенные. По стенке сумела подняться на ноги. Не оборачиваясь и глядя на пещеру будто через мутное органическое стекло, почти на ощупь нашла выход и, всё так же держась за стену, поковыляла прочь.

Тёмные извилистые коридоры, потом мрачная пещера с бледным окном наверху. Этот свет от последних лучей солнца на закате не слепил, но ледяным холодом заставлял внутренности переворачиваться от ужаса. Хотелось побыстрей добраться до проёма и бежать от урочища со всех ног. Неважно куда. Хоть в отравленную промзону с мутантами.

На четвереньках Ника преодолела лестницу, затхлый воздух наконец стал чище, лёгкие заработали в полную силу, от кислорода закружилась голова.

Выбравшись наконец наружу, Ника легла на спину у входа в пещеру и глубоко задышала. Как будто она только что побывала в воронке, где нет ни времени, ни привычного пространства. Какое-то искажение действительности, от которого разрывает изнутри.

Да ещё эти голоса и яма, и бледное лицо, и хватка, и золото. Преодолев иссушающее желание вернуться в пещеру, Ника повернулась на бок. Надо встать и уйти.

Странно, теперь голоса и монстр казались нереальными, как сон. Мозг отказывался их воспринимать.

Наверное, это просто приступ паники. С галлюцинациями. Хотя она никогда клаустрофобией не страдала. Вот когда Ангелинка упала в тот колодец, она, наверное, чувствовала что-то подобное.

Ника заставила себя сесть. Рывком, так, чтобы резко затошнило, а перед глазами поплыли тёмные пятна. Только воспоминаний о сестре не хватало.

Встала, отряхнулась. Вдохнула, выдохнула. И шаг за шагом заставила себя пойти прочь от пещеры. Странно, но всё время тянуло обернуться. И вернуться. С чего это оставлять ребятам всю добычу, хотя вход в урочище нашла именно она. И камень нашла она. И буквы разобрала, слова прочитала.

Идти было трудно, приходилось преодолевать густую пелену, будто магнитом тянувшую назад. Ника