Нашествие с севера - Сергей Юрьев

– Благородный господин, – ответил Дан, воспользовавшись тем, что Фертин прервался. – Благородный господин, я уже служу своему лорду, и у меня нет причин покидать его.

Фертин тут же как-то обмяк в своем кресле и печально, но более осмысленно, чем мгновение назад, посмотрел на Дана. Сейчас перед ним сидел уже просто немолодой усталый человек…

– Ладно… – пробормотал он, поглаживая подлокотники кресла. – Если вы мне ничем не поможете, может быть, я смогу вам чем-то помочь…

– Мы ищем одного человека, который служит нечисти. Если поймаем, можно будет вытрясти из него правду – что надо этим проклятым оборотням и как их уничтожить, почему в одних местах они есть, а в других – нет… Треш Клешня его зовут, кузнец, – начал рассказывать Дан, удивляясь, что несостоявшийся лорд оказался не слишком настырным.

– Лорды за дело взялись! – удивился Фертин. – Вот уж не думал… Видно, крепко их прижало… – Он посмотрел на стенку, где прямо на досках была начертана «Карта Великого Холм-Дронта». – Ты погоди тогда рассказывать, скоро человек придет… Он больше твоего Клешни знает, и пытать его не понадобится. Ведун местный Корень по прозвищу Не Здесь… Без него нам бы против оборотней не устоять… Ведь прямо на их дороге стоим. А Корень-то знал, что придет кто-нибудь… Всё голубей рассылал, только половина вернулась.

В этот момент дверь скрипнула, и на пороге возник старик небольшого роста, такой древний, что вообще непонятно было, как он еще ходит и как он еще живой. Но старик, выставив вперед бороду, широко шагнул через порог и через секунду уже сидел на табуретке рядом со старостой и сверлил Дана колючим взглядом.

– Сотник Дан из Холм-Дола, – сказал Корень, не меняя позы, заглядывая сотнику прямо в глаза.

– Ясновидящий, что ль… – удивился сотник, но потом подумал, что он, наверно, расспросил по дороге кого-нибудь из стражников.

– Нет, мил человек, – в ответ на его мысли сказал старик. – Ясновиденье если и есть, то по пустякам им не пользуются, например, для того, чтобы имя узнать того, кто рядом сидит. И людей твоих я не расспрашивал, да и не сказали бы они ничего – к тебе бы послали. Просто письмо к тебе летело, а меня отыскало. – Корень подал сотнику крохотный клочок очень тонкой кожи, которую используют для голубиной почты. Дан взял письмо и, с трудом разбирая мелкие знаки, прочел: «Сотнику Дану в Холм не возвращаться, ждать в Холм-Итте. Писал Ион по велению Олфа».

– Выходит, что тебе, сотник, и спешить-то некуда, – заявил старик, – если я тебя, конечно, ни с кем не спутал… А теперь скажи-ка мне, пошто на мое письмо не ответили, да голубя моего не воротили?!

– Да как ответить, если и не разобрали толком, чего написано! – Дану тут же вспомнилась вся история с письмом, голубем и летучей тварью, которую он сам подстрелил… – Помню, было сказано, мол, мечи серебрите, так у нас уж лет десять всё оружие серебреное, с тех пор, как от оборотней проходу не стало.

– Ладно, мое дело было – предупредить, а там сами решайте, как спасаться и кого спасать. – Ведун шумно почесал бороду и уселся поудобнее. – А теперь слушай… Был я недавно за Северной Грядой, а через горы не лазил, перенесся на сотню лиг и не сделал ни шагу, побывал в лапах нечисти, но остался не осквернен…

– Корень, – вмешался в разговор Фертин. – Я-то уже привык, когда ты загадками говоришь, но не всякому же понятно, что ты несешь.

– Ну, раз вы слов не понимаете, пойдемте да посмотрим! – Старик бодренько вскочил и схватил Дана за рукав. – Пойдем, пойдем, сам всё увидишь и лорду своему донесешь…

– Может, с утра сходим, – предложил Фертин, положив в рот дольку сушеного яблока. – Опять же гость у нас голодный, а сейчас ужин принесут.

– Ужин это хорошо, – заметил ведун. – Но и утра ждать не будем, там утром не откроют. Запираются, как только солнышко взойдет…

Дан по очереди смотрел на собеседников, ничего не понимая из их разговора. В этот момент дверь раскрылась, и вошли две женщины в длинных серых платьях, одна несла поднос, на котором лежали ломти жареной оленины, а другая – каравай хлеба и кувшин, в котором, судя по запаху, было подогретое ячменное вино. Они вошли тихо, так же тихо поставили всё на стол и бесшумно удалились.

Сотник подумал, что если Корень в ведовстве так же силен, как в поглощении мяса, рядом с ним не страшны никакие оборотни. Он вроде бы ел не торопясь, но оленина исчезала бесследно, а его впалый живот не менял формы. Сам Дан проглотил всего пару кусков, запил их одной кружкой вина и был уже сыт, и Фертин съел не больше его, а огромный поднос был уже пуст.

– А теперь пошли, – сказал ведун, вытирая полотенцем руки, усы и бороду. – Да побыстрей, надо успеть, пока не взошла Алая звезда.

Он направился к выходу, стряхивая с одежды хлебные крошки.

– Честно говоря, я сам не знаю, куда он собрался, – тихо ответил Фертин на вопросительный взгляд сотника, но последовал за ведуном, на ходу влезая в перевязь с мечом.

Они спустились по той же лестнице в тот же овраг. Дан предлагал взять с собой кого-нибудь из его стражников, но ведун сказал, что, мол, они не бабы, а с ним и вообще бояться нечего, его тут любая нечисть за пять лиг обходит, потому что ей тоже шкура дорога. Шли они довольно долго. Дан никак не ожидал от старикашки такой прыти и даже порой терял его из виду, но тот выскакивал навстречу и размахивал руками. Фертин тоже то исчезал, то появлялся, чувствовалось, что дорога ему хорошо известна, и он считает, что Корень выбрал не самый короткий путь. В конце концов они остановились перед высокой отвесной скалой, на вершине которой росли сосны, освещенные почти полной луной, а у подножия сплетались заросли молодых, но корявых березовых стволов, аккуратно выломанных на пять локтей в ширину. Дан вновь почуял мерзкий запах следа оборотней и скривился.

– Вот сюда они и залезают толпами, когда им страшно, – сказал ведун и тихонько засмеялся. – Хочешь, сотник, я и ворота открою? – Он поднял обе руки, развернув их ладонями к скале и неожиданно громко произнес какую-то длинную, но совершенно непонятную фразу. Посередке скалы снизу вверх пробежала бесшумная золотая молния, и в камне образовалась трещина, которая с треском начала расширяться, открывая проход вовнутрь. Дан сделал шаг вперед, но ведун схватил его за пояс и рванул назад.

– Коли жизнь не дорога, то иди туда, только подожди, пока мы с Фертином подальше отойдем, – сказал Корень и отвернулся, как будто считал Дана уже покойником, с которым, значит, и говорить уже не стоило.

– Да закрой ты эту яму, воняет из нее, как из помойки! – не выдержал наконец эллор-староста, будущий лорд. – Мог бы просто рассказать обо всём. Стоило бежать сюда…

– Ну нет… Раз человек из Холмов пришел, надо ему всё показать. А то они, которые из Холмов, – недоверчивые, иногда даже глазам своим не верят, им то, что лорд скажет, вернее кажется. Воли они не видели… А ты, лихоимец, чего надумал – самому лордом стать… – По всему было видно, что ведуна понесло, и остановится он не скоро, и тут Фертин несильно, но чувствительно двинул его кулаком в бок.

– Спасибо, дружок, – сказал Корень после короткой паузы и, повернувшись к Дану, начал объяснять: – Понимаешь, сотник, я человек старый, иногда заговариваться начинаю, вот и попросил я старосту Фертина, если что, в чувство меня приводить. А то ведь могу, чего доброго, забыть, кто я, где я… – Он вновь расправил ладони навстречу проему, произнес еще что-то непонятное, и щель в скале затянулась.

Назад они шли, не торопясь, прямо по тропе, протоптанной оборотнями, но на этот раз Дан верил, что они действительно в безопасности. Корень неторопливо рассказывал о своем путешествии по темному тоннелю на спине слепого оленя, укрытого, как попоной, шкурой оборотня…

– Куда они уходят, я давно уж проследил, только ключик всё никак подобрать не мог. И подслушивал, что они там рычат, и все книги с заклинаниями пересмотрел, и с белыми, и с черными…

– Как – с черными! – возмутился Дан.

– Читать – не значит произносить, – уточнил ведун. – Да и от простого произнесения никакое заклинание не сработает, ни один ведун с заклинаниями не работает, тут Откровение надо, либо светлое, либо темное, а кто с Голоса что-то делает, тот не ведун, тот – посланец… Ну, так вот, летом еще, в начале месяца Череда, не стемнело еще, сижу за кустами у скалы и вдруг вижу: не оборотень к скале подходит, да и рано еще оборотню-то… По виду вроде человек, только чернотой от него тащит так, что трава под ним вянет. Подошел он, огляделся, да как свистнет, а из кустов еще несколько вылазят, все в одинаковых черных накидках…

– И девка у них за главного! – встрял сотник.

– Не знаю, может, и была, а может, и не одна, а может, и не за главного… Не мешай говорить, пока снова чушь не понес. Ну, против оборотней у меня оборона есть своя – ведовская, получше ваших мечей будет, а вот эти меня бы враз заклевали. Но, слава Творцу, не почуяли они меня, а один ключ к скале отчетливо сказал, так что я запомнил и повторить смог. Лучше бы, конечно, тех слов не повторять, но уж больно захотелось посмотреть, куда ход ихний ведет… Но только в середине месяца Ливня решился я глянуть, что же там. Подождал ночки, когда ни один оборотень туда не залез. Взнуздал оленя своего… Он дикий у меня, слепой потому что. Я его кормлю, а что б ему мне службу не сослужить, зрячий-то туда не пойдет, сколько ни лупи промеж рогов. На всякий случай прикрыл я его шкурой оборотня – накануне сам содрал и домой приволок для изучения… В общем, открыл я ту скалу, и поехали мы, то есть я поехал, он повез. Дорога там гладкая, широкая, так что я огня не зажигал, в темноте ехал, долгонько, может, суток трое, и попадается мне ну точно такая же скала, только хуже. Хуже потому, что я не снаружи, а изнутри, изнутри-то страшнее. Но, слава Творцу, тот же самый ключик оказался что изнутри, что снаружи… А когда раздвинулась она, там, с той стороны, уже всё снегом покрыто было… А по снегу вдалеке идет толпа каких-то нелюдей в серых доспехах, с серыми мечами, да и лица у всех бледно-серые. А от них несколько человек убегает, кто чем вооруженных. Но разве скроешься. В общем, дождался я, пока их на части поразрывают, и обратно подался. И ты теперь, что хочешь, говори, а если все лорды, и вольные землепашцы, и ведуны, и Служители вместе тех бестий не истребят, они-то точно до нас доберутся, и скоро… Не зря же тот ход сделали. Год назад его еще не было, а если и был, не ходил им никто…