Пилот МИГа - последний полет лейтенанта Беленко - Джон Бэррон

— Не делайте этого! — закричал Беленко отшатнувшись.

— Поверьте, ни вам, ни форме ничего не грозит. Она огнестойкая. В крайнем случае мы дадим вам другую.

Огонек зажигалки коснулся рукава, и Беленко убедился, что ткань, действительно, не горит и не обугливается.

После этого Беленко попросил разрешения встретиться с обычным сержантом, которого он мог бы расспросить о работе и условиях жизни. Не доверяя односложным ответам сержанта, Беленко сказал, что хотел бы посмотреть, как он живет. Ничего нет проще, сказал командир базы. Он живет всего в нескольких кварталах отсюда. Поехали, я вас довезу на своей машине.

Что это за начальник, который развозит подчиненных, в том числе и простого сержанта, как обыкновенный шофер?!

Сержант жил на территории базы в двухэтажном коттедже с небольшим участком и отдельно стоящим гаражом. Беленко поинтересовался, как это сержанту предоставили такой большой дом. Командир объяснил, что величина дома зависит от состава семьи.

Ну, разве не абсурд! А посмотреть хотя бы на машину, стоящую возле дома, — они хотят убедить меня, что это машина сержанта. Да она лучше, чем машина самого начальника базы!

После того, как Виктору был показан дом майора, лучший, но не намного, Виктор решил, что с него хватит.

Довольно с меня показухи. Да и зачем заставлять людей притворяться?

Питер и Анна не раз напоминали Беленко о необходимости научиться водить машину. Собственно, он и сам хотел бы поскорее сесть за руль. Но когда ему сказали, что прежде надо сдать водительский экзамен и получить разрешение от властей штата Вирджиния, он рассердился.

— Почему бы вам просто не выписать мне это разрешение?

— У нас нет на это прав.

— Это просто смешно! В СССР вы можете купить водительские права на черном рынке за сто рублей! Что же, здесь это стоит дороже?

— Верьте нам, Виктор. Вам нужно пройти экзамен, как все остальным. ЦРУ может выдать вам фальшивое удостоверение личности, но не водительские права.

Беленко быстро научился водить машину, но, привыкнув к большим скоростям, не очень-то считался с ограничениями, диктуемыми правилами уличного движения.

Как-то раз он вел машину по четырехрядному шоссе. Сзади раздался рев сирены.

Питер, сидящий рядом, забеспокоился. „Черт побери, Виктор, вы превышаете скорость. Сейчас делайте то, что я вам скажу. Уменьшайте скорость, съезжайте вбок, остановитесь на обочине и опустите стекло. К вам подойдет офицер из дорожной полиции и попросит права. Дайте ему их и ничего не говорите. Он выпишет вам штраф. Когда он даст вам квитанцию, кивните и скажите: „Благодарю вас, офицер’’.

Беленко был ничуть не смущен. Даже больше, он был рад показать Питеру, как сейчас он ловко выйдет из неприятного положения. Он знал, что ему следует делать. Советская милиция тоже ведь часто останавливает машины для проверки. Водитель обычно дает милиционеру несколько рублей. Иначе он будет обвинен в нарушении правил движения и получит прокол в своем водительском удостоверении; после третьего прокола права отбираются.

Высокий, подтянутый полицейский в серой шляпе с широкой лентой наклонился к окну. „Сынок, вы знаете, что вы шли на скорости восемьдесят пять миль в час?”

Беленко усмехнулся и протянул полицейскому две двадцатидолларовые бумажки.

— Нет! Нет! — закричал по-русски Питер. — Сейчас же уберите деньги, Виктор!

Тут же он продолжил по-английски: „Офицер, я работник ЦРУ. Могу я говорить с вами с глазу на глаз?” Питер вышел из машины и отошел в сторонку с полицейским.

Спустя несколько минут полицейский вернулся и обратился к Беленко: „Я хотел бы пожать вам руку…”

Со всей серьезностью Питер предупредил Виктора, что попытка подкупить полицейского и вообще любого официального представителя власти является серьезным преступлением. „Некоторые берут взятки, это правда. Но девяносто девять и девять десятых процента этого не делают, и если вы предложите им взятку, вас арестуют. А я не всегда буду рядом с вами, чтобы выручать вас из беды”.

Анна пригласила Беленко в вашингтонский ресторан, где познакомила его со своим мужем, пожилым человеком, вполне осведомленным о том, что делается в Советском Союзе, говорящим по-русски. Поскольку Беленко был уверен, что президентские выборы в Америке являются фарсом, а все кандидаты — „марионетки крупного капитала”, он с интересом прислушивался к разговору присутствующих о публичных дебатах двух кандидатов в президенты, Форда и Картера. Анна была за Картера, ее муж — за Форда. Они сравнивали программы кандидатов, спорили друг с другом, сердились и не соглашались, сравнивая достоинства обоих наиболее серьезных кандидатов в президенты.

Впечатления от долгожданного посещения авианосца окончательно разрушили диковатое представление об Америке, внушенное Виктору на родине.

Самолет доставил Беленко и Грэга на борт авианосца, стоящего примерно в ста милях от скалистых берегов Вирджинии. Капитан корабля приветствовал Беленко, сказав, что военно-морской флот Соединенных Штатов считает высокой честью принимать на борту такого гостя. Беленко может смотреть на авианосце все, что он пожелает, на любой вопрос он получит ответ. Но сначала капитан предложил посмотреть, как происходит взлет и посадка самолетов на палубу авианосца, — то, ради чего этот корабль создан.

Беленко стоял рядом с офицером, регулирующим заход самолетов на посадку. Истребители снижались, грохоча двигателями. Бам! Очередной самолет рывком обрушивался на стальную палубу и замирал, остановленный тормозным устройством. С еще более оглушительным грохотом, сотрясая корпус самолета, взрывался двигатель в режиме форсажа, самолет точно выстреливался с палубы, несся над водой и исчезал из вида. И так каждые десять секунд!

Техническое совершенство авианосца, самолетов, профессиональное искусство летчиков способны были поразить даже специалиста. Но все же не это было самым важным. Здесь все, независимо от званий и чинов, полностью доверяли свои жизни друг другу. Никто никого не принуждал, не подгонял, не было слышно ни крика, ни брани. Каждый четко и уверенно делал свое дело.

— А где у вас сидят проштрафившиеся? — спросил Беленко. Это был чуть ли не первый его вопрос.

Ему показали пять или шесть тесных камер со стандартными морскими койками — все оказались пустыми. Отвечая на следующий вопрос, капитан перечислил проступки, которые влекли за собой наказание: пьянство, курение марихуаны, хулиганство…

— Почему же эти камеры пустуют?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});