Не верь зеркалам - Антон Чижъ

светом. Ночь напролет до первой зари сидеть бы на подоконнике да смотреть в это небо, в котором таилось будущее. Жара задушила романтику. Варвара подошла к окну и ощутила, что ей зябко. Не хватало заработать простуду летом. Придется сидеть дома и нос не высовывать. Чего доброго, заставят тест сдавать.

Горло саднило и хрипело. Варвара спросила его: «Тебе не стыдно с одного мороженого так себя вести?» Горло ответило: «А нечего было деда не слушать». Варвара посчитала, что часть тела не будет ее воспитывать, вскипятила воду и залила горло раскаленным чаем. Горло обиженно закашлялось и разболелось сильнее. Придется глушить таблетками с ледяным вкусом мяты.

Против мяты Варвара ничего не имела, но от таблеток во рту оставался вкус металлической стружки. Зато горло затихало. Варвара открыла кухонный шкафчик, где хранилась упаковка пастилок. Но тут дверной звонок сообщил, что явился поздний гость. Это могла быть Ингрид, которая обычно прибегала, чтобы выплеснуть эмоции первого дня романа. Примерно через три или пять дней она являлась, чтобы излить слезы расставания. В случае с Крякиным Варвара сделала ставку на неделю. А то и две. Насколько хватит торговца овощами. Обычно Ингрид выжирала из мужчин все, что они могли ей дать. Причем не в деньгах. И выбрасывала шкурку. Наверное, позаимствовала опыт у самки богомола. Или у Нинон де Ланкло. Если, конечно, слышала о такой.

На всякий случай Варвара глянула в дверной глазок. Электричество белой ночью коммунальные службы экономили. На лестничной площадке царил полумрак. Варвара пригляделась и поняла: это не Ингрид. У ночной гостьи были длинные волосы. Как у Кати Бобчик. Показать испуг, спрашивать «кто там?», Варвара посчитала ниже своего достоинства. Она открыла дверь.

У порога стояла не Катя. Девица была в короткой блузке, сверкавшей золотой чешуей, и крохотной юбочке, надетой на радужные лосины. Она держалась за дверной косяк, шатаясь на прозрачных каблуках серебристых туфель. Каблуки были запредельной высоты. Половину лица закрывали солнечные очки с розовыми стеклами в форме сердечек, усыпанных стразами. Губы намазаны так жирно, что свисали с лица. На щеках даже в полутьме горели румяна. Девица мощно работала челюстями, терзая жвачку. Пахнуло волной дорогого парфюма и коньяка.

– Прывэт! – она помахала ручкой, на которой болталась стайка браслетов.

– Вам что тут нужно? – спросила Варвара сипло, как серый волк, к которому заглянули козлята. На козленка ночная гостья не тянула. На козла – вполне.

– Я могу войти? – жеманно спросила она.

И получила короткий, но исчерпывающий ответ.

Девица издала капризный возглас и подняла очки на лоб. Веки были обведены черно-зеленым с блестками. Наклеенные ресницы чуть не доставали до носа. Красота изумительной глупости. Как павлин, который разгромил магазин красок.

– Ну че ты… Ну ладно… Я же с миром… Мне поболтать с тобой надо, – сказало оно своим голосом. – Буду вести себя хорошо… Даю слово.

Варвара сомневалась, что слову фрика можно верить. Они же такие нервные, ранимые и капризные. Но отпускать то, что само приплыло в руки, не слишком разумно.

– Давайте завтра, – ответила она.

– Нет, сейчас, – упрямо потребовал павлин-гость.

Видели бы это чудо женщины, которые так обожают его песенки.

– Что за срочность? – Варвара заслоняла дверной проем.

– Настроение у меня хорошее… Видишь, – рука махнула от волос до юбки. – С праздника сбежал. В клубе гуляли, давно так не веселились… Все бросил – и к тебе… Надо кое-что сказать… Мчался изо всех сил…

– Мужики не приставали?

– Послал одному воздушный поцелуй, он чуть в светофор не въехал, – гостью сильно шатнуло. – Слушай, пусти уже, будь человеком… Я с этих ходуляк сейчас свалюсь… Как на них девки только ходят?

«Девушки могут все. Если захотят» – подумала Варвара. Но вслух спросила:

– Откуда узнали мой адрес?

Перемазанное лицо скривилось, как от зубной боли. Что, трудно ходить на каблуках? А девушки на них бегают…

– Крякин сказал… Пусти, сил больше нет…

Варвара проявила милосердие. Разукрашенное существо вынуло жвачку, налепило на звонок, вошло в прихожую и сделало два шага. Прозрачный каблук заскользил по паркету, девица замахала руками, ловя равновесие, и шлепнулась на юбочку, взмахнув волосами, как белыми крыльями. Звук удара вышел сочным. Как месть старого дома, охраняемого государством. Чтобы крашеные личности не оставляли жвачку на стенах.

– Ах, ты ж… Твою ж… – выругалась она и принялась сбивать пятками туфли, сорвала парик и швырнула очки. Стразы посыпались осколками.

Варвара сделал вид, что так обычно гости и ведут себя у нее в прихожей.

Кое-как Шляпич поднялся на босые ноги, поглаживая копчик. Размалеванное лицо кривилось страданием. Надо бы предложить ему умыться. Но разгоряченный Петя может неправильно понять: полезет в душ и выйдет во всей своей влажной красе.

– Можно чашку кофе? – спросил он, кряхтя довольно натурально.

– Кофий не держим-с, – привычно ответила Варвара. Неприятность узнавали все новенькие гости. Подруги привыкли. Ругались, но терпели.

– А выпить есть что?

– Только чай.

– Да что ж такое! – Шляпич тяжко вздохнул и поводил спиной. – Ладно, веди дорогого гостя на мягкое кресло.

Варвара безжалостно указал на кухню. Петя шел медленно, прихрамывая. Уселся за кухонным столиком, на ее место, и выглянул в окно.

– Прикольно у тебя тут, – сказал он, рассматривая пустой канал Грибоедова, по которому прогуливался очередной патруль. – Хотя жить рядом с Сенной я бы не стал: пыль, гам, узбеки с рынка…

– Вам никто не предлагает, – Варвара села на другой стороне столика. Как для допроса. Или экзамена. – Изложите ваш вопрос.

Шляпич похлопал накладными ресницами.

– «Изложите ваш вопрос!» – передразнил он. – Что за выражения… Я же к тебе со всей душой, а ты… Ладно, от тебя мне все нравится… Дело к тебе… Как говорится, на миллион…

Варвара старательно отгоняла мысль о том, какое это может быть дело.

– Слушаю вас. Только покороче. Очень хочется спать.

– Можно покороче, – ответил Петя, развалившись на стуле. – Покороче даже лучше. В общем, так… Я должен жениться на Тасе. Так надо. Долго она не протянет. Ну, годик, ну, полтора. Не больше двух. Это точно. Сестра ее вообще скоро коньки отбросит. А если нет, так отправится в дом престарелых. Зою сразу выгоню. И все! Все мое. А я – весь твой.

– Поясните, пожалуйста, – сказала Варвара, чувствуя, как горло расходится болью. Надо сохранять спокойствие.

– Да что тут непонятного: выйдешь за меня?

– Позвольте уточнить, чтобы ничего не перепутать, – Варвара строго подняла палец. Как со студентами. – Через два года, когда ваша третья супруга умрет, а до этого скончается ее сестра, а Зоя отправится на помойку, вы предлагаете мне стать вашей женой?

Петя довольно улыбнулся. Если бы видел себя в зеркало, сильно пожалел бы.

– Все правильно поняла… Я человек простой, добрый, говорю что думаю… Ты мне сильно понравилась, так понравилась, что думаю только о тебе… Тебя хочу… Будет у тебя все, что захочешь… Будешь моей королевой…

– Года на два или три?

– Ты что, на