Грезы наяву - Патриция Райс

Эвелин, улыбаясь, смотрела на пего. Он нес благоглупости, пытаясь удержать то, что уходило. Но и она не хотела возвращаться к реальности, к здравому смыслу. Пусть это продлится еще минуту.

— Хотела бы я с ней встретиться. Возможно, ее счастье заразительно.

И все же очарование вечера начало ускользать от них, словно они были в чем-то виноваты, но не понимали в чем.

— Только не для нас. Мы — пленники здравого смысла. Муж Элисон как-то сказал, что она даже навстречу собственной смерти пойдет с радостью. А мы будем сражаться со смертью до последнего дыхания. В мире должны быть люди, чтобы защищать таких, как Элисон.

И смерть была не единственным, с чем им приходилось сражаться. Эвелин поняла, что Алекс имел в виду. Но на этом их споры не прекратятся — они слишком разные, чтобы в чем-то соглашаться друг с другом.

— Позвольте с вами не согласиться. И давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Она подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом, но увидела лишь горькую усмешку.

— Да, есть тема, которую я готов обсуждать бесконечно, хотя и без особой надежды. Никогда прежде я не целовался с леди в бриджах. Думаете, нам стоит попробовать еще раз, пока луна не зашла?

Они как раз вошли в густую тень под вязами. В конце ее росло Дерево Свободы. Листья уже тронуло желтизной, но тень под деревьями была глубокой и непроницаемой. Не говоря ни слова, Эвелин повернулась и прижалась к Алексу. Пусть хоть еще одна минута этих лунных грез! Пусть лунное безумие, но сколько в нем радости!

Губы Алекса были нежными и жадными. Может, именно это место и именно эта минута существовали только для них? Эвелин обняла его за шею и почувствовала, как тонет в его объятиях.

Отвечая на поцелуй, она погрузила пальцы в его густые жесткие волосы. Да, теперь была та самая минута. А луна едва пронизывала бледными лучами густую сень дерева.

Глава 12

Стиснув ладонями голову, Эвелин уже целый час тупо смотрела на одну и ту же страницу гроссбуха. Она пыталась разобраться в цифрах, которые могли оказаться ответом на ее вопросы, но голова отказывалась думать. Свидание с Алексом совершенно вымотало ее.

Она опять ничего не понимала. А если он на самом деле банкрот? Тогда пусть и не думает о женитьбе. Правда, огорчится мать, которая считает его уже своим зятем. Но тогда получается, что они оба обманщики!

Пусть он лучше уедет к себе в Англию и забудет ее. И хотя ей не хотелось о нем думать, она мысленно возвращалась к прошедшей ночи. Им нельзя жить под одной крышей. После таких поцелуев они не могут спокойно смотреть друг другу в глаза. Она испытывала стыд. Как она позволила ему зайти так далеко? Все тело горело при воспоминаниях о его осмелевших руках, и это было сильнее ее злости. Вспомнив о прикосновении его ладоней, она ощутила, как напряглись и затвердели соски, болезненно чувствуя ткань рубашки. Комок в животе стал еще горячее, растекаясь теплыми потоками по телу. Он все знал наперед, развратник, грязный соблазнитель! Как она будет рада, если он исчезнет из ее жизни!

Эвелин со злостью захлопнула книгу и несколько минут прислушивалась к непрерывному движению безжалостных демонов, которых он поселил в ее крови. Ни один мужчина еще не заставлял ее терпеть такое. И не заставит! Надо срочно что-то придумать.

На секунду ее отвлек топот солдатских сапог на улице. У милицейских патрулей не было никакой военной подготовки, кроме той, что они получили в стычках с французами или индейцами. И они редко ходили в ногу. А тут слышался четкий ритм печатающих шаг солдат. Наверное, вернулись из крепости главные силы англичан вместе с губернатором. Но что они здесь делают?

В сознании почему-то возникли слова «общий обыск», но прежде чем она успела сообразить, дверь отворилась, и Эвелин увидела на пороге британского офицера.

— Мисс Эвелин Веллингтон? — спросил он безо всякого выражения, окинул ее холодным взглядом и достал из кармана бумагу, которая позволяла ему искать здесь все, что ему вздумается.

Эвелин в ужасе смотрела на лист с печатью. Она так и не придумала, как избавиться от двух последних ящиков с бренди. Конечно, они едва ли найдут их среди ящиков с фарфором. Она медленно кивнула.

— Об этом говорит уже весь город! Давно пора объявить о помолвке. Вы не можете продолжать жить в одном доме с моей племянницей, не заявив о своих намерениях. В течение трех недель вы получите разрешение от Грэнвилла, и тогда нужно сразу же обвенчать вас!

Джордж Аптон мерил сердитыми шагами гостиную. Библиотека после налета была закрыта, в ней шел ремонт.

Алекс стоял со скучающим видом, опершись о каминную полку, но при последних словах Аптона глаза его недобро сощурились.

— Я уже проинформировал миссис Веллингтон о своем намерении съехать, так как полностью здоров. К сожалению, возникли проблемы с оплатой, так как ваши жена и дочь уплыли вместе с моим кошельком. И если вы мне одолжите некоторую сумму, я немедленно покину дом вашей племянницы.

— Да какое это имеет значение?! Я должен думать о добром имени Эвелин. Она и без того нажила достаточно неприятностей, общаясь с радикалами и появляясь на людях в мужском платье. И теперь еще вы! Это просто невозможно! Вчера вас видели вдвоем выходящими из таверны. Нужно быть порядочным, прежде всего.

Аптон прекратил ходить по комнате, остановился и взглянул на Алекса, который стоял, разодетый в пух и прах, да еще с тростью в руке. Взгляд мистера Аптона должен был подчеркнуть серьезность его намерений. Однако во взгляде Алекса он увидел лишь холодный расчет. Алекс расправил плечи, выпрямившись во весь свой немалый рост.

— Со всем уважением к вам, думаю, это невозможно. Я буду в «Королевском Гербе». Можете туда послать плату за провоз вашего семейства. Эвелин, кстати, планирует устроить аукцион по выкупу просроченных векселей. Я надеялся, что смогу помочь ей. И если вы действительно озабочены тем, что скажут люди, мы будем рады вашей помощи.

Алекс обошел Джорджа Аптона и направился к двери. Если бы он обернулся, то увидел, как побледнел таможенник. Однако Алекс при всей своей выдержке стремился быстрее покинуть дом Аптона, которого он подозревал в связях с контрабандистами. «Если это действительно так, — думал Алекс, — то знакомство с Аптоном и его семейством только дискредитирует меня».

Все еще негодуя и ворча, Алекс направился к таверне, которую решил избрать своим новым местом обитания. Он не мог вернуться в гостиницу, из которой была видна контора Эвелин. Так бы и сидел там целыми днями у окна, выглядывая, не покажется ли она. Потом стал бы изобретать, каким образом зазвать ее к себе. Он хорошо знал себя и теперь чуть лучше узнал Эвелин. Для него поцелуи значили одно, для нее — нечто совсем иное.